Как и во множестве других случаев периода сплошной коллективизации, среди раскулаченных, лишённых избирательных прав, а иногда даже и высланных из города оказывались те армавирцы немецкого происхождения, которые своим собственным трудом и трудом своей семьи нажили кое-какое имущество. Наиболее ярким примером такого рода, на наш взгляд, может послужить история Георгия Фёдоровича Шваба, 46 лет от роду, уроженца Самарской губернии, в 1929 г. лишённого избирательных прав. До 1917 г. он занимался хлебопашеством, стоял на квартире на Войсковой улице у гражданина Зайцева. Имел двух лошадей, корову и 5-6 десятин, а зиму драголевал (С.К., В.Ш.: занимался извозом). Кроме того, с 1926 г. имел личное промысловое занятие колбасника кустаря одиночки по патенту первого разряда. Вот, что пишет сам Г.Ф. Шваб о своём достатке, особо подчёркивая, что сам лично никогда не торговал, а именно за это его и лишили избирательных прав: "Имею 1 дом саманный, крытый черепицей, из трёх комнат. 1 колбасная мастерская и 1 сарай. 1 лошадь. Кроме ничего нет. На иждивении 8 душ: жена Амалия Андреевна - 41 год, сын Георгий - 21 г., невестка Ольга Ивановна 18 лет, 4 дочери и 1 сын ниже 18 лет. Я Шваб торговать никогда не торговал, а работаю своим собственным трудом в своей мастерской и чужого труда никогда не эксплуатировал, а всё время работал своим семейством. Выработанный товар продаём оптом торговцам, и в розницу сам никогда не торговал".

Приведённые выше примеры материального состояния армавирских немцев, показывают нам самых зажиточных из них. Большинство же в советские годы жило куда скромнее. Работая на предприятиях, в колхозах, на службе, большинство немцев по-прежнему не имели собственных домов.

В советские годы немцы, как и многие горожане тех лет, начинают поселяться в комнатах муниципализированных крупных домовладений, которые и по сию пору известны как ЖАКТы. Материалы архива КТИ позволяют нам увидеть эту сторону быта некоторой части армавирских немцев.

В 1928 г. домовладение по ул. Бакунина, 17 (совр. Первомайская, 39) состояло из двух жилых построек: 1,5-этажный кирпичный дом, крытый железом - 50 куб. сажень, жилой кирпичный дом, крытый железом - 10,6 куб. сажень; кухня кирпичная, крытая железом 32 куб. сажени, два деревянных сарая, также под железом, по 32 куб. сажени и такого же объёма деревянный навес. Оценка этой недвижимости в 1928 г. составила 9 928 руб. В доме проживали "квартиранты", которых правильнее было бы назвать квартиросъёмщиками.

По нашим примерным подсчётам жилая площадь построек должна была составлять примерно 32-34 кв. сажени. При переводе в современную меру площади, получаем, что-то около 132 кв.м.

Мы не случайно взялись за эти расчёты. Дело в том, что нам известно кто проживал на этих "квадратных метра" в 1928 г. И это позволяет нам судить о бытовых условиях семей, квартировавших по ул. Бакунина, 17. В тот год там жили:

∙ Ксанке Иван Иванович (вместе с ним проживали его родители, жена и сын);

∙ Гейн Егор Яковлевич (вместе с ним жили его мена и две дочери)

∙ Вебер Адам Яковлевич с женой, сыном и двумя дочерьми;

∙ Бойко Яков Васильевич с женой и дочерью;

∙ Ленинг Петр Егорович с женой

∙ Резников Николай Васильевич;

∙ Ваккер Адам Андреевич с женой и тёщей;

∙ Ваккер Андрей Андреевич с женой и двумя дочерьми.

Кроме того, в том же доме находилась квартальная канцелярия.

Таким образом, в доме по ул. Бакунина, 17 (совр. Первомайская, 39) проживало 7 семей, из которых 4 были немецкими. Под одной крышей, на жилой площади в 132 кв. м. (вместе с помещением канцелярии) жили 23 человека. Даже если кабинет канцелярии занимал 10 кв.м., то на каждого из жильцов приходилось чуть более 5 кв.м. По тем временам относительно неплохо, если не считать отсутствие удобств, печное отопление, а также то, что половина этой площади приходилось на полуподвальный этаж.

Переходя к описанию социально-бытовой инфраструктуры "южного немецкого района", мы посчитали нужным привести фрагменты из акта о санитарном и эпидемиологическом состоянии Армавира, составленного в июне 1920 г., что позволит читателю более ярко представить себе картину повседневной жизни армавирцев по окончании гражданской войны. "Армавир, ввиду расквартирования в нём большого количества войсковых частей страшно переполнен... со всех этих дворов течёт ручей вонючей жидкости, что объясняется недостатком выгребных и помойных ям и вообще отсутствием в Армавире канализации. Во дворах отхожие места переполнены, нечистоты текут по дворам, а домовладельцы не имеют возможности их вывозить за отсутствием ассенизационного обоза и колоссальной дороговизны. Во дворах имеются целые залежи навоза и мусора. Почти все концевые улицы, оканчивающиеся у Набережной и берега Кубани, превращены в свалочные места... Загрязнению Армавира сильно способствует отсутствие мостовых. Базары в Армавире редко убираются, навоз и мусор собираются в кучи, а проезжими подводами и бродячими свиньями разбрасываются...". Приведение города в допустимое санитарно-гигиеническое состояние занимало советское руководство тех лет, и постепенно описываемая картина исчезла.

Социально-бытовая инфраструктура в "южном немецком районе" была развита очень слабо, даже по меркам Армавира. Так, водопровод появился в селении только в 1902 г. В первое время он охватывал лишь несколько кварталов в самом центра села, где сосредоточились наиболее комфортабельные гостиницы, банки, торговые и общественные учреждения, дома богатых армавирцев. К 1911 г. водопроводом уже была охвачена бóльшая часть кварталов к северу от железной дороги, в том числе и тот район, где проживали немцы. Здесь мы имеем ввиду территорию к западу от ул. Сенной (совр. Ефремова). В том районе, который мы условно назвали "южным немецким", в дореволюционный период водопровода, можно сказать, не было. В 1909 г. водопровод был проложен в район Довжиковой больницы (совр. МУЗ "Городская больница", ул. Энгельса, 2). Водопроводная линия шла по ул. Шереметьевской (совр. Энгельса) на запад до больницы, и далее в район армянского кладбища. Вдоль этой ветки были подключены всего 10 частных домов. Ещё одна ветка тянулась от ул. Ефремова по ул. Тургеневской, то есть следующей за Шереметьевской, до ул. Новой (совр. Ворошилова). Таким образом, здесь были задействованы ещё четыре квартала. Дальше водопровод поворачивал по ул. Новой на юг, и доходил до ул. Гоголя. Несмотря на довольно большую протяжённость, в этой части водопроводной линии к ней были подключены только три дома. Более того, у нас нет достоверных сведений о том, что в это время, и даже в межвоенный период, здесь существовали "угловые" колонки для общего пользования. Мы точно знаем, что они были в этом районе в 1950-е гг. и позднее, но вот ранее... Достоверно известно, что ближайшая к "южному немецкому району" колонка была на сенном базаре. С большой долей вероятности можно предположить, что колонки могли быть в районе Довжиковой больницы и армянского кладбища.

В Александровском саду, примыкавшем к "немецкому району", были все возможные для своего времени удобства, включая электричество и локальную канализацию.

О том, что электричество в дореволюционный период было проведено в кварталы "южного немецкого района" нам ничего не известно и почти со стопроцентной вероятностью можно сказать, что немцы, жившие в этой части города (то есть подавляющее большинство), им не пользовались. Поблизости от их жилищ оно появляется только в 1914 г. в Довжиковой больнице, а также оно было в упоминавшемся выше Александровском саду, однако вряд ли им от этого стало легче.

Телефонов в дореволюционный период в интересующем нас районе вообще не было, если не считать общественные учреждения (больница, Александровский сад).

Мостовые отсутствовали полностью. Дороги были сплошь грунтовыми. Тротуары возле домов, расположенных на самых окраинных с юга улицах, отсутствовали. Это следует из экспликаций строений, составленных в результате инвентаризации Армгоркоммунотдела в 1929 г. В той части города, которая была отделена от "южного немецкого района" железной дорогой, возле своих жилищ армавирцы мостили тротуары, используя кирпичи и реже природные камни. Кирпичные тротуары во множестве дошли до наших дней. Они сохранились в районах старой застройки. Есть они и рядом с некоторыми домами к югу от железной дороги, которые построили немцы или их соседи. Тротуары эти в "южном немецком районе" коротенькие, и редко их покров тянется более чем на два дома подряд. Разумеется, нам трудно сказать, когда именно они появились, но по своему виду, а также по технике исполнения можно предположить, что ещё в первой половине или даже первой четверти ХХ в. У нас нет старых фотографий кирпичных тротуаров из немецких районов, но те, которые сохранились там до наших дней, очень похожи на изображённые на фото 32 и 33.