- Приказы не обсуждаются, - отрезает Юсуфян. - Вот и проверь его в деле. Поставь впереди.
Все постепенно расходятся, растворяясь в ночи. Тишина в Стамбуле. Тишина...
Почти одновременно в полдень 14 августа 1896 года прогремел взрыв динамитной бомбы около внушительного здания банка на Банкалар Джазеси в стамбульском районе Шишхана и оказались разбросанными по городу тысячи листовок. Дашнакские боевики начали свою масштабную операцию.
Двадцать шесть человек, вооруженных револьверами и бомбами, во главе с Бабкеном Сюни ворвались в банк, расстреляв немногочисленную охрану, и взяли в заложники 150 находившихся там человек - служащих и посетителей. В это же время летели бомбы из окон и с крыш многих домов в Стамбуле. Дашнаки нападали также на полицейских и жандармов, провоцируя ответную агрессию. В течение нескольких часов город был буквально парализован страхом.
В самом начале штурма банка Бабкен Сюни подорвался на бомбе, и руководство группой взяли на себя Грач и Армен Гаро. Заложников загнали в одно из помещений, а по периметру нижнего этажа здания и на окнах устроили баррикады и заграждения из мешков с серебряными монетами. Пока боевики закреплялись в банке, остальные участники операции раздали иностранным послам и отправили в канцелярию султана литографированные письма комитета Дашнакцутюн. Перечень требований был, в частности, таков:
Назначение европейского Верховного комиссара по делам армян Османской Империи.
Подчинение полиции европейскому командованию.
Всеобщая амнистия.
Создание европейской комиссии для наблюдения за выполнением указанных требований.
Фактически предлагалось лишить государство всякой самостоятельности.
Стянутые к банку, кроме полиции, армейские части пытались идти на штурм, но каждый раз их отбрасывал назад шквальный огонь боевиков. Улица около банка была усеяна трупами солдат. А в одном из районов Константинополя, Саматии, населенном в основном армянами, происходили ожесточенные вооруженные столкновения между дашнаками и подразделениями регулярной турецкой армии. Это была настоящая война. С армянской стороны были применены 154 самодельные гранаты, в боях наравне с мужчинами участвовали женщины.
К Юсуфяну и его ближайшим помощникам, засевшим в глубоком подполье, со всех сторон стекалась информация о происходящем в городе. Он мог торжествовать: дашнаки в одночасье превратили сонный, мирный торговый Стамбул в масштабное поле битвы. Он знал, что местное турецкое население двинулось громить армянские дома и кварталы, что порт забит бегущими в панике армянами. Но все эти беженцы, эти убитые в своих домах купцы и мастеровые были для дашнакского лидера всего лишь неизбежной ценой, которую приходилось платить за победу общего дела. Квартал Кум-Кану, где нашел свое тайное пристанище Юсуфян, стихия уличных боев обошла стороной. Так и должно было быть по замыслу партии. Здесь и еще в некоторых точках Стамбула штаб операции решил не вести никаких террористических действий, чтобы не допустить случайного разгрома своих баз и складов с оружием. Очередной гонец бесшумно проскользнул в комнату, где уже сутки укрывался мозговой центр всей акции.
- Что? - Юсуфян напряженно уставился на вошедшего.
- Наши в банке отпустили помощника директора Обуано, поручив ему встретиться с султаном и заявить там наши требования. Все пока по плану.
- А послы? - визгливо продолжал Юсуфян.
- Максимов, драгоман русского посольства, уже во дворце. Англичан особенно пугает, что наши обещали взорвать банк.
- Хорошо! - Юсуфян ухмыльнулся. - Может, хоть угроза потери своих денег заставит их пошевеливаться, раз судьба армян их так мало волнует...
- А что в городе? - неуверенно спросил один из помощников Юсуфяна.
- Война... - что-то дрогнуло в лице гонца. Он замолчал, а потом продолжил с отчаянием, понизив голос. - Реки крови...
- На войне как на войне, - грубо оборвал его Юсуфян. - Это только начало, друзья! Вслед за Турцией борьба активизируется на Кавказе. Решение принято. Наши представители посетили Ахалцых, Карабах, там создаются свои дружины. Представляете, сколько армянских глаз сегодня с надеждой смотрят оттуда на нас. Мы первыми сделали исторический шаг...
- Максимов, я слышал, говорил послу Нелидову... - несмело заговорил гонец и опять замолк.
- О чем же? - раздраженно посмотрел на него Юсуфян. Помощники, словно тени, безмолвно сидели по бокам стола.
- Сказал: все это дело отдает провокацией...
Юсуфян рассмеялся. И этот смех отозвался смертельной жутью в полутемной, узенькой, будто гроб, комнате.
- Что они думают - нас не интересует. Главное, чтобы они действовали. Ты говоришь, Максимов отправился во дворец?
- Да, - едва раздвинув запекшиеся губы, подтвердил гонец.
- Вот и хорошо. Скажи женщинам, чтобы накормили тебя, и быстрее отправляйся в посольство, наверное, он уже вернулся. Наши долго не продержатся в банке, у них могут кончиться боеприпасы. Торопи Максимова...
Человек быстро вышел. Юсуфян оглядел товарищей.
- А если мы ничего не добьемся этой акцией? - напряженно спросил один из них.
- Конечно, не добьемся, - неожиданно легко согласился Юсуфян. - Неужели Абдул-Гамид из-за какого-то банка даст независимость армянам? Но капля камень точит... А капля армянской крови - тем более...
Между тем, драгоман посольства России Максимов на аудиенции во дворце просил султана уполномочить его пообещать захватившим банк боевикам свободный выход оттуда и выезд из Турции, если они прекратят бессмысленную стрельбу, отпустят заложников невредимыми и откажутся от своего преступного замысла взорвать банк. Абдул-Гамид дал свое высочайшее согласие на переговоры с дашнаками. Максимов тут же вместе с Обуано отправился на Банкалар Джазеси. После трехчасовых переговоров им удалось убедить террористов добровольно выйти из банка и сесть на яхту его директора сэра Винсента, чтобы затем покинуть Константинополь.
Утром 15 августа в сопровождении Винсента и Максимова боевики покинули захваченное здание, оставив там четверых убитых и пятерых раненых сообщников; их отвезли на пристань к английской яхте, чтобы на следующий день отправить за границу. И вот уже французское судно "Жиронда" с дашнаками на борту берет курс на Марсель...
Плетущий вместе с сообщниками свои паучьи сети Юсуфян мог торжествовать: их акция прогремела по всему миру и вновь обратила взгляды великих держав к опрометчиво забытым ими армянам. А убитые и раненые на улицах Стамбула всегда вызывали только сочувствие у общественности к "армянскому делу". Тем более что уже 20 августа в Галате и Пере другие террористические группы организовали несколько покушений на турок с применением бомб. Отныне можно было рассказывать басни о том, что "от четырех до шести тысяч невинных армян были убиты во время подавления мятежей".
"Жиронда" благополучно плыла к берегам Франции, а армянские соотечественники боевиков остались, чтобы еще раз поплатиться за их преступления.
Однако Юсуфян пребывал в состоянии ярости: Максимов не сдержал своего слова. Он вел двойную игру. Дашнаков, захвативших банк, везли на "Жиронде" в качестве арестантов. Их ожидала марсельская тюрьма. Правда, некоторым из них удалось позже все-таки бежать оттуда, остальных сослали в Аргентину, но многие снова сумели вернуться в Европу и продолжить свои преступные деяния.
Оживлялся, вспухал, как нарыв, кавказский центр Дашнакцутюн. В конце XIX века дашнаки отметились и в Российской Империи чередой громких политических убийств, вершиной которых стало покушение на жизнь императорского наместника на Кавказе Г.С.Голицына в 1903 году. Прекрасно видевший, кто поджигает Кавказ, Голицын однажды в сердцах заметил: "Доведу до того, что единственным армянином в Тифлисе останется чучело армянина в Тифлисском музее".
От рук "федаинов" Дашнакцутюна погибали священники, купцы, учителя, чиновники - православные и мусульмане. Все, кто так или иначе становился на пути дашнаков, были обречены: подкупом ли, кинжалом, бомбой, - но их устраняли. А дашнакская "разъедающая ненависть к мусульманам реализовывалась в целом ряде кровавых столкновений, которые прошли по всему восточному Закавказью", - писал вице-консул России в восточной части Турции В.Ф.Маевский на рубеже XIX и XX веков. Венчает эти события 1905 год, когда волна насилия, спровоцированная дашнаками, захлестнула Бакинскую, Шушинскую и Эриванскую области.
