- Некоторые, правда, хотят поразбойничать по морю на галере. Турок на зипуны потрясти. Но мало их, не справятся с галерой-то.

- Да и если бы справились, - продолжил Димыч. - где провиант будете брать, где зелье для пищалей и пушек? Где шторма пережидать, да зиму зимовать? Османы вас через два месяца обложат, как волков и на дно пустят.

- Тоже верно.- почесал затылок Купа. - А скажи, Антон, всех ли к себе на службу берёшь, кто пожелает?

- Нет, Ваня, не всех. А только самых умелых, да умных, да послушных. Мне ослушники и строптивые-гоношистые на кораблях не нужны. Я их сразу вешаю за неисполнение малейшего приказа. - пояснил я. - Остальные на землю сядут или скотиной займутся, или рыбу в море ловить. Ещё надобны и кузнецы, и каменотёсы, и строители, и кожемяки, и плотники, и ткачи. Всем работа найдётся.

- Стало быть, холопами твоими станем? - опять встрял "базарный".

- Холопы нам не надобны. Но работать и соблюдать наши Законы обязаны все. Не захочешь с нами жить, ступай на все четыре стороны или плыви.

- А на чём плыть-то? - не унимался "сумлеваюсь я".

- А вот это твоя забота. Хочешь - лодку строй, хочешь корабль. Или купцам заезжим за перевоз плати. Да, хош вплавь. Твоё дело. Никого силой держать не будем! - обрубил Димыч. - У нас одним из наказаний за непослушание является изгнание с островов.

- А с бабами как? - поинтересовался самым волнующим Кудря. - Нас-то вона скока, а их горстка. Перебьём друг дружку за баб.

- Кто будет биться за баб, тех повесим. - скучно промолвил Лёха.

- Да, хлопцы, - подержал я его. - у нас драться из-за женщин, последнее дело. Девица-красавица сама решает кого в мужья брать. И силой её под венец никто не потащит. Коль люб ты ей, выйдет за тебя. А коль не люб - ищи себе другую. Девушек православных будем выкупать на невольничьих рынках у бусурман. У купцов с кораблей будем невольниц забирать, гаремы бусурманские громить. Так что, сами же и будете себе и другим невест добывать.

- Вона, как оно! - просиял Кудря. - то мне любо. Польём нехристям кровушки, заставим гаремами поделиться.

- Ты не больно-то губу раскатывай. - осадил его Драп. - Мы люди православные. От бога нам тока одна жена дадена. Так что, гарема у тебя не будет.

- Да, громадяне, завтра мы не шебеке с утра на базар уедем, провиянт для вас закупать. А шхуна по делам купеческим побежит. На берегу останутся только брат Константин и брат Алексей. Вы им не перечьте, выполняйте все их приказы. Купа, озадачь всех работой, проследи, чтоб справно выполняли. За турками присматривайте, чтоб лодыря не гоняли. Кто станет к девкам приставать нескромно, того, как приеду, лично повешу. Всем остальным скажите, что мы силой никого тащить за собой не будем. Кто с нами не хочет, тех просто здесь оставим, а сами уйдём.

- Всё, кончаем на сегодня, пора всем спать. Стражу назначить не забудьте. - подвёл итог Алёша. Матросики начали собирать и сносить факела в шлюпки.

Мужички ушли, а мы сидели,, курили, потягивали Метаксу и молчали. Просто любовались ночью, луной, морем и каждый думал о своём.

Гл. 9

Крымский поход (Часть 7)

Третий пляжный день.

8 августа. Утром Пен-редиска поднял меня до восхода:

- Давай, шевели булками, "адмирал", нам отходить пора. Лезь досыпать к Димычу.

Я быстро сполоснул личико, бриться не стал, оделся, натянул "сбрую" и, прихватив "скорлупу" и оружие, полез через борт на шебеку. Кроме вахты, там ещё все спали, и я двинулся на камбуз. Кок оказался на месте и кофе давил в ноздри ароматом. Я сам соорудил себе огромный бутерброд из сыра, ветчины, майонеза и пёрышков лука. Устроился на крышке трюмного люка и прикусывая бутерброд, запивая его обжигающим кофе, любовался восходом солнца.

На шхуне затрещала якорная цепь и через несколько минут "Мануша" устремилась на восток. На палубу выполз Кэп-Димыч, почёсывая яйца и щурясь на показавшееся светило.

- С добрым утром, Кэп! - приветствовал я его.

- И тебе не хворать. - он хмуро глянул на меня. - Чё это Пен так рано оторвался?

- Дык, сказал, что берег он продуктами обеспечил, людей высадил, больше ему здесь делать нечего, меня из мягкой постельки вытурил и умотал. - наябедничал я.

- Так он чё, обе шлюпки забрал, корейско-еврейская морда? А с чем на берегу останутся? Я свои тоже не оставлю. Они нам нужны.

- Лёха вчера собирался с галеры какую-то лодочку снять.

- Да разьве это лодка, сплошное недоразумение. Много они с неё наловят? - он махнул рукой.

Короче, где-то через час мы тоже почапали в сторону балаклавской бухты.

Нарисовался Муха, он, оказывается, спал в шлюпке под брезентом. После стычки с Петькой, шхуны он стал сторониться. Мордашка помятая, но бодрая. Сразу помёл на камбуз. Я его перехватил:

- Юнга! Руки!... мыл? - он скривившись вывалил за борт ведро на верёвке, вытянул воду и приступил к утренним процедурам. Потом подошёл, демонстративно показал мне руки. "А малец начинает борзеть, - машинально отметил я про себя. - придётся строить".

- Кру-гом! На камбуз шагом марш! - рявкнул страшным голосом. Юнга исчез. Димыч одобрительно кивнул.

Балаклавская бухта встретила отсутствием маяка и каких-либо построек на самом берегу. Справа на горе скалилась зубцами стены какая-то крепость, но, по всему видно, уже заброшенная. Пушек я даже в бинокль не разглядел. Но зелени по берегам было гораздо больше, чем в наше время. Слева гора была покрыта солидным сосновым, и не только, лесом. Правые склоны сплошняком были заплетены кустарником.

Вильнув по фарватеру, углубились в бухту. Идти под вёслами пришлось почти до самого устья. Наконец, вдоль берега потянулись причалы. Из плавсостава наличествовали: две средних галеры, выкрашенных в чёрный цвет, три разнокалиберных шебеки, пять фелук и с десяток всякой мелочи, наверное, рыбачьей. Справа возле пристани просматривалось свободное местечко, как раз нам стать.

- Пойдём место занимать? -я показал рукой. Димыч отрицательно покачал головой:

- Не сейчас, сперва на шлюпке сходим, осмотримся, приценимся. За причал тут пошлину берут.

Вся команда уже завершила маскарад. У Мухи я отобрал бейсболку и закинул её в рубку. Яша вырядился в бурые шёлковые шаровары, сафьяновые желтые остроносые сапоги. Под шёлковую же алую рубаху спрятал броник и прочие элементы "скорлупы". ПП подвесил под левую подмышку, под правой закрепил четыре запасных магазина к нему. Сбоку, справа к спине на поясе разместил пистолет в тактической кабуре. По пояснице почи с магазинами, слева электрошокер-дубинку-фонарь и газовый баллон. На пуп повесил внушительный кривой кинжал в богатых ножнах, слева кожаный подсумок с двумя гранатами (свето-шумовой и осколочной), под правую руку подвесил увесистый кошель с деньгами. Сверху весь этот арсенал прикрыл зелёным шёлковым плащом. Завершал эту радугу шлём с шишаком, обмотанный голубой атласной чалмой.