- Антон, а где у вас тута швейная фабрика "Большевичка"?

- Лёш, поставь пока коробку под сходни и достань с галеры те ткани, что ты вчера откопал. Да и кожи не мешало бы, будем ещё и обувную фабрику "Скороход" открывать.

- Понятненько, в теневые цеховики записался.- Лёха с коробом в обнимку потопал к галере.

Я подошел к одному из гребцов.

- Воин, тебя как Зовут?

- Панасом, пан.

- Ещё раз обзовёшь "паном", в рыло дам. Меня зовут Антон, повтори.

- Антон. - послушно аукнулся он.

- Молодец, получи конфетку, - я достал из кармана рубашки пакет с леденцами и выделил дылде один сосунчик. Себе взял ещё один и наглядно показал, что с ним нужно делать, засунув в рот.

- Панас, - продолжил я. - у вас на галере среди гребцов какой-никакой старшОй был, ну самый уважаемый или самый сильный?

- Их у нас трое, у каждой ватаги свой.

- Познакомь меня с ними. Ну или поди, скажи им, што я их хочу видеть и жду здесь прям сейчас. Давай топай.

Сам подошёл к "кухне" и понаблюдал со стороны, как "чернявая" готовит кофе. Вроде ничего не попутала: Вода в бочке закипела, угли и дрова из под неё выгребла. Зачерпнула два ведра, привезённых ещё вчера, воды. засыпала в одно сухое молоко, тщательно размешала. Надеюсь комков не будет. Повторила всё со вторым ведром. Потом высыпала растворимый кофе в бочку, разболтала его там. Попробовала, скривилась и сплюнула. Вылила оба ведра в бочку и опять поболтала поварёшкой. Наконец высыпала сахар и долго мешала. Попробовала опять и подняла брови. Конечно, получилась бурда ещё та! Но пить можно, а до деликатесов мы ещё не доросли.

Панас подвёл ко мне трёх мужиков. Я поманил их в сторонку, штоб не мешаться у занятых людей под ногами.

- Здорово, хлопцы! Как спалось?

- Хорошо спалось, Антон. (видно Панас их уже предупредил о возможном мордобое). Давно уже по-людски да в чистом не спали. Спаси тебя бог.

Кажется наша вчерашняя спевка сильно укрепила их доверие ко мне и ребятам. Говорили мужики со мной без опаски, глаз не прятали. Возраст их определить было трудно, все заросшие патлами, бородатые.

- Тут такое дело. Нужно галеру в порядок привести, починить, что можно, что-то новое сделать. Почистить и выскрести её основательно, от дерьма вашего отмыть. Но это после обеда, а сейчас после завтрака сразу нужно будет из кольев, вёсел, верёвок и парусов навесы от солнца сделать. С братом Николаем на строительство отхожих мест сколько ваших ушло?

- Дюжину он взял, сказал больше не надо. - ответил коренастый крепыш.

- Ну и ладно. Теперь и у вас занятие есть. И ещё. Доктор выдаст вам ножницы и бритвы, вы уж приведите себя в божеский вид, а то вон даже детишки вас пугаются.

- Антон, а наши раненные, что в бою побили, где? Неуж-то в море побросали вместе с турками рыбам на корм?

- Побойся бога, человече, неуж-то мы на бусурманских собак похожи, этих зверей лютых? Чай, христиане мы, православные и крест носим. - ткнул себя в грудь, где на цепочке болтался крестик.

- Живы твои товарищи, вон там на галере лежат в капитанской каюте. Наш лекарь их вчера осмотрел, раны перевязал, накормил и приказал им лежать в покое, при них наш человек всю ночь охранял. - я заметил на галере Анатолия, когда и успел проскочить незаметно?

- Да вот, лекарь опять у них был, раны лечил. Тока кормить их теперь будете сами, чем Доктор разрешит. Людей у меня мало, везде не успеть.

- Однако не простой ты человек, Антон. - пророкотал до этого молчавший и, по-моему, самый старый из них и самый высокий.- И братья у тебя не простые люди, да и воюете вы чудно.

- Вас как зовут-то, хлопцы? Я обозвался, а вы брезгаете?

- Прости великодушно, Антон - высокий низко поклонился. - Запамятовали от волнения. Я Иван Купа, это - кивнул на крепыша - ЛопАрь. А кучерявый который, тот Кудря.

Мда-а. Кудря не был не только кучерявым, он был почти лысым, волосы у него на голове росли какими-то клочками. Ну, пусть будет Кудрей. Я не против.

Возле кухни "чернявая-улыбчивая" заколотила поварёшкой в крышку котла. Девки уже разложили на вчерашних "скатёрках" нарезанный хлеб, соль и чесночно-луковые головки. Миски, ложки и кружки выдавала шустрая "белянка" прям возле котлов. Люди опять выстроились в очередь.

- Ладно, парни. Вечером ещё поговорим обо всём. Ступайте, поснидайте.

Есть мне не хотелось, поэтому я залез в лодку и, усевшись на банку, закурил свою первую сегодня сигарету. От котлов с полной миской и кружкой, и обжигаясь, ко мне засеменил Муха. Проходя мимо скатерти, подхватил два ломтя хлеба и пару зубков чеснока. Тоже полез в лодку и поставил посуду на соседнюю банку. Из-за пояса своих лохмотьев достал ложку.

- Муха, ложку помой и руки, хорошенько, с песком.

- Зачем, господин? - не понял пацан.

- Затем, что я тебе велю! - добавил я стали в голос.

- Хорошо, господин, - послушно полез он из лодки и начал драить мокрым песком руки, а затем ложку. Потом ополоснул всё на мелководье.

- Запомни, Муха. Если хочешь долго жить и не болеть, всегда мой хорошенько перед едой посуду и руки.

- Понял, господин, буду всегда мыть.- Он уселся напротив меня и собирался начать есть. В это время я поднёс к губам сигарету, глубоко затянулся и медленно выпустил дым. У Мухи отпала челюсть и он выпучил на меня свои узкие глазёнки.

- Господин! Ты дышишь дымом! Ты шайтан?!!

- Я не шайтан, а просто курю сигарету. - пробурчал я. - каждый человек может курить сигареты, если он совершеннолетний и ему это нравится. - Я ещё раз затянулся и щёлкнул окурок в воду. Кайфолом...

Муха немного успокоился и приступил к еде. Потом вдруг резко поставил миску.

- Господин! Здесь чушка! - показал пальцем на кусок сала в каше и скривился.

- Ну да. Чушка. - согласился я. - И вчера в каше была чушка. Но ты ел и хвалил, и тебе нравилось.

- Но Аллах не велит есть чушку, он накажет.

- Не боись, не накажет. Я не позволю. Ибо сказано в Книге Корана, что моряки и воины в походе или на войне могут есть всё, что имеют. Аллах им это разрешает. Это тебе каждый мулла в медресе подтвердит. А мы с тобой сейчас и в походе, и на войне. Так что ешь спокойно, Аллах не осудит тебя.

Муха снова придвинул к себе миску и осторожно попробовал на зуб кусок сала. Видать, понравилось, и он смело запихнул его в рот. Через три минуты миску и ложку можно было уже и не мыть. Хлеб съеден и чеснок куда-то исчез.

- А ты где был, я тебя с вечера не видел? - спросил я.

- На берегу спал, господин. Утром в лес бегал, орехи искал.

- Нашёл?

- Нет, господин. Орехи ещё маленькие, есть нельзя. Вот! - он достал откуда-то из-за пазухи своего тряпья несколько мелких кислиц и три грушки-дичка и протянул мне.

- Выбрось эту гадость. - показал я на воду. - Нельзя есть неспелые фрукты и овощи. а спелые перед едой нужно обязательно мыть водой, иначе заболеешь.

Он безропотно зашвырнул зелень в море.

"Бли-ин! Совсем забыл. Сапожники!" Слава богу, еще не разошлись!

И поспешил к питающимся. Подошёл, поднял руку и свистнул, привлекая внимание.

- Есть ли среди вас сапожники или чоботари? Или просто умеющие работать с кожей? После завтрака подойдите ко мне.

Подошли трое. Один с базара хохол и два гребца.

- Значитца так, громадяне. Вы видите, что почти все здесь босые. А это не дело. У нас есть кожи и нужно на всех сшить хоть какие опорки. в перву чергу на детей и женщин, а потом уже и на всех остальных.

- А оплата какова будет ? - вякнул базарный. Я психанул:

- Твоя жизнь поганая! Твоя воля! Мой хлеб, который ты здесь жрёшь! А не нравится, завтра же тебя отправлю назад к туркам. Они тебе получше оплату назначат!

Хохол ойкнул и спрятался за спины коллег.

- Ступайте к брату Алексею, вон он у галеры. Посмотрите кожи и подумайте вместе, что можно из них сделать быстро и носко.