- Мы все православные христиане и добрые друзья, живём на далёких островах. Сегодня нам улыбнулась судьба и мы сумели вас всех освободить от бусурманского ига. Отныне вы все свободные люди и сами себе хозяева.
- А сейчас я предлагаю отпраздновать ваше освобождение и избавление от тяжёлой неволи. Берите миски, ложки, кружки и подходите к котлам. Наши кухари оделят вас кашей и компотом, а хлеб на скатёрках. Присаживайтесь где кому удобно, кушайте. Если будет мало, берите добавку. Отдыхайте, друзья!
Подхватив из корзин миску, ложку и кружку, я, показывая пример, первым подошёл к котлам. Наши коки полной мерой меня наделили кашей и компотом. Вторым подсуетился Муха. Шустрый, однако, хоть по-русски и не бельмеса. Следом потянулись "отпетые" и матросы. Буквально, через минуту уже образовалась живая очередь к котлам. Люди загомонили. Я повысил голос:
- Каждый пусть садится там, где ему нравится! У нас без чинов!
Ко мне подсел Лёха:
- Турок кормить будем?
- Обойдутся, - полным ртом прошамкал я, наконец проглотил и добавил: - И воды до утра не давать!
- И это правильно. - удовлетворённо констатировал он. Потом подхватился и с миской-кружкой пошёл на тот конец, где пристроились женщины и... устроился рядом с "моей Таней". Я аж чуть не подавился.
- "Ну, вражина! Придётся морды бить!" -пообещал я мысленно.
Не смотря на сумеречный свет, я видел, что девушка сидела какая-то совсем потерянная, отстранённая, не замечая никого вокруг. Механически ела, пила из кружки, никак не реагируя на попытки Лёхи обратить на себя её внимание. Видно неволя крепко покалечила её психику.
Рядом, с аккордеоном и гитарой плюхнулся прибывший Гриня:
- А когда наливать-то будут? Я так боялся опоздать.
- Не спеши, пусть люди поедят вволю. Они чай не с курортов Анталии, где аллес инклюзив, сюда попали. Да и негоже водкой пустой желудок жечь.
Гриня и сам налёг на кашу.
Минут через десять все насытились и начались разговоры. Я поднялся и постучал по пустой миске.
- Хлопцы и девчата! Коль вы все уже сыты, не пора ли нам выпить по-трошки горилки? Подходите с кружками к кухарям, они вас всех наделят.
Мужики восторженно загомонили и резво выстроились на раздачу.
- Муха! - окликнул я шельмеца напротив. - Тебе горилку Аллах запрещает пить, поэтому берёшь мою кружку и брата Григория и приносишь нам горилки.
- Да, господин! Я быстро! - вскочил татарчонок, подхватил наши кружки и умчался.
- Откуда он здесь? С галеры забрали? - заинтересовался Гриша.
- Да нет, я его сегодня утром на базаре подобрал. Шустрый малый, глядишь, на что сгодится.
Пара матросов начали втыкать вокруг нашей "поляны" и включать акку-факела. Гомон разом стих и все наши "освобождённые" уставились на их холодный немигающий свет.
Доктор встал, взял в руки один факел и обратился к публике:
- Не бойтесь! Никакого колдовства здесь нет! Вы все знаете, что и гнилушки на болотах могут светиться, но не обжигают. Так и здесь. Вы можете сами потрогать. - и передал горящий факел ближайшему гребцу.
Тот с опаской взял штырь в руки, со всех сторон осмотрел, потыкал пальцем в светящийся колпак, удивлённо хмыкнул и передал фонарь соседу. Дальше факел пошёл по рукам.
Подскочил Муха, поставил перед нами две кружки и посеменил к ближайшему факелу периметра, на предмет изучения.
Гриша взял кружку и встал. Возвысил голос:
- Ну шо, панове? А давайте выпьем! - и отхлебнул из кружки.
Все дружно его поддержали. Кто-то залпом хватанул всю водку разом, кто-то понемногу отпивал, растягивая удовольствие.
- Гриш, начинай играть. - шепнул я.
- А что?
- Ну, шо-нибудь лирическое, под настроение.
- Ща будет. - он начал одевать лямки аккордеона. Рядом нарисовался Толик, уселся рядом с Гриней, пошептался с ним и взял в руки гитару. Лучше его у нас на Острове на гитаре играл только другой Доктор - Владя . Но тот был заслуженным лабухом со стажем.
Зазвенели струны. Меня как стукнуло. Они начали с "Цыганочки", той самой, что "с выходом". Вот уж угадали, черти!
Толик начал негромко и медленно, постепенно усиливая звук и убыстряя темп. Через какое-то время подключился аккордеон Григория. И началось! Замещая друг друга и соревнуясь переборы гитары и лады мехов плели мелодию и били прямо по нервам, заставляя реагировать тела слушателей. С удивлением заметил, что не только "наши", слышавшие эту мелодию не раз, но и "местные" непроизвольно "поплыли" телесно в такт музыке. Но вот раздался последний аккорд и все облегчённо перевели дух. Наши "гости" ошарашенно молчали. Под это молчание я тихонечко затянул:
- Нэсэ Галя воду. Коромысло гнэться. А за нэю Иванко, як барвинок вьется..
Я начал вторым голосом, потом меня подхватил третьим Доктор, ну, а в нужный момент первым повёл Гриша. После первого куплета голоса поддержала гитара и песня пошла развиваться. Вступил басом Кныш, за ним Драп, а потом припев подхватили все наши. Мы часто и на Острове, и в кают-компании пели эту песню, прекрасно спелись и пусть пели непрофессионально, но очень душевно.
А потом мы с Кнышом без аккомпанемента спели нашу коронку "Ничь яка мисячна..". Как-то незаметно все собрались в круг возле нас. В первых рядах сидела детвора и девчата, многие утирали украдкой слёзы. Да и мужики слёз не стыдились, видать родину вспомнили.
Потом исполнили и "Ой, то не в вечер..", "Любо братцы, любо!". Да и ещё кучу песен спели, я даже слегка охрип. Опомнились уже заполночь.
Доктор стал распоряжаться постелями. Детям и женщинам отдали палубные матрасы-лежаки. У нас на "Котёнке" было 30 штук и 50 на "Мануше".Все остальные, кому матрасов не хватило, улеглись вповалку на коврах, парусине, а кто и просто на одеялах. Наши отправились спать на свои места на кораблях. На галере, кроме раненных в "хозяйской" и турок в трюме, никто не остался, уж больно запах давил. У сходней стоял часовой, ещё два по краям лагеря.
Я спал в своей "адмиральской" на "Мануше" под гипнопедом. нужно было срочно осваивать местный малоросский. Хотя я и "нашего" ни хрена не знал, так понимал с пятого-на-десятое, а говорить совсем не мог. Даже кубанский суржик коверкал безбожно.
Гл. 9
Крымский поход (Часть 5)
Первый пляжный день.
