Гл. 9

Крымский поход (Часть2) -

Танцуем фокстрот

Солнце уже давило градусов на тридцать. Слева берег тонул в дымке испарений. Если нас и видели оттуда, то только верхние паруса. Димыч направил шебеку мористей. Ветер дул нам почти точно в корму, Галера, как привязанная, вильнула за нами, настраивая паруса. Похоже, что Пен не стал добавлять паруса, а добавил хода машиной, не меняя курса. "Мануша" шла под османским флагом. Пройдя минут десять этим курсом, Яша поменял галс и устремился ближе к берегу. Матросы на палубе чётко отработали манёвр парусами. На галере опять сели нам на хвост и из бортов выдвинули вёсла. Через пять минут хода под парусами и вёслами стало заметно, что они нас потихоньку догоняют. Скоро мы пересекли курс Пена и Яша снова сменил галс и пошёл от берега, якобы выжимая всё из парусов. Так повторилось ещё два раза и дистанция между нами сократилась почти до километра. Гребцы на галере махали вёслами уже около двух часов и заметно сдавали темп. Последний раз Ага пересёк курс шхуны всего в 600 метрах от её бушприта. "Мануша" невозмутимо пёрла вперёд, не обращая внимание на путающихся под ногами отморозков. Только "отпетые" с палубы крыли их турецким матом и грозили кулаками за подобное хулиганство на воде.

Яша взял в руки микрофон:

- Петя, я сейчас проведу турка перед тобой ещё ближе и круче. Так что, приготовьтесь влупить ему в задницу.

- Усигда готов! - опять в ответ рыкнул "Папанов".

Дымыч снова поменял галс и пошёл к ветру, в сторону уже не очень далёкого берега. Ага не отставал.

Всё получилось, как задумали. Галера отставала от нас всего метров на 500 и ничего кроме нас видеть не желала. Турок даже выпалил нам вдогон из одной носовой пушки, но попал куда-то далеко в сторону и сзади по воде. И тут наступила фенита.

Мы вновь подрезали шхуну, проскочили вперёд и... у нас вновь "рухнул" грота-рей. У Аги, видно, от радости в зобу дыханье спёрло. Забыв всё на свете, он понёсся к нам и подставил свою корму Шороху, а тот не стал церемониться и с 270 метров очередью всего из трёх снарядов разнёс его руль. Ещё четырьмя выстрелами уронил рей кормовой латины, разнеся топ её мачты. А через три минуты, когда Пен подвернул шхуну и пересёк кильватер галеры, длинной очередью вдоль правого борта разнёс в щепки более половины его вёсел.

Галера завертелась на месте, спешно убирая остальные паруса. Пен отвернул вправо, уходя из зоны обстрела турецких пушек. Отошёл на запад на километр, лёг в дрейф, убирая паруса. Яша проскочил по курсу вперёд и тоже лёг в дрейф, убирая паруса. Пожара на галере вроде не было, так что спешить было особо некуда.

Через четверть часа мы под моторами вновь вернулись к турку а стали в 200-х метрах, вне зоны обстрела его пушек, с левого борта. Бусурмане делили оставшиеся вёсла между бортами, освобождали палубу от рухнувшего такелажа, что-то орали, бегали вдоль переходного мостика галеры туда-сюда, грозили нам кулаками и размахивали железом. Драп по громкой связи по-турецки предложил им сдаться и сложить оружие. В ответ услышали уже привычный "алла, я в бар" и выстрел из бортового фальконета, ядро пролетело над палубой, никого не зацепив и не задев ни рангоута, ни такелажа.

Шорох в ответ аккуратно влепил снаряд в торчащую из кормовой каюты пушку. А потом загрохотали снайперки Кости и Кныша, и наши винтовки. Пен и Димыч разом врубили свои ревуны и сирены. Через одну минуту оставшиеся в живых на галере копчённые или задрали руки, или попрыгали за борт.

"Мануша" развернулась, подошла к туркам с кормы и аккуратно нависла над ней своим бушпритом. По нему на галеру перебежала призовая команда с ПП-шками и в "броне". Трое "отпетых", кто именно под забралами шлемов я не разобрал, и четверо волонтёров. Наши взяли под контроль палубу, матросики сорвали с кормовой надстройки остатки навеса, разрушенного упавшим реем, и выбросили его за борт.

Мы с шебеки, и оставшиеся на шхуне, глаз не сводили с турков, контролируя каждое их движение. Матросики быстро и дружно шмонали бусурман, паковали их в пластиковые браслеты и отправляли на корму под надзор автоматчиков. Никто из обрезаных не сопротивлялся, пребывая в явном ахуе после небольшого концерта нашего "Хэви метала" под винтовочные очереди.

Минут за десять пленные закончились и быди сгуртованны, и посажены на юте. Димыч с матросами уже спустили бот, я и Мыкола спрыгнули в него и помахали к галере. А Костя, Драп, Белый и Пиндос продолжали держать "корыто" на мушке...

Гл. 9

Крымский поход (Часть3) -

Трофей

Подскочили к стационарному бортовому трапу галеры и поднялись на борт.

- Мама родная!!! Ну и вонь! - охнул я.

- Отож. - удрученно поддакнул матросик с "Мануши".

Ко мне подошёл Алёша:

- Что будем делать. командир?

- Ну, первым делом нужно обшмонать этот плавучий сортир и "зачистить". Убитых за борт, раненных турок добить и тоже за борт. Вёсла убрать внутрь, проверить есть ли серьёзные течи в трюме, гребцов всех напоить. Найти невольников и напоить тоже. Поискать среди них и среди гребцов плотников, и попробовать починить рулевое. Короче, готовить этот плавучий "Dixi" к буксировке к берегу. Дело уже за полдень, а нам ещё к какому-нибудь пляжу топать. Гребцов пока не расковывать. То есть, обычная штатная процедура, Лёха.

- Я добивать раненных не буду. - насупился он.

- А и не надо, выведи пару невольников "базарных", дай им ножи или заточки какие-нибудь и поставь задачу. Думаю, они не откажутся. В общем, командуй!

- Кстати, чота я своего друга Ахмет-Агу не вижу среди пленных. Неуж-то убили?

- Да нет живой. Его реем по башке приложило. Шлем и чалма спасли его. Тока сознание потерял, а так дышит.- затараторил матросик.- мы его в тенечек под навес сволокли и упаковали.- махнул он рукой в сторону кормовых кают. И я потопал в ту сторону.

На корме кроме "хозяйской" ( или капитанской) роскошной каюты были ещё четыре каморки, по две на борт. Но воняло в них не намного меньше. Первым делом обследовал сундуки и шкафы в "хозяйской". Куча дорогого колюще-режущего и порохострельного железа, ну, это только "на продажу или подарки". Дофигища разных цветных и блескучих тряпок, пол и стены полностью завешаны коврами.

- Так, а вот это уже интересно. Небольшой, литров на сорок, окованный медью с серебряными накладками сундучок. Но... бля! Тяжеленный!!! Приподнять не смог, побоялся спину сорвать. Заперт. Замочная скважина хитро-мудрёная. Ломать жалко. А где ключик? А ключик скорее всего у хозяина. А кто у нас "хозяин"? Дык, вон же в проходе в тенёчке припухает. Придётся побеспокоить.

Опа! А толстячок-то наш уже очухался, только косит под окурок. Я наклонился к Аге и стал его обшаривать. Он выпучил на меня глаза, видать "не признал брата Колю". Не удивительно - я сейчас в другом прикиде, в светском, так сказать. Ну-у, признал, наконец. А зачем так орать, тем более такие нехорошие слова?

Я от души врезал ему по скуле. Заткнулся! Вот и ладненько, сейчас "тихий час" и шуметь не нужно - детишек разбудишь. А ключика ни на поясе, ни в кошельке нет. Скорее всего на цепочке на шее под одеждой.