Подобравшись поближе, я, цепляясь за торчащие по бокам исковерканные металлические штыри, легко, как по лесенке, вскарабкался на самый верх. Теперь, оказывается, я даже чуть выше оконного проёма.
Мгновение потоптавшись на месте, рассчитал траекторию, приготовился, замер в ожидании... чего?
Прыжок!
До изувеченного, наполовину осыпавшегося бетонного уступая я не долетел едва-едва, успев-таки уцепится за самый краешек когтями одной лапы. Вес тела, увеличенный силой прыжка, выворачивая пальцы больно ударил по заскользившим когтям. Панически дёрнувшись, закинул наверх вторую лапу, уцепился, подтянулся, перебирая передними конечностями втащил свою тушку наверх.
Фу, еле пронесло. Ещё бы чуть-чуть - и начинать бы мне всё сначала! Ну или сразу заканчивать - тут как повезёт с приземлением.
Осторожно выглядывать назад я не стал - нет времени. Снаружи стремительно темнело, а мне надо было ещё успеть выследить и поймать несчастного зверька. Ну, если так подумать, то это тут я - голодный и несчастный, так что...
Аш-ш-ш!! Ядрён Газон, как больно!
Отвлекшись на посторонние размышления, я не глянул вниз, за что, спрыгнув, и поплатился: напороться на осколки полуразвалившегося потолка удовольствие, я вам скажу, не из приятных. Впрочем, отбросив первую боль мне стали ясно - ничего страшного, всего-то пара царапин от особо острых осколков стекла, да несколько синяков. Первое - залижу, второе - переживу. За эти дни я понял, что такое настоящие мученья - уцелевшие две трети левого уха до сих пор отзывалось страшной болью на каждое движение, а небольшой (хотя, с чем сравнивать!) ожег на боку только-только начал зарастать новой шерсткой. Но не все это было главным - поднятый мною шум скорее всего насторожил чуткие ушки юркого зверька, а это страшнее всего!
Замерев на месте, я осторожно прислушался, затем вгляделся в мир, раскрасившийся чёрно-белыми тонами. Мышь пряталась за опрокинутым столом - видимо юркнула туда, услышав шум. Идиот! Нет, чтобы по-тихому, не привлекая внимания, со спины... А время-то не резиновое!
Выждав ещё пару секунд, я начал осторожно обходить добычу, мягко ступая по припорошенному пылью полу. Не в коем случае не наступать на стекло или камушки - могут выдать скрипом или шорохом. Осторожно, осторожно... Не сводя голодного взгляда с мыши, чтобы, не ровен час, не упустить, я всё приближался и приближался, вот осталось всего чуть-чуть...
И тут случилось непредвиденное.
Сзади и сбоку от меня что-то звонко тренькнуло, зверёк дёрнулся, но уже было поздно - из-за моей спины тёмным росчерком вылетело нечто продолговатое, пробило несчастному существу бок, пришпилив к ножке стола.
Меня опередили!
А через мгновение вспыхнул свет.
Зажмурившись, я, не желая быть обнаруженным, метнулся в полумрак у стены. Тени ненавидят свет и не посмеют тронуть меня даже в так слабо освещенном уголке. Но я всё-таки надеюсь, что до этого не дойдёт.
А ведь на улице уже почти окончательно вступила в свои права Ночь...
Послекатастрофная Ночь.
Проморгавшись, я оглянулся на потемневший проём окна. Небо приобрело тёмно-лиловый отсвет, чем-то похожий на цвет спелой сливы. На этом обманчиво-безмятежном фоне яркими дырочками проклюнулись первые, самые яркие звёзды.
Так и есть, высовывать нос наружу до утра равнозначно самоубийству.
Неожиданно свет усилился, и все в помещение вновь вернуло свои окраски: пробившаяся сквозь бетон трава - зеленый, маленькая лужица под крысой - красный, а рубашка осторожно вошедшего в помещение человека - синий. Это было странно и неправильно, ведь раньше я видел всё в оттенках серого, независимо от того, темно ли сейчас, или светло. Но после Катастрофы всё изменилось. Помню, как, дрожа всем телом от страха, я выбрался из подвала, и тут же был буквально ослеплён водопадом цветов, обрушившемся на меня. Несколько мгновений я ничего не видел, а потом ещё очень долго не понимал - тот ли этот мир, в котором я жил до того?.. Хотя последнее и не удивительно, Катастрофа без всякой жалости вывернула привычную обыденность наизнанку.
Так я узнал, что небо обычно не серое, а золотистое, солнце - багровое, люди, изредка показывающиеся на глаза - разноцветные, хотя в основном просто очень грязные... Кстати, о людях...
Назвав вошедшего человеком, я слегка поторопился - скорее это был... человечек?.. э-э-э... лет пятнадцати-семнадцати... наверное... я не слишком хорошо разбираюсь в людях, что правда, то правда. Слишком уж мал мой опыт общения с этими странными двуногими. Например, понять, а уж тем более угадать их мотивы я был не в состоянии. И, наверное, ещё не скоро этому научусь.
Тем временем паренек, настороженно поглядывая по сторонам, подошел к законно моей добычи. Скорее всего он услышал шум и теперь пытался определить его источник. То есть, попросту говоря, искал меня. Ню-ню. Посмотрим, удастся ли тебе разглядеть в полумраке чёрного зверька, затаившегося в дальнем, охваченном призрачными объятиями темноты, углу.
Вор подошёл к бездыханной тушке, замер. Видимо опасался, что, нагнувшись, окажется уязвимым для атаки из засады. Угу, предосторожность вполне логичная. Было б ещё кому нападать... Выждав несколько секунд, человек медленно присел, готовый рвануться с места в любое мгновение. Поднял зверька, завернул в полиэтиленовый пакетик, сунул в рюкзак. Так же осторожно и бесшумно встал. И, видимо, уже собрался отправляться восвояси, как вдруг случилось то, чего менее всего ожидал я и чего, по-видимому, более всего опасался самозваный конкурент.
Светло-бронзовый огонёк в керосиновой лампе, неожиданно мигнув, начал угасать
Поняв, что спасительное световое пятно стало быстро сужаться, я чёрной молнией метнулся за спасительной гранью, в мгновение ока оказавшись у ног человека. Тот, не обратив на меня ровным счётом никакого внимания, поспешно поставив керосинку на пол, принялся лихорадочно обшаривать карманы.
Пламя тем временем уменьшилось уже настолько, что освещало только лишь нас, да небольшой, метра два, пятачок вокруг.
Не видя лучшего выхода, я схватил зубами край его штанины (фу, какая гадость!) и потянул к выходу. Если сейчас очень поторопиться, мы вполне успеем добежать до моего подвала, а уж там как-нибудь перекукуем... Давай же, шевелись! Хватай лампу и бегом, бегом на выход! Ну скорее же!..
Однако все мои усилия оказались тщетными: он не сдвинулся не на шаг. Лишь мелко задрожал...
Идиот!
Я нервно хлестнул хвостом и облизнулся. В какой-то неуловимый момент мир вновь выцвел, раздробившись на белое и чёрное. Ещё мгновение и в комнату заползли Они.
Тени.
Это были странные сущности. Во всех смыслах странные. Их телом была тьма, одеждой - мрак, пищей - ночь. Выглядели они как... как тени. Только живые. Осознающие. Передвигающиеся. Тьма во тьме. Сгусток мрака на чёрной стене. Они не имели ни объёма, ни формы, ни размера. Могли перемещаться по любой поверхности, без разницы, какой. Всегда были чуждыми, непонятными, излишними... и ужасно пугающими.
Тени двигались обманчиво-неспешно, видели, что горит, теплится свет. Он уже не доставал до погружённых во мрак стен и потолка, где и замерли, точно голодные хищники в засаде, Хозяева Ночи.
Обернувшись на человека, я не увидел ничего нового - тот всё так же продолжал торопливо шарить в подсумке. Его руки дрожали от страха и напряжения, с них прямо на меня капал едкий, ледяной пот. Но я лишь прижался ещё ближе к ноге. Ближе к свету. Ближе к жизни. Дальше от тьмы.
Когда освещённый пятачок сузился настолько, что мы еле-еле помещались в него, я отчетливо понял, что сейчас произойдет.
И отчаянно, без всякой надежды на лучшее, зашипел.
Мы - покойники.
Неожиданно я вспомнил то, что, мол, перед смертью глазам открывается прошлое. На душе странным образом полегчало. Вновь увидеть Мать, вспомнить ее тепло, ее заботу, ее любовь... Как с начала она кормила нас, меня и сестренок-братишек своим молоком, потом стала приносить добычу. А потом она взяла нас с собой на охоту... ставшей первой для меня и последней для всех остальных.
