-- Так, прекратите реветь! Немедленно! Вы понимаете, что я сейчас тоже заною?! Блин, да перестаньте! Ну, вот, все. Вааааааааааа!

Железнодорожный состав Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича несся через ночь где-то на полпути между Петербургом и Тверью. То есть именно там он должен был находиться по субъективному ощущению Михаила Георгиевича, намотавшего уже не одну тысячу верст по дорогам Великороссии. Во всяком случае, это было первое ощущение, зафиксированное им сквозь полудрему. Вторым стало отсутствие привычного тепла любимой Sophie под боком. Все еще не до конца проснувшись, цесаревич ощупал левой рукой постель рядом с собой, убедившись, что она также не сохранила тепла верной фаворитки. Это уже внушало тревогу.

Правой рукой цесаревич дотянулся до выключателя и кнопки звонка. Камердинер должен был явиться в течение двадцати секунд, однако установленное время прошло, но даже движения в коридоре не ощущалось. Только теперь, привыкнув к электрическому свету и окончательно придя в себя, наследник заметил то, что случилось с окном. Он никогда не позволял опускать шторку окна вагона на ночь, и теперь вместо куска звездного неба, пересекаемого силуэтами телеграфных столбов, вместо отражений электрического светильника и обстановки вагона видел совершенно черный прямоугольник, вызывающий ассоциации с космической бездной. Позабыв про камердинера, он встал с постели, подошел к непонятному прямоугольнику и вдруг понял, что боится прикоснуться к нему. Вспомнились фильмы ужасов из прошлой жизни, вспомнилось, что никакой он нас самом деле не цесаревич, вспомнилось -- и пришло вдруг осознание: не просто же так он попал в этот дурацкий фантастический роман, должно быть какое-то логическое объяснение происходящему! И в страхе, что это объяснение сейчас будет дано, севшим голосом Михаил в отчаянии позвал:

--   Sophie! Николай! Лаврентий! Да где же вы все?

--   Не надрывайтесь, господин Романовский, -- девушка в черном платье с волосами цвета воронова крыла и револьвером в правой руке вошла в опочивальню. -- Честно говоря, я ожидала от вас большего мужества. Для вас ведь все это -- вроде игры, этакий крикет с человеческими головами вместо мячей. Так стоит ли принимать близко к сердцу проигрыш?

--   Ты кто еще такая?! Охрана! -- завопил цесаревич.

--   Аля, ну ты ведь сама такого эффекта добивалась, чего теперь удивляешься? -- вслед за девушкой вошла женщина лет сорока пяти, по виду -- то ли цыганка, то ли грузинка, в галифе, сапогах, красной косынке и знакомого, слишком хорошо знакомого Романовскому фасона кожаной куртке.

Ну конечно, как он сразу не догадался! Прогрессоры-конкуренты из соседней альтернативки! Краснопузая сволочь из романа на соседней полке! Настоящий враг -- не жалкие местные мальчики для битья, а равные по возможностям противники. Значит, рано паниковать -- игра продолжается, и не может быть, чтобы удача отвернулась от главного героя.

--   И чего же вы хотите, товарищи? -- вернувшееся самообладание позволило Михаилу вложить всю возможную издевку и ненависть в последнее слово.

--   Кстати, Марьям, а как он сейчас выглядит в реальном мире? -- спросила Аля, не обратив внимания на вопрос цесаревича.

--   Попробую показать, -- Марьям щелкнула пальцами, девушка в черном платье удивленно моргнула, затем скривилась от омерзения:

--   И правда -- упырь какой-то.

--   Что, что вы со мной сделали?! -- закричал Михаил, глядя удивленно на свои руки, которые неожиданно приобрели какой-то бледно-серый цвет.

--   Да без проблем, можешь в зеркале посмотреть, -- Марьям щелкнула пальцами второй раз, и на месте черного прямоугольника, бывшего окна, появилось обыкновенное зеркало. Вместо здорового молодого человека, чье лицо стало бы достойным украшением обложки GQ, а сексуальное загорелое тело и без графической обработки пристойно смотрелось бы в любом спортивном журнале, цесаревич увидел в отражении мертвенно-бледное существо с атрофировавшимися мышцами и совершенно лысым черепом, напоминающее и в самом деле то ли вампира, то ли толкиновского Голлума. Потрясенный произошедшей с ним метаморфозой, Михаил страшно заорал, нервы его не выдержали и он попытался броситься на женщин... но обнаружил, что ноги его намертво приросли к полу.

--   Это уже ты? -- улыбнулась Марьям. -- Молодец, быстро учишься.

--   Спасибо, я с детства мечтала быть волшебницей, -- ответила Аля и нахмурилась. -- С детства, которого у меня, оказывается, не было. И я так и не стала до конца материалисткой: сколько бы умных книг ни довелось прочитать, а разум все равно протестовал... Ладно, давай заканчивать. Я думала, это доставит мне больше удовольствия -- добраться до него наконец.

--   Ты его однажды уже убила, -- напомнила Марьям.

--   Не помню, -- покачала головой Аля. -- Что было -- не помню, чего не было -- помню, такой вот парадокс...

--   Да кто вы такие?! -- прохрипел сорванным голосом Михаил.

--   Мы не палачи, если тебя это обрадует, -- ответила Марьям. -- Конечно, мир, который ты столько лет тиранил и насиловал, больше в тебе не нуждается, и можно было бы убить тебя прямо здесь -- но зачем? Ты и так хуже чем мертвец. Да и вообще -- вашу компанию мы судить не имеем полномочий, так что пока посидишь тут. Ю, загрузи ему обучающий курс для старшеклассников, чтобы не скучал. И убери, кстати, этот додескаден, мы же не едем никуда, я просто не вижу этого меню...

Поезд неожиданно и одномоментно словно остановился -- то есть исчез звук движущегося вагона, однако никакой бросающей вперед силы инерции Михаил, к своему ужасу, не почувствовал. С окном же произошло очередное превращение: на месте зеркала появился обыкновенный стереоэкран. Незнакомый цесаревичу логотип вращался вокруг вертикальной оси на фоне закольцованного видеофрагмента, на котором современные строители восстанавливали мраморную облицовку пирамид Гизы -- какой она была тысячи лет назад. И ниже логотипа -- подпись: "НОВЕЙШАЯ ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ. КРАТКИЙ ОБУЧАЮЩИЙ КУРС. ЧАСТЬ 3 (2048-2084)".

--   Здравствуйте! -- слегка механический мужской голос не имел, казалось, четкого источника, раздаваясь со всех сторон. -- Вас приветствует интерактивная обучающая среда типа "Меринг". Скажите "меню", если желаете продолжить работу в голосовом меню. Скажите "линза", если хотите синхронизировать работу терминала с вашим нейроинтерфейсом...

Цесаревич ощутил, что сковывающая его сила исчезла в тот самый момент, когда Аля и Марьям без следа растворились в воздухе, но, подбежав к двери и распахнув ее, он наткнулся на очень твердую и абсолютно черную стену -- такую же, каким было окно вагона пару минут назад. Больно ударившись о нее лбом, Михаил наконец осознал, что все происходящее -- не сон, а страшная реальность. В этот момент ему до смерти захотелось потерять сознание, однако в спасительное забытье нельзя было впасть усилием воли.

И тогда, чтобы вызвать, словно демона, свою последнюю надежду -- безумие, избавляющее от страданий, -- цесаревич страшно, но совершенно неестественно расхохотался.

--   Глупо все-таки вышло, извини, -- Аля достала очередную папиросу, приложила к ее кончику палец, пока та не затлела, раскурила и неловко улыбнулась. -- Если честно, я хотела, чтобы он ползал у меня в ногах, выл от страха, дрожал как осиновый лист. А получилось...

--   Такие вещи вообще мало радости приносят, поверь моему опыту, -- ответила задумчиво Марьям.