Официально Отари Квантришвили – основатель благотворительной «Ассоциации – XXI век» и партии спортсменов России. Неофициально – «крестный отец» всех эстрадных звезд в начале 1990-х годов. Продюсер просто приходил к Отари со своим вопросом, и это уже было гарантом того, что его проблема будет решена.

Слова Андрея Разина подтверждает продюсер Бари Алибасов: «Отари нам покровительствовал и помогал и в организации концерта, и в организации самообороны и самозащиты, потому что достаточно было ему сказать какие-то веские слова, чтобы нас оставили в покое и не трогали».

Еще в конце 1980-х Отари занялся предпринимательством, а в 1990-е создал благотворительную ассоциацию, которая помогала спортсменам, ведь сам Отари в прошлом борец. Неоднозначная репутация Квантришвили, который был судим за изнасилование и которому приписывали связи с преступными группировками Москвы, не отпугивала людей. Отари умел расположить к себе и бывших спортсменов, и политиков, и артистов. Авторитет Квантришвили был огромен. Именно он навел порядок в сложных отношениях малиновых пиджаков, новоявленных звезд и ушлых продюсеров. Он придумал идеальную схему работы: за покровительство артистам продюсеры напрямую не платили Квантришвили, зато раз в полгода участвовали в его благотворительных концертах.

Артисты приезжали в какой-нибудь город. Те 20 процентов, которые было положено от суммы заплатить концертно-зрелищной дирекции в Москве, а также «Ассоциации – XXI век», которой руководил Отари, по его просьбе перечислялись или непосредственно передавались спортсменам. Либо называли детские дома, детские спортивные школы, куда передавалась оговоренная сумма.

Покровительство Квантришвили распространялось только на концертную и гастрольную деятельность артистов. А вот для того, чтобы продвинуть своего артиста на телевидение, продюсеру нужно было договариваться совсем с другими людьми. Они уже носили пиджаки другого цвета, но сути это не меняло.

Тонкости разъясняет продюсер Сергей Пудовкин:

«С концерта привез мешок и, не заходя домой, отвез его на телевидение. Были и такие ситуации: известнейшая программа, две структуры, которые чередовались понедельно. Однажды мне позвонили и сказали: «Слышь, если ты к ним пойдешь, а не к нам, то ай-ай-ай, будет плохо, придем к тебе». И назвали адрес, где я сидел испуганный».

В 1990-е в шоу-бизнесе выживал тот, кто сумел приспособиться к новым правилам игры. Только в этом случае артист попадал на телевидение, ему позволяли ездить с гастролями и зарабатывать деньги. И только в этом случае он оставался жив.

В 1993 году в Хабаровск со своим сольным концертом приезжает певец Виктор Чайка. Его «Мона Лиза» на пике популярности и звучит из всех кассетников даже в отдаленных уголках страны. По дороге в местный концертный зал Виктор не без удовольствия замечает, что по всему городу развешаны его афиши. Но, на удивление певца, немного пожелтевшие. Певцу пришлось услышать, что сборов нет, потому что он, Чайка, всего только месяц назад уже отработал здесь на стадионе.

Никто, ни организаторы концерта, ни зрители даже не заметили разницы. Липовый Виктор Чайка просто принес с собой кассету с песнями артиста и под фанеру отработал весь концерт. Вместе со славой реального Чайки двойник собрал приличную сумму денег за свое псевдотворчество:

«Любой человек в ларьке купил мои записи, отрастил волосы, напечатал афишу с фотографией «Виктор Чайка», продал билеты и приехал – кто там видит? Включил фонограмму – пою я, а он себе открывает рот, я с этим постоянно сталкивался, равно как и все артисты, и выше меня рангом, и более звездные».

Концерт в Хабаровске Чайка отменил, в Москву вернулся с пустыми руками, да еще и за свой счет. После этого случая Виктор решил кардинально изменить свой имидж. Артист коротко подстригся и стал чаще появляться на телевидении.

В 1990-е народу все равно, какого качества музыка звучит со сцены. Трейлеры с концертной аппаратурой и штат высококлассных музыкантов заменяет один кассетный магнитофон. Составы-однодневки меняются каждый месяц. Это время, когда те, у кого не было голоса, но была мечта выйти на сцену, наконец-то получили такую возможность. Простой девушке Маше, например из Астрахани, достаточно было выкрасить волосы в белый цвет, сделать яркий макияж, и она в ту же секунду превращалась в солистку группы «Мираж» Наталью Ветлицкую, Татьяну Овсиенко или Ирину Салтыкову.

Вспоминает композитор Андрей Литягин:

«1990-е годы – там был такой паноптикум! Когда мне говорили, что где-то там, в другой части нашей родины, в Хабаровском крае или Казахстане, какой-то «Мираж» набирали просто местными средствами, а собирали стадионы! То есть солистку просто красили в белый цвет – с трибун-то не видно».

Под «фанеру» гастролировали по России многочисленные составы коллектива «Ласковый май». Перед концертом в каком-нибудь провинциальном городе за кулисами ставили магнитофон, а когда очередной состав группы выходил на сцену, нажималась кнопка «вкл», и из динамиков доносился до боли знакомый «Розовый вечер» или «Белые розы».

Продюсер Бари Алибасов ездил с концертами от Саратовской филармонии с двумя трейлерами аппаратуры весом 50 тонн. Плюс – эту аппаратуру еще надо было установить. На гастролях его сопровождали 40 человек, включая техников, которые обслуживают аппаратуру. А у Разина, которого Алибасов увидел в Астрахани с группой «Ласковый май», прямо на сцене астраханского зала филармонии стоял магнитофон, его нажимали на «вкл», а на картонках и на фанерках были нарисованы клавиши, по которым гастролеры и «долбили».

Увидев такое, музыкант Саратовской филармонии Бари Алибасов испытал шок. В соседнем зале, где на сцене была лучшая для того времени музыкальная аппаратура, сидело не больше десяти человек. Зато «фанерный концерт» «Ласкового мая» собрал сотни, те, кому не хватило места, толпились между рядами. Тогда-то Алибасов понял, что на эстраде настало новое время. Из филармонии Алибасов ушел и создал коллектив, который отвечал бы требованиям времени. Так появилась группа «На-На».