Первая луна уже высоко поднялась над городом, когда Пауль, окруженный мерцанием щита, вышел из тупика. Ветер сдувал со скал песок, гнал пыль по узкой улочке, Биджас моргал и прикрывал глаза.

– Надо спешить, – бормотал карлик. – Спешить! Спешить!

– Ты предчувствуешь беду? – спросил Пауль.

– Я знаю.

Пауль вдруг почувствовал близкую опасность, и одновременно из двери ближайшего дома появился человек и присоединился к ним.

Биджас съежился и заверещал.

Но это был не кто иной, как Стилгар, он шагал, словно военная машина, наклонив вперед голову.

Пауль торопливо объяснил, какую ценность представляет собой карлик, передал Биджаса Стилгару. И сразу события словно заторопились. Стилгар, как было в видении, понесся вперед, увлекая Биджаса, агенты безопасности обступили Пауля. Повинуясь приказам, к следующему за принадлежащим Отхейму дому заспешили его люди. Тени скользили по стенам.

Лишние жертвы, думал Пауль.

– Пленники нужны нам живыми, – прошипел один из офицеров охраны.

Слова эти он уже слышал: видение и реальность совпадали с точностью до доли секунды. Орнитоптеры опускались вниз, по одному пересекая диск луны.

Тьма над городом и на улицах его кишела солдатами Империи.

Прочие звуки вдруг растаяли в негромком шипении, звук превратился в рев, сопровождаемый свистом, и терракотовый свет ударил в звездное небо, затмевая луну.

И звуки эти, и свет Пауль помнил по первым своим кошмарам и сразу ощутил странное чувство – исполнилось. Все шло своим чередом.

– Камнежог! – завопил кто-то.

– Камнежог! – послышалось со всех сторон. – Камнежог!.. камнежог!..

Зная, что должен сделать это, Пауль прикрыл лицо рукою, нырнул за выступ стены. Слишком поздно, конечно.

Там, где только что был дом Отхейма, высился столб огня, слепящая струя пламени возносилась к небесам. В грязном свете его, превращающем весь мир вокруг в жуткий барельеф, метались и улепетывали людские фигуры, судорожно хлопая крыльями, разлетались орнитоптеры.

И все вокруг понимали: уже слишком поздно.

Почва под ногами Пауля раскалялась. Топот вокруг стих – больше никто не пытался бежать, все попадали на землю – и каждый понимал, что бежать некуда. Все уже свершилось. Остается лишь дождаться, пока камнежог выгорит до конца. От излучения не убежать, оно уже проникло в их плоть и последствия вот-вот проявятся. Что еще может натворить это оружие, знали только те, кто применил его, решившись нарушить Великую Конвенцию.

– Боги… Камнежог… – лепетал кто-то неподалеку. – Я… не… хочу… быть… слепым.

– А кто хочет? – откликнулся хриплый голос поодаль.

– Тлейлаксу продадут много глаз, – буркнул кто-то неподалеку от Пауля. – А теперь – заткнись и жди!

Все ждали.

Пауль молчал, размышляя о том, что может натворить это оружие. Если атомного топлива окажется слишком много, оно может проплавить кору планеты. Магматический слой на Дюне залегал достаточно глубоко, но это лишь увеличивало опасность. Вырываясь на волю, расплавленные породы могли расколоть даже планету, оставив на ее месте в пространстве облако мертвых камней и клочья безжизненной плоти.

– Похоже, притихает, – заметил кто-то.

– Просто зарывается глубже, – объяснил Пауль, – лежите. Стилгар пришлет помощь.

– Стилгар ушел?

– Ушел.

– Земля жжется, – пожаловался кто-то.

– Они посмели применить ядерное оружие! – возмущался кто-то неподалеку.

– Звук затихает, – сказал кто-то.

Не обращая внимания на слова, Пауль кончиками пальцев ощупывал землю. Он ощущал раскатистый рокот… звук уходил глубже… глубже.

– Глаза! – завопил кто-то. – Ничего не вижу!

Этот был ближе, чем я, подумал Пауль. Он поднял голову – конец тупика был еще виден. Правда, словно сквозь туман. Только изжелта-красное пятно светилось на том месте, где были дома Отхейма и его соседа. Темные стены окружающих домов по одной рушились в раскаленную яму.

Пауль поднялся на ноги. Он почувствовал, что камнежог угас, под ногами воцарилась тишина. Тело его стало влажным, дистикомб скользил по коже – он не мог поглотить сразу столько влаги. Воздух отдавал жаром и серой.

Пауль как раз оглядывал поднимавшихся на ноги солдат, когда дымка разом превратилась во мглу. Призвав на помощь память о видениях, он повернулся и пошел – по единственной дороге, оставленной ему Временем. Он вошел в видение так плотно, что оно уже не могло ускользнуть. Он почувствовал, что знает это место, помнит его по многим прошлым видениям. Действительность слилась с пророчеством.

Вокруг ругались и стонали солдаты, ощущая пришедшую слепоту.

– Держитесь! – выкрикнул Пауль. – Помощь вот-вот прибудет!

Жалобы не умолкали, и он добавил:

– Это говорит Муад’Диб! Я приказываю всем держаться! Помощь уже на подходе!

Наступило молчание.

А потом ближайший из охранников, как это и было в видении, проговорил:

– Неужели здесь сам Император? Кто-нибудь видит его? А?

– У всех нас больше нет глаз, – отвечал Пауль. – Мои глаза они тоже забрали, как и ваши. Взяли глаза, но не зрение. Я вижу вас всех. Как вы теснитесь возле грязной стены, как держитесь за нее. Мужайтесь. Стилгар возвращается вместе с друзьями.

«Твок-твок» – слышались взмахи крыльев приближающихся орнитоптеров. Раздались торопливые шаги многих ног. Пауль глядел на спешащих друзей, соизмеряя звуки с видением.

– Стилгар, – крикнул Пауль, махнув рукой. – Сюда!

– Благодарение Шаи-Хулуду, – отозвался Стилгар, подбегая к Паулю. – Ты не… – В наступившем безмолвии лишь пророческое зрение позволяло Паулю следить за Стилгаром, за той мукой, с которой он глядел на изувеченные глазницы друга и Императора. – О, мой господин, – простонал Стилгар. – Усул… Усул… Усул…

– Что камнежог? – выкрикнул один из новоприбывших.

– Выгорел, – отвечал Пауль погромче. Он показал рукой. – Бегите туда. Спасайте всех, кто уцелел там… поближе. Живее! – Он вновь повернулся к Стилгару.

– Неужели вы видите, мой господин? – изумленным тоном проговорил Стилгар. – Неужели это возможно?

Вместо ответа Пауль провел пальцем по щеке Стилгара и, ощутив слезу, проговорил:

– Не время, дружище, тратить на меня влагу. Я еще жив.

– Но глаза!

– Они смогли ослепить только мое тело, но не меня, – отвечал Пауль. – Ах, Стил, я словно очутился в апокалиптическом сне. И все мои действия так отвечают ему, что вот-вот мне станет скучно жить – все будущее я знаю уже наперед.

– Усул, я не… я не…

– И не пытайся понять. Просто прими. Я – не здесь, я – в каком-то мире неподалеку от нашего. Он похож на наш как две капли воды. Мне даже не нужно проводника. Я вижу все вокруг. Каждое движение, выражение на твоем лице… Пусть у меня нет глаз, но я вижу.

Стилгар резко качнул головой.

– Сир, следует скрыть вашу рану от…

– Мы не будем скрывать ничего, – отвечал Пауль.

– Но закон…

– Стил, мы живем по кодексу Атрейдесов. Пусть закон фрименов гласит: слепой да останется в Пустыне, но он применим только к слепым. А я не слеп. Вся моя жизнь – арена борьбы между злом и добром. Мы с вами живем в поворотной точке истории, и у каждого своя роль.

В наступившем молчании Пауль услышал слова раненого, которого вели мимо.

– Ужасно, – стонал он. – Огонь, буря огня…

– Никого из них не отведут в Пустыню, – произнес Пауль. – Слышишь меня, Стил?!

– Слышу, милорд.

– Купите всем новые глаза за мой счет.

– Будет исполнено, милорд.

Уловив трепет в голосе Стилгара, Пауль произнес:

– Я буду на командном топтере. Распоряжайся здесь.

– Да, милорд.

Пауль обошел Стилгара и направился по улице. Видение подсказывало ему все: все детали, каждую неровность почвы, каждое лицо. На ходу он отдавал распоряжения, обращался к людям из своего окружения, называл их по именам, подзывал к себе тех, кто имел отношение к сокровеннейшим сторонам деятельности правительства. И он чувствовал, как трепет охватывает всех за его спиной, слышал их испуганные перешептывания: