– Да, Джервис? – спросила она хватая первое попавшееся письмо из стопки корреспонденции. – Что такое?

– Миссис Бьюканан с дочерью пришли с визитом. Вы дома?

Белинда облегченно выдохнула. Как вовремя ее отвлекли!

– Да, конечно. Я просила их зайти сегодня. Проводи их наверх.

К тому времени как миссис Бьюканан и ее дочь добрались до гостиной, Белинда уже достаточно владела собой, чтобы спокойно их принять.

Миссис Бьюканан, теперь весьма располневшая, с сединой, пронизывавшей каштановые волосы, когда-то была необыкновенной красавицей. Настолько красивой, что ей удалось пленить сердце богатейшего британского поставщика угля, хотя сама она родилась в семье фермера. Овдовев, но по-прежнему оставаясь в высшей степени богатой, имела дом на Беркли-стрит и в Ньюкасле, она стала весьма амбициозной и возжелала, чтобы и ее, и дочь приняли в высшем обществе. Именно Белинда должна была им это обеспечить.

Вроде бы дело было несложным, ведь Мэй была такой же красавицей, как ее мать, с таким же необычным цветом глаз и волос, и приданое за ней давалось внушительное. Но на деле подыскать Мэй мужа оказалось куда сложнее, чем казалось в начале. Очаровательную и покладистую во всех прочих вопросах, Мэй было невозможно удовлетворить, когда дело касалось лондонских джентльменов. Белинда пригласила их к себе, чтобы выяснить причину.

– Леди, вы не откажетесь выпить чаю? – спросила она, поприветствовав посетительниц.

– Чай. Превосходная мысль, – сказала миссис Бьюканан, усаживаясь на кушетку, и в голосе ее прозвучала язвительность, подсказавшая Белинде, что визит будет не из легких. – Вам потребуется много времени, леди Федерстон, чтобы вбить хоть немного здравого смысла в голову моей упрямой, непокорной дочери.

Мэй тяжело, раздраженно вздохнула, перешла на противоположную сторону комнаты, подальше от матери, повернулась к ней спиной и сделала вид, что очень заинтересована видом за окном. При этом она не произнесла ни слова.

Белинда внимательно посмотрела на обеих и повернулась к двери.

– Чай, Джервис, пожалуйста. Крепкий и горячий. И пошлите наверх сандвичей и пирожных.

– Да, миледи. – Дворецкий поклонился и вышел, а Белинда обратила свое внимание на гостей.

– Я не хочу чаю, – сказала Мэй. – И пирожных тоже. Я просто хочу домой.

– Домой? Чушь, – фыркнула миссис Бьюканан. – Что, я тебя спрашиваю, мы будем делать в Ньюкасле? Идет сезон. Все, кто хоть что-то значит, сейчас находятся здесь.

Мэй вновь повернулась к окну.

– Не все, – буркнула она.

– Миссис Бьюканан, – произнесла Белинда, поворачиваясь к даме напротив. – Вполне объяснимо, что Мэй хочет вернуться домой. Тоска по дому так естественна. Я и сама испытывала ее в возрасте вашей дочери, поэтому думаю, мне легче будет помочь ей, если мы немного побеседуем наедине.

– Наедине? – голосом, полным изумления и негодования, спросила миссис Бьюканан. – Даже не представляю, что такого вы можете сказать Мэй, чего нельзя услышать мне.

– И все-таки, – улыбаясь, мягко проговорила Белинда, – мне кажется, так будет лучше.

Она прибегла к тону няньки, увещевающей вздорное дитя, и через несколько секунд ее собеседница сдалась.

– Очень хорошо. Но мне придется взять карету. Колени, знаете ли.

– Я позабочусь, чтобы Мэй доставили на Беркли-сквер в целости и сохранности.

Миссис Бьюканан встала, махнув рукой в сторону девушки.

– Если вы сможете что-нибудь с ней сделать, леди Федерстон, я буду вам бесконечно благодарна. Она, похоже, не ценит моих хлопот и расходов ради ее будущего, но, может быть, вы сумеете ей о них напомнить.

С этими словами дама с недовольным выражением вышла за дверь, оставив Белинду и Мэй одних.

Белинда молчала. Она просто выжидала, зная, что девушки обычно нетерпеливы и ее молчание заставит Мэй заговорить быстрее, чем любые вопросы. Мисс Бьюканан держалась, пока не принесли чай. Горничная поставила поднос и вышла.

– Я не стану этого делать, – произнесла наконец Мэй и отвернулась от окна. – Не выйду за того, кого не хочу.

– Конечно, нет. – Белинда разливала чай. – Не думаю, что кто-нибудь от тебя такого ожидает.

– Мама!

Белинда улыбнулась.

– Сомневаюсь.

– Вы просто не понимаете! – вскричала Мэй с горячностью. – Я не хочу выходить ни за кого из этих мужчин. Я знаю, кого хочу, и он не здесь. Он в Ньюкасле.

– А. – Это многое объясняло. – Но он тебе не подходит, так?

– Очень даже подходит! По-моему, он подходит мне со всех сторон, вот что раздражает сильнее всего! – Мэй села на диван. Теперь она не просто хотела, жаждала объясниться. – Дэвид – адвокат, он порядочный, добрый человек из хорошей семьи. И вовсе не охотится за моими деньгами.

– Я в этом уверена, но твоя мать явно обеспокоена и волнуется, подходит ли он девушке твоего положения.

– Моего положения? – Мэй засмеялась. – Мой дед был шахтером, а мама – дочь фермера. Так что у нас за положение такое? Но даже будь я графской дочерью, это бы ничего не изменило. Я хочу Дэвида, а он – меня.

– Но твоя мать этого не одобряет.

Мэй презрительно фыркнула.

– Она вбила себе в голову, что я должна выйти за лорда, иметь красивый загородный дом и устраивать грандиозные балы и приемы. Но я этого не хочу! Вообще ничего такого не хочу. Только Дэвида!

– Конечно, тебе кажется, что все это очень просто…

– Это и есть просто! – выкрикнула Мэй со всей страстью влюбленной девушки. – Я его хочу. Когда он меня целует, у меня колени подгибаются и сердце выскакивает из груди, а когда Дэвид мне улыбается… о, тогда я вообще перестаю соображать! Я хочу быть с ним каждую минуту дня и ночи, и он чувствует то же самое. Понимаете? Когда двое созданы друг для друга, это совсем не сложно! Это самое простое, понятное и прекрасное, что есть в мире! А эти глупые светские условности, правила и ритуалы просто все запутывают и усложняют!

Белинда замерла, не успев поднести чашку к губам, и уставилась на сидящую напротив девушку, чувствуя себя так, словно все в ее мире наконец-то встало на место. Сомнения, терзавшие ее несколько недель, испарились, словно темные тучи, унесенные прочь порывом ветра, и она внезапно поняла, что Мэй права. Это и вправду совсем не сложно.

– Леди Федерстон, с вами все хорошо?

Белинда осторожно поставила чашку на блюдце и взглянула на часы на каминной полке. Без четверти два. Да, если поторопиться, можно успеть на дневной поезд в Кент.

– Извини, моя дорогая, – сказала она, поставив чашку на стол. – Боюсь, у меня неожиданно разболелась голова. Может быть, мы продолжим этого разговор через день-другой?

– Да, конечно. – Мэй встала. – Надеюсь, теперь вы меня понимаете, хотя бы немного?

– Да, – с чувством ответила Белинда. – Я понимаю. Очень хорошо понимаю.

Николас вместе с Барроузом стоял в одном из рядов хмеля, рассматривая темно-зеленые плети, вьющиеся по двенадцатифутовым шестам.

– Шишки выглядят неплохо. Если и дальше так пойдет, они будут полны лупулина к началу сентября.

– Согласен. Нас ждет превосходный урожай.

– Милорд?

Николас повернулся и увидел одного из младших садовников, бегущего в их сторону. Юноша остановился перед ним, тяжело дыша, – он бежал всю дорогу от дома.

– Ты ведь Джеймс, верно? – спросил Николас.

Молодой человек кивнул.

– Да, милорд. Мистер Фроубишер отправил меня сообщить, что у вас гости.

– Гости? Надо полагать, кто-нибудь из местных джентльменов?

– Нет, сэр. Это леди. Приехала повидаться с вашей милостью. Леди Федерстон.

– Леди Федерстон? – По лицу Николаса расплылась широкая улыбка, и, не договорив, он пустился бежать к дому. – Спасибо, мистер Барроуз! – кинул он через плечо. – Завтра я уезжаю, но вернусь через две недели, чтобы посмотреть, в каком состоянии плети.

– Очень хорошо, милорд, – крикнул в ответ управляющий, но Николас уже выскочил из зарослей хмеля и теперь мчался к ферме, где оставил своего коня. Через пять минут он уже отдал поводья помощнику конюха, чтобы тот занялся жеребцом, и с невероятной скоростью побежал к дому.