– Подходящими с моей точки зрения? – уточнил он сухо. – Или с вашей?

В этот момент Белинда почувствовала острую необходимость поскорее найти ему невесту.

– Чем с большим количеством молодых леди вы знакомитесь, тем выше шансы, что вы встретите кого-нибудь… – Она замолчала, чувствуя, как пылает кожа, но усилием воли заставила себя продолжить: – Кто вас привлечет.

Николас не ответил, и Белинда вынудила себя посмотреть на него, но успела увидеть только изогнувшийся в улыбке рот и торопливо опустила глаза. Невозможно испытывать равнодушие, когда видишь его губы. Ни одна женщина не сможет, особенно после того как ее поцелуют так, как сделал это он.

– Поскольку вы никогда не встречались с герцогиней, – продолжала Белинда, в отчаянии пытаясь держать себя в руках, – думаю, будет лучше, если мы отправимся в Норфолк раньше других гостей. Так я смогу представить вас до того, как прибудут остальные. Я посмотрю расписание поездов до Клифтона, посоветуюсь с герцогиней и сообщу вам, каким поездом мы поедем. Надеюсь, вас это устраивает?

Не дожидаясь ответа, Белинда сделала пометку в ежедневнике, словно он ответил утвердительно.

– А пока вам следует появляться в театре и опере. Вы остановились в доме лорда Коньерса, если я не ошибаюсь?

– Да, верно.

– Превосходно. У лорда Коньерса отличная репутация в обществе, и у него есть ложа в Ковент-Гардене. Если вас будут видеть там с ним, это поможет улучшить мнение общества о вас. Чем больше вас видят в респектабельных местах в компании уважаемых людей, тем быстрее общество забудет о том случае с Элизабет Мэйфилд. Как по-вашему, вы сумеете посетить какие-нибудь мероприятия на грядущей неделе?

– Это зависит от того, сможете ли и вы их посещать.

Белинда застыла, нацелившись пером в чернильницу.

– Это не вполне разумно.

– Вполне вероятно, но опера понравится мне больше, если вы тоже будете там.

От этих слов Белинда ощутила блаженство, и ей внезапно показалось необходимым выглядеть деловитой и озабоченной. Она окунула перо в чернила, стряхнула лишние и написала еще несколько строчек в ежедневнике – строчек совершенно бессмысленных. Оставалось только надеяться, что Трабридж не обладает талантом читать написанное вверх ногами.

– Если вы пойдете со мной, тоже получите больше удовольствия, – заявил Трабридж, ничуть не смутившись повисшим молчанием. – Я гораздо интереснее, чем валькирии Вагнера и Фигаро Россини.

– Это не вполне разумно, – повторила Белинда, яростно царапая в ежедневнике. Не очень понимая, его она в этом убеждает или себя, Белинда решила сменить тему. – Еще нам нужно поговорить про Аскот. Как вам известно, неделя скачек начинается вскоре после того, как мы вернемся из Норфолка, а в календаре светских событий эта неделя очень важна. Поскольку большинству юных американских леди не удается получить приглашение на королевскую трибуну, предлагаю в виде утешения для них устроить ленч. Надеюсь, вы придете?

– Полагаю, что вам непременно придется посетить свой собственный ленч, поэтому да. Я приду.

– Превосходно, – сказала Белинда, сделав вид, что не услышала его замечания. – В промежутке между загородным приемом у герцогини и скачками в Аскоте состоится бал у леди Уэдерфорд. Надеюсь, вы хорошо знакомы с ее сыном?

– С Понго? Да, мы вместе учились в школе. Но…

– Хорошо. Думаю, я смогу уговорить ее прислать вам приглашение.

Белинда снова окунула перо в чернила, но, прежде чем успела записать хоть слово о бале, Трабридж подался вперед и накрыл ее руку своей. Его ладонь была горячей. Пальцы Белинды крепко сжали перо.

– Лорд Трабридж, – начала она, но он ее перебил.

– Прежде чем мы продолжим обсуждать мое расписание, думаю, я должен кое на что обратить ваше внимание.

Белинда вырвала руку и заставила себя посмотреть на него.

– Да, и на что же?

Трабридж наклонился к ней еще ниже, словно собирался поделиться каким-то важным секретом, и она уловила аромат его пряного одеколона.

– В вашей гостиной слон, – прошептал он.

Это было настолько нелепо и настолько соответствовало абсурдности ситуации, что Белинда едва не расхохоталась, но вовремя спохватилась и сжала губы. Она не хотела, чтобы он ее смешил. Не желала, чтобы Николас был таким нелепым и обаятельным, и столь ужасно привлекательным. Белинда старалась напомнить себе обо всех его прегрешениях, будь они прокляты, и о том, насколько она беспомощна перед мужчинами, способными ее очаровать и рассмешить.

– Я подумал, что, наверное, стоит об этом упомянуть, – продолжал Трабридж, вновь откидываясь на спинку своего стула и поправляя манжеты. – Просто на случай, если вы не заметили, хотя не представляю, как можно не заметить слона.

Белинда попыталась принять равнодушный вид.

– Я не желаю обсуждать слонов, благодарю вас. Бал леди Уэдерфорд состоится десятого июня и…

– Но Белинда, он же крушит все вокруг! Как можно продолжать разговор, делая вид, что его тут нет? Не лучше ли будет поговорить о нем?

Последнее, о чем леди Федерстон хотелось говорить – это о том злосчастном поцелуе. Взяв себя в руки, она подняла глаза, стараясь вспомнить, как холодно отнеслась к нему во время их первой встречи. Это было сложно, потому что холода Белинда сейчас точно не ощущала.

– Лорд Трабридж, метафорический слон, на которого вы сейчас намекаете, – это в высшей степени прискорбное событие, и я думаю, для нас обоих будет лучше, если мы о нем навсегда забудем.

Господи, как чопорно это прозвучало. Как будто высказалась чья-нибудь незамужняя тетка.

– Не думаю, что я когда-нибудь сумею об этом забыть, – пробормотал Трабридж и опустил ресницы, рассматривая ее губы. – Из всех поцелуев, – добавил он, – этот был самым незабываемым.

Вожделение, что он пробудил в ней десять дней назад, страсть, которую Белинда изо всех сил старалась заглушить, захлестнула ее вновь. Она изо всех сил пыталась сопротивляться.

– Незабываемый? – повторила Белинда с усмешкой, надеясь придать голосу оттенок беззаботности. – Неужели?

Трабридж посмотрел ей в глаза.

– Для меня да, Белинда.

Желание усилилось, растеклось по всему телу, достигло кончиков пальцев на руках и ногах – первые признаки вожделения!

– Я сказала, что не хочу об этом говорить, – повторила леди Федерстон, каким-то образом умудрившись заставить голос звучать твердо как камень, хотя сама чувствовала себя мягкой как масло. – Кроме того, истинный джентльмен, – добавила она, сердито глядя на него через стол, – не стал бы поднимать эту тему.

Трабридж ухмыльнулся.

– Начать с того, что истинный джентльмен этого просто не сделал бы.

– Вот именно. А теперь, раз уж мы оба согласны с тем, что вы не джентльмен, можно продолжать? В конце концов мне понятно, что вы подняли эту тему не для того, чтобы принести свои извинения.

– Извинения? – Губы маркиза растянулись еще шире. – Ни один мужчина не будет жалеть о том, что поцеловал женщину, так что последующие извинения выдадут в нем лжеца. Я не лжец и ни о чем не жалею, и у меня нет ни малейшего намерения просить прощения, поймите это раз и навсегда, дорогая Белинда. И, – добавил Николас прежде, чем она успела ответить, – позвольте мне заметить, что вы не особенно и сопротивлялись.

Белинда мысленно поморщилась, отлично понимая, что она не просто не сопротивлялась, а совсем наоборот.

– Мне и не требовалось. Будь вы обычным клиентом, я бы просто расторгла наше соглашение. Но поскольку вовсе не хочу, чтобы вы изменили своему слову, я не могу этого сделать. Поэтому лучше всего вести себя так, словно… слона никогда и не было.

Трабридж в некотором изумлении покачал головой.

– Вы в самом деле думаете, что такое возможно?

– А чего вы от меня ждете? – вскричала Белинда, не в силах больше изображать безразличие. – Что я ввяжусь с вами в страстную интрижку, пока подыскиваю вам жену?

Николас склонил голову набок, жадно посмотрел на ее губы и слабо улыбнулся.