– Все из-за меня, да? – Белинда в смятении посмотрела на него. – Вы мне мстите, потому что я пошла в ту газету?
Пальцы маркиза на ее талии чуть сжались, он притянул ее на дюйм ближе к себе.
– У меня есть недостатки, леди Федерстон, но месть женщинам к ним не относится.
– Тогда почему она?
– А почему не она? – возразил Николас. – Розали прехорошенькая и дружелюбная, со всех сторон восхитительная девушка.
– И богатая.
– Ну да, – с тошнотворной покладистостью ответил он. – Мы ведь уже выяснили, что я не могу позволить себе роскошь жениться на бедной девушке.
– Если вы хотите знать, почему Розали не подходит вам в жены, могу назвать сразу несколько причин. Для начала разница в возрасте. Ей всего восемнадцать, вы для нее слишком старый. Она невинное дитя, только что окончившее школу, а вы человек пресытившийся и циничный. Розали вам скоро надоест, и если бы неприязнь ко мне не влияла на ваши суждения, вы бы уже и сами пришли к этому выводу.
– Да неужели? Будучи таким изнуренным и, очевидно, древним старцем, я, быть может, нахожу юность и невинность мисс Харлоу очаровательными. С ней я, пожалуй, смогу снова почувствовать себя молодым и проворным.
Услышав это, Белинда пренебрежительно фыркнула.
– Вы так же, как и я, знаете, что она для вас слишком юна. Кроме того, происхождение, молодость и темперамент плохо подготовили ее к тому, чтобы стать герцогиней.
– Но пока она герцогиней и не станет. Она остается простой маркизой, у нее будет много времени, чтобы всему научиться.
– Много времени? Ваш отец может умереть хоть завтра.
– Восхитительная перспектива, но, увы, вряд ли подобное может произойти. Мне просто не может так повезти.
– Не могли бы вы, пожалуйста, перестать шутить?
– С чего вы решили, что я шучу?
Голос Трабриджа по-прежнему звучал беззаботно и весело, но в его теплых, золотисто-карих глазах снова что-то мелькнуло, что-то опасное, напомнившее ей льва, готового к прыжку, и Белинда поняла, что он вовсе не шутит.
Что же могло вызвать такую вражду между ним и Лэнсдауном? Впрочем, Белинда тут же напомнила себе, что это ее не касается.
– О том, почему вы расцениваете смерть вашего отца как счастливое обстоятельство, я даже знать не хочу. Давайте вернемся к насущному вопросу, то есть к тому, что Розали вам не подходит.
Его взгляд потух, словно кто-то задул свечу, но Белинда точно знала, что огонь ей не привиделся.
– Скажите, вы всегда так уверены в себе и своих суждениях?
– Видите ли, этим я зарабатываю себе на жизнь, как вам известно.
– Допустим, но если бы вы оценили меня более точно, я бы прислушался к вашему мнению намного внимательнее. А теперь… – Николас пожал плечами. – Вам придется как следует постараться, чтобы я исключил Розали из круга потенциальных невест. Есть ли у вас еще какие-нибудь причины, по которым я должен это сделать, помимо ее юности и неопытности в роли будущей герцогини?
– Вам не хватило времени, чтобы подумать о других женщинах? – Сказав это, Белинда поморщилась, прежде чем Трабридж рассмеялся.
– Похоже, вас вообще нельзя удовлетворить, леди Федерстон. Днем раньше вы обвинили меня в том, что у меня слишком большой опыт с женщинами. Теперь говорите, что его не хватает?
Белинда поддалась искушению и наступила ему на ногу. Трабридж поморщился, но с такта не сбился, только предостерег:
– Осторожнее. Причиняя боль, вы меня не убедите.
– Тогда перестаньте играть со мной.
– Мне нравится Розали, и я не вижу оснований, по которым моя привязанность к ней не должна расти. И кажется, она мной тоже увлеклась. Вы сами сказали, что приязнь и увлечение составляют прочную основу для супружеских отношений…
– Да, да, я помню, что говорила, – перебила его Белинда. Она была не в том настроении, чтобы позволить ему обернуть ее собственные слова против себя. – Но увлечение, о котором вы говорите, в лучшем случае поверхностное. Вы двое знакомы недостаточно хорошо для чего-то более глубокого. Пока нет. И если вы устранитесь прямо сейчас, ничьих чувств это не ранит. И, как я уже сказала, я помогу вам найти кого-нибудь еще.
– Я по-прежнему не понимаю, почему это должно меня убедить.
Белинду охватило настоящее отчаяние.
– Ради всего святого, чего еще вы хотите?
Он опустил ресницы, и неторопливый взгляд, которым он обвел ее тело, был осязаемым, как прикосновение.
– А что еще вы можете предложить?
Сердце сильно ударило в ребра, и Белинда споткнулась.
– Осторожно. – Его руки напряглись, удерживая ее, пока она восстанавливала равновесие. – Для дамы, вращающейся в высшем обществе, вы на удивление плохо танцуете. То и дело наступаете мне на ноги.
– Ноги не единственная часть вашего тела, на которую я хотела бы наступить, – пробормотала Белинда.
Трабридж улыбнулся, испорченный человек.
– Все причины, какие вы называете, можно применить к любой другой богатой дебютантке из Америки. Если их придерживаться, я должен держаться в стороне от каждой молодой, милой богатой девушки, имеющей хотя бы малейший шанс влюбиться в меня.
«Это, – подумала Белинда, – было бы идеально». Впрочем, вслух она этого не произнесла.
– Розали – моя главная забота.
Улыбка маркиза угасла, сменившись серьезным выражением, и он задумчиво посмотрел на нее.
– Что же в действительности за этим кроется? – спросил Трабридж. – Вы меня едва знаете, и все же убеждены, что моя женитьба на вашей приятельнице обернется катастрофой. Что вас в этом убеждает? Если вы дадите мне резонные объяснения, скажете правду, возможно, вам удастся убедить меня заняться кем-нибудь еще.
– Правду? – Белинда повторила его слова, и что-то внутри у нее оборвалось. – Вы в самом деле хотите правду?
Она вывернулась из его объятий, схватила его за руку и потащила за собой.
– Опять ведете? – поинтересовался Трабридж. Белинда увлекла его через французское окно на террасу. – Полагаю, дальше вы наденете брюки и подадите петицию в парламент, требуя права голосовать.
Белинда ничего на это не ответила. Просто не могла. Была не в силах слушать эти глупости. Она и так с трудом сдерживала гнев, и самообладания хватило только на то, чтобы вытащить его наружу, где они смогут наконец от души поскандалить наедине. На террасе было прохладно и пусто, и Белинда могла дать волю гневу.
– Если хотите знать правду, я вам с радостью ее выложу. – Она отпустила его руку и повернулась к нему лицом. – Я не хочу, чтобы вы женились на Розали, потому что вы сделаете ей очень больно, черт бы вас побрал! Вы красивый, остроумный, и даже бываете иногда обаятельным. Вы обладаете огромным опытом, знаете о женщинах очень много. Розали не готова к встрече с мужчиной вроде вас. Она безумно в вас влюбится, а после свадьбы обнаружит, что вы ее никогда не любили!
Трабридж не ответил. Даже не попытался, и его молчание еще сильнее распалило ее гнев.
– Она поймет, что вам глубоко безразлично, что вы хотели только ее денег. Розали узнает, что у вас никогда не было намерения уважать брачные обеты, что обещание любить и заботиться о ней было ложью. А когда вы вернетесь к своим любовницам, она поймет, что и все остальное тоже было ложью.
Белинда слышала, что ее голос дрожит, но все равно продолжала:
– Сначала она будет надеяться, что любовь вас изменит, а когда из этого ничего не выйдет, сердце ее будет разбито, все иллюзии развеются, и у нее не останется никакого выбора, как только оставаться рядом с вами. Беспомощной, ей придется соответствовать ожиданиям общества и быть порядочной, хорошей женой, в то время как вы будете тратить ее деньги на свои удовольствия, а она будет пытаться убедить себя, что ваше поведение свойственно всем британским лордам. Ей придется все это принять, потому что она будет связана с вами навеки. Теперь вам понятны мои причины?
Белинда замолчала, хватая ртом воздух, и теперь они стояли и смотрели друг на друга, а мелодичные отголоски вальса сменились веселой полькой. Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем Трабридж заговорил:
