Я кивнул, почувствовав лёгкий укол обиды: меня к этой беседе не пригласили.

– Извини, старина, – Виктор похлопал меня по плечу. В его тоне я заметил нотку скрываемого превосходства. – В другой раз.

Вот теперь я наконец понял, почему европейцы недолюбливают русских.

Никогда бы не подумал, что можно быть такой сволочью и выглядеть таким ангелом.

– Вы что-то хотели мне сказать, инспектор?

Принцесса лучезарно улыбалась, но этим меня уже не проведёшь. Руку мне кто сломал? Дух святой?..

– Да, принцесса, – я убеждённый сторонник демократии, и кланяться Ахоне, как делали некоторые не слишком умные люди, не стал. – Могу я видеть вашего брата?

– Братец сейчас занят – говорит с президентом Соединённых Штатов. А я, как у вас говорят, за него.

– Простите, мадам, с вами у меня нет желания разговаривать.

Ахона тихо засмеялась.

– Вы злопамятны, Алекс, – она села в обыкновенное офисное кресло по-королевски грациозно. – Я же забыла, как вы обещали выкрасить салон автомобиля моими мозгами… Или за вас говорит уязвлённое мужское самолюбие?

– Принцесса, я ненавижу террористов.

– Бросьте, Алекс, – она взмахнула длинными, загнутыми кверху ресницами, продолжая улыбаться. – С нашей стороны были только средства. А как ими воспользовались – это уже на совести ваших недоумков, которые вообразили нас посланцами Всевышнего… Кстати, последние данные генетической экспертизы подтверждают прямое родство шанту и людей.

– Вас это должно радовать, – усмехнулся я, вспомнив, что у них психические и генетические нарушения распространены примерно так же, как у нас грипп. Ахона – психопатка с садистскими наклонностями. У принца Катиара по последним агентурным данным – акромегалия. Всё время какие-то порошки глотает, чтобы эта болячка его не изуродовала. Их постоянный спутник и советник Агелар бесплоден, как камень. Ну, и так далее.

– Вы правы, мой угрюмый инспектор, – засмеялась Ахона. – Меня радует этот факт. Это огромное счастье – после долгих поисков встретить родственников. Вы ещё не вышли в дальний космос, и потому не представляете, насколько редка во Вселенной разновидность именно нашего типа. Всякие серые, ушастые, когтистые и прочие уроды не в счёт.

– А также светящиеся и пахнущие озоном, – добавил я. – Так?

– Натья – только с виду такие миролюбивые, – Ахона сразу стала похожа на готовую к прыжку кошку. – Их оружие – не лазеры или преобразователи мерности пространства, а их змеиные языки. Они способны кого угодно заморочить своей ложью.

– Христос говорил: судите о дереве по плодам его, – я молча смотрел в окно офиса, за которым виднелось серое небо, сочившееся мелким дождём. – Пока что от Иотала я видел только хорошее.

– Они умеют ждать, Алекс. Им отпущен гораздо больший срок жизни, чем вам или нам.

Я обернулся и внимательно посмотрел на принцессу. Её золотистый облегающий комбинезон так и сверкал под лампой дневного света, чётко обрисовывая идеальную фигуру.

– И вы готовы в ближайшее время предоставить нам убедительные доказательства подлости натья, не так ли? – спросил я, саркастически улыбнувшись этой стерве.

Впервые за всё время Ахона посмотрела на меня с какой-то долей уважения.

– У вас богатый полицейский опыт, – промурлыкала она, не подав и виду, что недовольна моей догадливостью. – На планете Шанатра вы сделали бы блестящую карьеру при дворе моей матушки, императрицы Арес.

– Которая закончилась бы на электрическом стуле, или что у вас там применяется для казни, – я домыслил недосказанное.

– Это зависело бы от ваших личных качеств, Алекс.

– Извините, угождать императорам не умею. Потому как плебей, к тому же, гордый.

– Я это заметила, – Ахона тонко усмехнулась. – Но у наших сословий прозрачные границы. Талантливый плебей может заместить посредственного придворного, если захочет.

– Мадам, вы, кажется, меня на что-то уговариваете?

– Я раскрываю перед вами перспективу получить со временем огромную власть. Вам, людям, как нашим родственникам, отныне открыт путь к любой должности в империи Шанту.

– Это юридически неграмотно, принцесса. Земля – что-то вроде отдельного государства, и она в империю Шанту не входит… Или у вас другие планы на будущее?

– Я не могу знать, что на уме у моей матери.

– А я – тем более не могу этого знать. Поэтому, принцесса, мне было бы желательно побеседовать с вашим братом.

– Престол империи наследую я, Алекс, – Ахона соблазнительно изогнулась в кресле.

– Мне безразлично, кто у вас наследует престол, – грубовато ответил я. – Меня интересует политическая сторона наших отношений, а ваш брат как раз заведует этим вопросом.

– Фу, какой вы невежа, – усмешка принцессы стала похожа на оскал тигрицы. – Что ж, это простительно для правоверного республиканца. Братец через …два земных часа освободится, я скажу ему, что вы хотели с ним поговорить.

– Буду очень признателен, – я припомнил фразочку из репертуара куртуазного восемнадцатого века. Кажется, именно тогда у нас процветали всяческие императоры и принцессы. – До свидания, мадам.

– Не пренебрегайте моим обществом, Алекс, – Ахоне тоже вспомнилась наша романтическая литература. – Кто знает, каким боком однажды повернётся госпожа удача? Моя мать уже в солидном возрасте. Возможно, в скором будущем моё имя существенно сократится.

Вступая на престол, императоры Шанту оставляли только родовое имя – Арес. Арес… Кажется, у древних греков был бог войны с таким звучным именем. Очень может быть, что один из предков этой принцессочки посещал Землю, и произвёл настолько сильное впечатление на бедных ахейцев, что они его канонизировали… Я ушёл из офиса Ахоны в отвратительном настроении. Во-первых, хоть мы и докопали расследование взрывов до конца, инопланетян привлечь к ответственности не смогли – нашими законами это вообще не предусматривалось. Тут уж ругайся – не ругайся, а дело закрыто. Хорошо, хоть наших террористов переловили. Ахона сдала их за милую душу, как только они стали не нужны. Во-вторых, с Марса привезли кошкообразную даму, которая предупредила нас о грядущем нашествии её сильно обиженных на шанту сородичей. В-третьих, Иотал туманно намекнул, будто к нам скоро нагрянут и натья. Драчунов разнимать, как я понял. Иначе говоря, перспектива на ближайшее будущее вырисовывалась самая мрачная.

Катиар вернулся в свой нью-йоркский офис не через два, а через шесть часов – довольный, как мой котяра после сытного обеда. Чтоб я сдох, если принц не выудил из штатовского президента какие-то обещания. Правда, мы – такие подлые существа, что далеко не всегда выполняем данные обещания… Немного пообщавшись с натья Иоталом и хисаанкой Даги, я сделал один интересный вывод: в нашей галактике ВСЕ разумные гуманоиды свято держат данное слово. Кроме шанту, людей и ещё пары неприятных цивилизаций, встреча с которыми светит нам ещё не скоро. Обидно, конечно, оказаться в чёрном списке, но сейчас это может сыграть нам на руку – Катиару придётся хорошенько повертеться, чтобы добиться своего.

– Инспектор, сожалею, что задержался, – улыбочка принца была такой же сияющей, как у его сестры. – Но – положение обязывает… Какие у вас проблемы?

– Проблемы не у меня, а у вас, принц, – сходу рубанул я.

– Интересное вступление, – Катиар бросил на меня изучающий взгляд. – Присаживайтесь, инспектор, поговорим… Так какие У НАС проблемы?

– Вам что-нибудь говорит слово "хисаан"?

Катиар перестал улыбаться.

– В экспедицию на четвёртую планету уходили семеро, – с язвительной иронией сказал он. – Вернулись вдевятером. Насколько я знаю, люди так быстро не плодятся… Значит, вам известно, что хисаан – наши давние враги?

– И кое-что ещё сверх того.

– Вы откровенны, инспектор. Не боитесь?

– Не боюсь.

– Во имя первого императора! – засмеялся принц. – Вы мне нравитесь, Алекс! Для вас что я, что раб – всё едино… Итак, что говорят хисаан?