трясу головой, пытаясь избавиться от шума моря. Плачет Джо. Изогнувшись на полу камеры, она

отбивает ритм мрачной мелодии, известной только ей. Хай сдерживается. Но только сейчас я

замечаю его мертвый взгляд и застывшие дорожки слез на щеках. Джо кричит изо всех сил. Это

выводит Хая их транса. Он садится рядом с ней и пытается обнять. Джо с ненавистью отталкивает

его, от чего тот падает на пол, а сама она вскакивает на ноги.

— Тебе ещё не хватило приключений?! — кричит она.

— Джо... — Хай поднимается и подходит к ней.

Но Джо снова отталкивает, а затем и бьет его. Хай с легкостью уворачивается. Спрятав лицо в

ладонях, Джо делает пару неуверенных шагов назад. Затем она снова встречается с ним взглядом.

— Вот этого ты хотел, да?

Ее глаза наполняются горькими слезами.

— Он был ребенком! Он никогда не должен был оказаться здесь. Да и нам тут не место! —

Джо налетает на Хая, спотыкается и падает прямо в его объятья. Но даже так она не оставляет

попыток ударить его. Хай обхватывает ее руки — но не для защиты, а просто чтобы удержать.

Ярость Джо растворяется в слезах. Они ручейками текут по ее лицу, словно стремясь убежать от

яростного потока горя, наводнившего ее сердце. Я не вижу лицо Хая. Он прячет его в волосах Джо.

Его широкие плечи вздрагивают. Джо и Хай плачут в объятьях друг друга.

Я же в камере одна.

— Может быть, он еще жив... — шепчет Хай, прижимая Джо еще крепче.

— Нет, — говорит Джо. изни в ее голосе не больше, чем в теле Ури. Только сейчас она

наконец нашла в себе силы взглянуть правде в лицо.

Все верно. Ури мертв, а я вижу, как его душа, свободная от жизни, поднимается по сияющей

лестнице, свет от которой ранит мои демонические глаза. Лицо Ури медленно рассыпается, пока он

смотрит на Джо и Хая. Он делает шаг им навстречу, останавливается, наклоняет голову, словно кто-

то что-то шепчет ему на ухо, и улыбается. Перед тем как исчезнуть, подобно фейерверку, и

воспарить к Небесам, он оборачивается ко мне и небрежно машет рукой на прощание.

Сияние души Ури исчезает, а для меня наступают самые темные часы.

Когда двери снова открываются, я понимаю, что за мной пришли. Шестеро демонов совсем не

похожи на предыдущих визитёров, больше напоминавших компанию непослушных подростков. Эти

115

трусливо молчат. Джо и Хай ругают их последними словами. Но с тем же успехом на их месте могла

бы быть пара древесных лягушек, на которых никто не обращает внимания. Когда демоны подходят

к моей клетке, я готова встретить их. Во мне закипает ярость. Я рычу и шиплю, готовая к атаке.

Ненависть, которая накопилась во мне, ищет выход. Но один из главных машет рукой, и я цепенею.

Я ничего не могу сделать, пока они сковывают мне руки за спиной и вытаскивают из клетки. Как

только я оказываюсь за её пределами, демоническая сила наполняет мои вены и возвращает

способность двигаться. Но сколько я не пытаюсь избавиться от оков, у меня ничего не выходит. Я

беснуюсь, лягаюсь и кричу. Арманд встречается со мной глазами.

Сдайся — вот что говорит его взгляд. В ответ я лишь широко улыбаюсь.

Демонский эскорт вёдет меня по извивающимся лестницам. Руки демонов сжимают

предплечья, а когти впиваются в кожу. Я извиваюсь, надеясь хоть кого-нибудь сбросить с этой

лестницы. Я жажду увидеть, как череп этого бедолаги разобьется об камни. Но демоны крепко меня

держат. На вершине лестницы длинный коридор, но я понятия не имею, куда он ведёт, так он петляет

и извивается, напоминая змею. Упирающиеся в потолок арки похожи на кафедральный собор. Они

поддерживаются с помощью каменных колонн, украшенных яркими фресками. Всё вместе это

напоминает мрачную версию Сикстинской Капеллы. Факелы освещают пространство вокруг,

драматически подчеркивая одни детали, в то время как другие остаются в тени. Я не рассматриваю

фрески, но беглый взгляд то и дело выхватывает прекрасных монстров, языки пламени и корчащихся

в муках людей. Но самая необычная деталь это клыки.

Наш коридор разветвляется на несколько более мелких. Сквозь арочные проходы можно

увидеть комнаты с высокими потолками. Моя малоуважаемая охрана копошится рядом. Наши шаги

эхом отдаются от гранитного пола, как барабанная дробь — бам-да-да — перед казнью.

Мы поворачиваем в другой тоннель, который чуть поменьше остальных. Коридоры, похожие

как две капли воды, все тянутся и тянутся. Они петляют, опускаются и поднимаются, словно делая

всё возможное, чтобы запутать меня. И все же я пытаюсь запомнить их, если вдруг получится

сбежать. Наконец мы подходим к коридору, который отличается от других. Кажется, это маленькое

прямоугольное помещение высекли прямо в камне. Стены грубые и более рыхлые, и походит больше

на пещеру, нежели на коридор. Оно постоянно клонится вниз, а воздух становится прохладнее.

В самом низу обнаруживается покрытая ржавчиной металлическая дверь, в центре которой

есть небольшое окно. Один из демонов, андроген с подведёнными глазами, наряженный в строгий

костюм, извлекает из кармана металлический ключ в виде скелета и распахивает дверь. Она

сдвигается, открывая взгляду длинный каменный тоннель. Я не могу разглядеть, где он кончается.

Я начинаю вырываться еще отчаянней. Бесполезно. Их шесть, а я одна. Но я не из тех, кто

легко сдаётся. Я изгибаюсь и ударяю демонессу по носу. Ее нос хрустит, а сама она начинает

визжать. Я смеюсь. И не собираюсь останавливаться, даже если этот смех будет последним в моей

жизни. На месте демонессы появляются два других демона и вталкивают меня в тоннель. Я тяжело

приземляюсь на связанные ладони, пока демоны захлопывают и запирают дверь. И снова я под

замком.

Я шевелю рукам и понимаю, что оковы исчезли. Они просто растворились. Демоническая

магия в деле. Я вскакиваю и всем весом ударяю в дверь. Я толкаю её, как могу, но она не поддается.

Я кричу на своих сопровождающих, но они остаются бесстрастными. Я оглядываюсь в поисках

другого выхода. В конце туннеля бесконечная тьма смягчается завесой света.

У меня нет ни малейшего желания идти туда. Это явно плохая идея, но выбора мне не

оставляют.

116

Сейчас я слышу голоса. Они шепчутся, бормочут и визжат. Это толпа — не люди, а сборище

демонов — ждет именно моего появления. Что бы они ни запланировали для меня, это явно будет

публичным спектаклем.

Я стискиваю кулаки и думаю про Ури. О да, я устрою им шоу, которое они никогда не

забудут.

Я двигаюсь к завесе. С каждым шагом моя одежда исчезает. Окровавленная рубашка и

порванные джинсы сменяются пышной чёрной мантией, свисающей волнами позади меня. Как и у

всего здесь, её красота тёмная, свободная и неправильная. Шёлк, мягкий на ощупь, скользит по телу.

Металлические заклепки украшены бусинами. Сетчатый подол неровный — порванный, а не

обрезанный. Я смотрю сквозь маленькую вуаль, прикрепленную к шляпке, вроде тех, что носят на

похоронах. Её нельзя назвать неуместной, но покойники такое точно не носят. Глухой от моих

кроссовок по обсидиановому полу сменяется цоканьем каблуков. Я не спотыкаюсь. Я слишком

сильна, слишком грациозна благодаря энергии демона, наполнявшей меня. Я стала жертвенным

ягненком, приготовленным для церемонии. Но я — не ягненок, и вот почему никогда не

существовало ''жертвенного волка' . Сердце колотится. Моя темная сторона отбрасывает прочь

жертвенность и сосредотачивается на начале волка.

Я достигаю конца тоннеля и останавливаюсь. Мой Голод готов к кровавой бане, но какая-то

часть меня ещё сопротивляется. Должно быть, с той стороны последовал сигнал — я слышу, как