– Ну да, ему можно носить копье, а мне нет, – ворчу я.

– Он не позволяет мелкому оскорблению стать препятствием будущей выгоде. Подобная слабость свойственна женщинам. Они придают значимость тому, что на самом деле не имеет значения. Оплакивают события, которыми явно наслаждались, – говорит Киалл, разглядывая меня с многозначительной и выразительной ухмылкой. – Что было утрачено в ту ночь? Ничего. Что было получено? Ни с чем не сравнимый опыт. Ваши человеческие женщины развлекают нас, убивая друг друга, чтобы избавиться от конкуренток и получить в награду ночь с нами.

Не знаю, кто рядом со мной напрягается сильней, Кэт или Бэрронс. Комната начинает напоминать вулкан на грани извержения.

Я вдыхаю, считаю до десяти, выдыхаю. В определенный момент, когда сумею справиться со своим внутренним демоном, я нанесу визит в отвратный готический особняк на окраине Дублина, где Принцы окружили себя почитательницами. И захвачу с собой копье. И те женщины, которые щебетали радостный бред вроде «увидимся в Фейри», прекратят убивать друг друга ради возможности сойти с ума в постели монстра.

Когда входит Р’йан, Светлый Принц, именующий себя новым Королем, Невидимые рычат, словно дикие звери.

Р’йан напоминает мне В’лейна, до того, как тот сбросил маску, открыв свою истинную Темную сущность – Принца Крууса. Припудренная золотом кожа бархатом обтекает мощное тело, лицо напоминает лик величественного архангела. Длинные светлые волосы свободно спадают ниже талии. Он тоже превратил себя в нечто элегантно-человеческое, надев штаны из оленьей кожи, черные сапоги, кремовый кашемировый свитер и золотой ошейник. Р’йан смеется и отмахивается от Темных собратьев величественным, снисходительным жестом, словно отгоняя надоедливую муху на банкете, устроенном в его честь.

Невидимые вскакивают со своих кресел, Бэрронс поднимается, Риодан следом, и несколько секунд все мужчины в комнате принимают угрожающие позы, меряют друг друга взглядами, обсуждая удовольствие, которое получат, превратив эту комнату в бойню, и не дороже ли оно того, ради чего они вообще согласились на эту встречу. В тот миг, когда я уже уверена, что они сорвутся, а мы с Кэт будем покрыты кровью и ошметками костей, и мне придется отнять свое копье и все-таки им воспользоваться, Бэрронс рычит:

– Всем сесть! Быстро!

Никто не двигается. Я тихо смеюсь. Это ошибка. Риодан внезапно исчезает.

Когда он появляется снова, то держит Р’йана сзади. Покрытое шрамами предплечье давит Фее на горло. Риодан приближает губы к уху Принца и тихо говорит:

– Мне нужно напомнить о том, что я проделал с Вэлветом?

Р’йан шипит.

– Бэрронс сказал «сидеть», – произносит Риодан. – И повторять не будет. Как и я.

Когда он отталкивает Р’йана, тот падает на сиденье возле третьей стороны нашего квадрата. Глаза Светлого Принца сияют вызовом и ненавистью. Киалл и Рэт медленно возвращаются на свои места, с подчеркнутой ленью в движениях, словно делают это, потому что сами так решили, и ни по какой другой причине.

Я гляжу на четвертую сторону квадрата, размышляя, кого еще нам предстоит увидеть. А когда последний гость поднимается по лестнице и садится за наш стол, настает моя очередь взвиться.

Лица бандитов О’Банниона я узнаю с первого взгляда: я помогла убить двоих из них. Наш последний гость – ирландец, с белой кожей, густыми черными волосами, темными глазами и кровью древних саудовских предков в жилах. Широкоплечий и привлекательный в грубоватом, уличном стиле, он двигается с грацией, свойственной длинноногим и длинноруким.

Кэт приподнимается, побледнев.

– Шон? – говорит она. – Господи, ты-то что здесь делаешь?

Я перевожу взгляд с него на нее. Мне не нужен талант ши-видящей, чтобы разглядеть между ними сильное чувство.

– Да, что здесь делает О’Баннион? – присоединяюсь я к Кэт.

– Меня зовут Шон Фергюс Джеймсон, – говорит он с густым ирландским акцентом.

– Двоюродный брат Роки О, – добавляет Риодан. – Он старается не упоминать своей фамилии в некоторых заведениях.

– Почему он здесь? – повторяет Кэт, плавно опускаясь на свое место.

Отвечает ей Риодан:

– Ты смотришь на трех главных поставщиков товаров в этом городе: на меня, Принцев и представителя черного рынка – который унаследовал от своих предков некий Шон О’Баннион. Похоже, кошечка, твой парень кое-что провернул, работая в моем клубе. Подкупил моих поставщиков. Сумел войти в игру.

– Лишь потому, что ты дерешь три шкуры за самую обычную еду! – возмущается Шон. – У нас на улицах полно женщин и детей, которым никак не накопить, чтобы купить продукты по твоим ценам. А им тоже нужны хлеб и молоко.

– Вот ты и показал свое истинное лицо, О’Баннион, – говорит Риодан.

– Доброе и честное сердце? – резко спрашивает Кэт.

То, как Шон на нее смотрит, объясняет мне все: они любовники, и, подозреваю, уже давно. Как он собирается отстаивать свои позиции при таких конкурентах? О’Баннион единственный человек среди чудовищ.

Риодан прерывает Кэт бесстрастной улыбкой.

– Им все обычно и начинается. Но заканчивается зачастую другим. Если бы вы с ним говорили о том, о чем стоит вести разговоры, ты бы уже это знала.

– Не лезь в мои дела, – мягко предупреждает Кэт.

Риодан откидывается на спинку кресла и скрещивает руки на груди.

– Начни всерьез заниматься своими делами, и я, возможно, не буду в них лезть. Дело, оставленное без надзора, выставляется на торги.

– Ты не имел права заставлять Шона работать в «Честерсе», – говорит Кэт. – Долг был моим, и отрабатывать его следовало мне.

Шон удивленно смотрит на нее.

– Заставлять? Какой долг? Моя работа никак с тобой не связана.

Кэт моргает и резко поворачивается к Риодану.

– Ты же сказал, что спросишь с него, а не с меня.

Риодан вскидывает бровь и насмешливо улыбается.

– О чем идет речь? – спрашивает Шон.

– Я сказал, Катарина, что в последнее время у меня сложности с персоналом, мои работники продолжают умирать, а твой Шон – неплохая кандидатура для того, чтобы заменить кого-нибудь из них. Я также сказал тебе, что О’Баннион волен уйти. Оба утверждения были правдой. Поначалу. Затем он решил воровать на моей территории, и я его уволил.

Тон Риодана отчетливо указывает на то, как ей повезло, что О’Банниона не убили. А я размышляю над тем, почему Риодан этого не сделал. Никто не может красть у него и остаться в живых… разве что у манипулятора с холодными глазами есть какая-то долгосрочная цель, ради которой он готов потерпеть существование в этом мире некоего идиота, – вот как Бэрронс терпит Принцев.

– Вы, свиньи, все болтаете и болтаете, не говоря ничего, что было бы интересно нам. Вас здесь слишком много. Нас недостаточно. Как и рабов, – говорит Рэт. – Мы требуем, чтобы за этим столом присутствовал еще кто-нибудь из Невидимых.

– Найдите еще одного Принца, и мы рассмотрим ваше предложение, – сухо говорит Риодан.

Круус заперт, а Кристиан у Алой Карги. Иными словами, фиг им, а не рассмотрение.

Р’йан молчит. Даже если кто-то из Светлых Принцев и уцелел, он явно не жаждет конкурировать с ними за трон Фей.

– Почему здесь Катарина? – спрашивает Шон.

Я отвечаю:

– Как грандмистрисс ши-видящих, она стоит на передовой линии защиты людей.

Я не добавляю, что она еще и сидит у Крууса на голове, сторожá его, чтобы он не выбрался. Я действительно надеюсь, что Кэт не откровенничала с Шоном на эту тему. Не зря говорится, что любой, с кем ты поделишься своим секретом, обязательно доверит его как минимум одному человеку. Количество посвященных растет по экспоненте и заканчивается тем, что весь мир знает то, что ты хотел бы скрыть.

Шон оценивающе смотрит на меня:

– А ты почему здесь?

Риодан отвечает:

– У Мак свои функции. Есть еще вопросы? Можешь обсудить их с Бэрронсом. Не нравятся те, кто сидит за этим столом, – найди способ от них избавиться. Но будь осторожен, потому что несложно найти способ избавиться от тебя. Человек.