– А кто сказал, что я в душ пойду? – спросил он, набивая рот бананом. – Мне, знаешь ли, нравится мой естественный запах.

Она картинно поморщила нос.

– Если хочешь блинчики, придется сначала принять душ.

– А ты жестко торгуешься, Грейнджер, – он прикончил банан и присоединился к ней на кухне. – Зажми нос, если хочешь, мне нужно попить.

Вообще, пах он не так плохо: просто улицей и собой. Что она ему и сказала, когда он осушил стакан одним глотком.

– Это потому что там освежающе прохладно, – ответил он, наполняя второй стакан. – Мука в шкафчике над раковиной.

– Спасибо. Дрейк?

– Пекарский порошок там же.

– Я не это собиралась спросить.

– Кленовый сироп в холодильнике.

– И не это.

– Я не хочу об этом говорить, Гермиона, – отрезал он, прикончив второй стакан.

– Но…

– Серьезно. Я в порядке. Это был всего лишь сон. У меня постоянно бывают плохие сны. Но как только просыпаешься, их как не было. В этом прелесть снов, – он со стуком поставил стакан в раковину.

Она сурово посмотрела на него, но его лицо оставалось непроницаемым.

– Но они становятся хуже?

– Не хуже… просто… более живыми, что ли. Слушай, я правда не хочу сейчас об этом говорить. Мне нужно в душ. Поговорим позже.

– Ты мне это сказал вчера. До того, как мы пошли есть мороженое. Сказал, что становится хуже, но ты не хочешь говорить об этом, и расскажешь мне позже. Так вот, «позже» настало.

Он вздохнул и открыл банку с миндалем. Забросил несколько штук в рот и предложил ей.

– Нет, спасибо, – она продолжала выпытывающее смотреть на него.

– Протеин.

– Я знаю это. Дрейк, не избегай вопроса.

– Слушай, это все и было про сны. То, что я собирался рассказать тебе прошлым вечером. Что они снятся мне чаще и становятся более детализированными. Вот скучный офисный сон, например. Иногда я могу прочесть странный язык на экране.

– И что там написано?

– Да ерунда какая-то. Как будто отрывки из сказок. Я вроде как читаю не по порядку, поэтому не могу разобрать сюжет, но там странные животные, люди с необычными именами.

– А что насчет остальных снов?

– Полетный сон все так же хорош. Даже лучше, на самом деле, потому что там есть люди, которые смотрят, как я летаю, и некоторые болеют за меня. Иногда я думаю – вот сейчас будет очень странно звучать, но полагаю, это уже не сюрприз – иногда я будто играю в футбол и одновременно летаю. Все еще не уверен, что я там делаю, но это здорово и весело, мне никогда не хочется просыпаться.

– А что другой сон?

– Да… ну… его ты наблюдала вчера из первых рядов. Масло на дверце холодильника, сбоку. – Он набил в рот еще пригоршню миндаля и поставил банку обратно в буфет. – Я в душ буквально на несколько минут заскочу, – он уже собрался уходить из кухни.

– Дрейк?

Он обернулся. Выражение его лица ясно говорило, что разговор о его снах окончен.

– Да?

– Я… я отлично провела с тобой время вчера.

Лицо его смягчилось.

– И я, Грейнджер. Спасибо, что осталась.

Она улыбнулась и достала муку из шкафчика.

***

Она положила по три блинчика на каждую тарелку и поставила сироп в центре стола.

– Пахнет феноменально, – крикнул он из ванной.

– Что? – она высунула голову из кухни.

– Я сказал, пахнет феноменально, – повторил он, выйдя из ванной с полотенцем, обернутым вокруг талии. Он сразу поймал ее взгляд на себе и усмехнулся. – Снова восхищаешься моим полотенцем? – ухмыльнулся он. – Ты вчера уже показала на мне, как они тебе понравились, знаешь, – он повернулся, чтобы она могла видеть спину. Ее пересекали розовые полосы-царапины.

– Что ты думаешь насчет холодных блинов? – спросила она, делая шаг к нему.

– Только так их и ем.

– Я тоже.

Она взяла его за руку и потянула к спальне. Он грубо схватил волосы девушки одной ладонью, сжимая второй ягодицу, и крепко поцеловал Гермиону. Когда полотенце соскользнуло на пол, она судорожно вздохнула. Было что-то невероятно сексуальное в том, что он был обнажен, в то время как она полностью одета. Она толкнула его на кровать и оседлала, заведя руки за его голову. Чем больше он пытался высвободиться, тем больше она давила сверху. Он тихо зарычал, явно наслаждаясь борьбой. Кончиком языка Гермиона провела тонкую линию по его челюсти и начала с упоением посасывать местечко у основания шеи. Он бился и стонал под ней, она чувствовала как жар и влага распространяются между ее ног. Ей пришлось освободить его руки, чтобы скинуть футболку и наконец прикоснуться к нему всем телом. Он расстегнул ее бюстгальтер и притянул к себе. Его кожа была теплая и гладкая, все еще чуть влажная после душа. С ее губ сорвался тяжелый вздох, и она начала нежно тереться об него бедрами. Он толкнулся вверх, прижимаясь членом к ложбинке между ее ног. Их разделял только тонкий, уже насквозь промокший слой нейлона. Она снова стала тереться о Драко, почти позволив себе потеряться в удовольствии, созданном этими движениями. Но у нее были другие планы.

Он попытался перевернуться, чтобы оказаться сверху, но она не позволила, прижав его бедрами к постели.

– Не-а, – прошептала Гермиона. Она начала спускаться вниз по его шее и груди, посасывая и нежно покусывая кожу. Добравшись до пупка губами, она потерлась грудью о его член. Драко застонал, впиваясь пальцами в ее плечо. Она двинулась ниже, пропустив мимо его пульсирующее достоинство и, вместо этого, целуя внутреннюю поверхность бедер. Она приблизилась к его яичкам, позволив сначала своему дыханию коснуться их, а потом притронулась к ним языком.

– Грейнджер… – пробормотал он сквозь стиснутые зубы.

Вместо ответа она провела языком линию до головки. Драко вскинулся под ней. Правой рукой она сжала основание члена и накрыла его ртом, облизывая кончик дразнящими круговыми движениями.

Полувздох-полурык сорвался с его губ. Она улыбнулась и взяла глубже, начав медленно водить по стволу вверх-вниз, помогая себе рукой, слегка прищелкивая языком по головке. Одной рукой он зарылся в ее волосах, другой нещадно комкал простыни. Гермиона увеличила скорость руки и языка, используя другую руку, чтобы ласкать его яички. Дыхание его стало неровным, стоны – все громче.

– Я сейчас… блять, я сейчас кончу! – сдавленно прошептал он.

С громким криком он резко вскинул бедра. Горячая сперма брызнула ей в рот, потекла по губам и руке. Часть она проглотила, другую вытерла его футболкой.

Он закрыл лицо руками. Когда он убрал их, его глаза встретились с ее взглядом. Выглядел он так, будто был слегка под кайфом.

– Черт, Грейнджер, – только и смог сказать он.

– Хорошо? – она пригладила назад волосы, глядя, как его грудь поднимается и опадает.

– Полагаю, можно назвать и этим словом. Хоть оно и довольно неадекватно в данной ситуации.

Она улыбнулась и поцеловала его в лоб.

Он потянулся наверх и накрыл ее губы своими. Она чуть отодвинулась.

– Не хочешь, чтобы я сначала сполоснула р… – но еще до того, как она успела закончить, его язык был у нее во рту.

Наполненный внезапным приливом энергии, он резким движением перевернул ее на спину и подтащил к краю кровати, так что ее ноги касались пола. Драко навис над ней, целуя ее шею и плечи, одной рукой сжимая грудь. Он начал нежно облизывать ее, двигаясь по спирали, заканчивающейся соском, который он посасывал, пока она не застонала в голос. Драко двинулся вниз, скользнув языком по ее пупку и слегка прикусив тазовую косточку. Гермиона выгнулась под ним и по-детски хныкнула: напряжение между ног было почти невыносимым.

Он дернул шорты, стаскивая их с нее и давая им упасть на пол. Оперевшись на локоть, он дразняще провел пальцами по венериному бугорку.

– Драко… – промурчала она. Вот черт! Как это могло вырваться? Она задержала дыхание.

– Мне нравится, когда ты так меня называешь, – прошептал он ей на ухо.

До того, как она успела еще раз подумать о своей ошибке, он нащупал пальцем клитор и начал медленно массировать набухающую горошину. Она застонала и открыла глаза. Он наблюдал, как его пальцы скользят внутрь-наружу, а потом поднял глаза, встретив ее взгляд.