– Привет, Лис, говорить можешь? – она уже и уменьшительно-ласкательное для подруги придумала.

– Привет, дорогая, немножко занята, что-то срочное?

– Нет, я просто так звоню, узнать, как дела у тебя. Я уже предвкушаю нашу поездку. А ты фен будешь брать? – Анне было совершенно все равно, что подруга занята, ей нужно было внимание, нужно было сделать вид, что она кому-то нужна, тогда паническая атака возможно не задушит ее, а отступит хотя бы на время.

– Ой, у меня фен большой, просто бластер какой-то, давай лучше твоим карманным ограничимся, ладно? – деликатно и по существу отвечала Алиса, которая очень дорожила общением с Анной и понимала, как легко ее сейчас обидеть своим невниманием. – Дорогая, я все-так очень занята сейчас, мне срочно нужно оценочную ведомость доделать, мы же меняем компанию, которая боссов кормит, так тут знаешь, что творится, натуральная драка! Да нет, драка даже не то слово, война! Конкуренты, прикинь, что придумали! Проверку прислали на нынешнего поставщика, ложку им с полу подсунули и крысу дохлую, представь! Короче, не могу сейчас, иначе начальница меня убьет. Давай попозже созвонимся?

– Лис, ты знала, что Оля спит с Беркутом?

– Какая Оля? Да еще с Беркутом? Ты о чем вообще?

– Твоя Оля, сегодня позвонила мне и сказала, что на сайте к ней постучался мой Игорь, в смысле мой бывший Игорь, ну муж мой бывший! И они стали встречаться, ну и что она почти влюбилась в него! Ты была в курсе?

– Боже мой, Ань, нет, конечно, нет! Я впервые от тебя сейчас об этом слышу. Видимо, ты была первой, с кем Оля решила поделиться. Ну… что думаешь делать с этим? – Алиса и думать забыла про свой тендер на общепит.

– Вот гондон, я, честно говоря, в бешенстве просто! Он же ко всему прочему женат, он мне сам говорил, что женился на этой телочке из Нижнего, которая его там пригревала, пока я его в Москве ждала.

– Знаем мы, как ты его тут ждала. – Хмыкнула Алиса. – Ну? А Оля в курсе, что он женат? И ее это не останавливает?

– Я ей сразу сказала. Я же за нее в первую очередь волнуюсь, не за себя. Мне-то что, у нас с ним давно ничего общего, а ей он сердце разобьет. – Лицемерно сокрушалась Анна.

– Может, поговорим с ней вместе? – предложила Алиса.

– А что мы ей скажем? Если она уже в него влюбилась. Не будет она отказываться от него, ей походу голову совсем снесло. Как ты себе это представляешь?

– И это верно. Ну ладно, я пойду, тут у меня завал с этим тендером. Давай вечером подумаем, че как. Целую!

– Целую, пока, Лис.

Анна состроила из себя благодетельницу и заботливую подругу, хотя в глубине души желала Оле самых жесточайших страданий из-за Игоря, а ему тоже какой-нибудь мерзости. Желательно смерти. «Попросишь больше, получишь хотя бы что-то». Она уже ненавидела обоих как злейших своих врагов и вынашивала план мести, направляя мощный поток дурной энергии в их адрес.

Тем временем на рабочий мейл пришло приглашение на собрание с пометкой «Очень важно» и восклицательным знаком. Рассылка была по всей компании, от имени управляющего директора.

В содержании письма значилось, что в ходе служебной командировки на производство к новому поставщику оборудования для шахт глубокого бурения произошла трагедия, которая унесла жизни троих сотрудников предприятия – на них обрушился тестовый роботизированный пресс, которого плохо закрепили. А те трое оказались прямо под ним по собственной халатности, подначивая друг друга и проверяя «на слабо». Нашли где дурачиться! Среди них оказался Никита Селезнёв. И сейчас всех сотрудников просят собраться в актовом зале, чтобы немного пособолезновать, обсудить, как можно помочь семьям погибших, а также для чего существует техника безопасности на предприятии и зачем ее соблюдать. Также там будут приниматься заявки на участие желающих в похоронах и обсуждаться детали и место проведения. Аннина первая реакция поразила даже ее саму: она громко засмеялась и выкрикнула «нифига себе денек!» и «бойся своих желаний!». Все вокруг были настолько шокированы новостью, что на ее неадекватное поведение не обратили никакого внимания. Подумали, наверное, что она о чем-то своем.

Анна послушала начало собрания, а потом, вызвонив с передних рядов Алису, побежала с ней курить. Тут-то она призналась Алисе, что причиной ее страданий был не выдуманный персонаж, а теперь уже покойный Никита.

– Жалко Никитоса, я конечно все это время злилась на него, но такого я ему не желала. – Анна как будто чувствовала вину за случившееся.

– Анюта, моя хорошая, теперь я понимаю, почему ты так терзаешься на работе, ты ведь его любила, да? Это он, значит, тебя так тогда… ранил… Нехорошо говорить плохое о покойнике. Ну и гад же он, что так поступил. Тебе больно сейчас, наверное. Жалеешь его? – Алиса старалась подобрать слова утешения.

– Лис, мне легче стало. Некого больше ревновать, выходит. Я вот только о чем думаю сейчас – представляешь, я ему в сердцах не раз смерти желала. Можешь в это поверить? Вот и я в шоке. Я, конечно, тут ни при чем… И все равно как-то не по себе…

– Блин, еще бы! Но ты не бери в голову! Не ты же это подстроила, чтобы его укокошить! Сказали же – несчастный случай.

– Спасибо тебе, моя дорогая, за поддержку… Что бы я без тебя делала…

Девушки искренне заключили друг друга в теплые душевные объятия и так стояли, наверное, минуты три, пока на улицу не стали подтягиваться другие их коллеги, дослушавшие собрание до конца и решившие выйти «перекурить это ужасное известие». Тогда девушки резко сбросили с лиц и тела теплоту взаимной поддержки и пошли обратно в офис, додумывая произошедшее уже поодиночке, каждая в своем сером закутке.

Не прошло и часа с того момента, как закончилось собрание в актовом зале, а офис уже поспешил вернуться к прежнему ритму – люди как ни в чем не бывало сновали по серому пространству с бумажками, пытались опередить друг друга в очереди к принтерам, важно переминались с ноги на ногу перед кабинетами строгого начальства в надежде получить визу или резолюцию.

Как в офисе раздался крик, вернее даже назвать его воплем. Кричала вбежавшая и запыхавшаяся девушка, по внешнему виду напоминающая их с Никитой разлучницу, а ныне, получается, вдову, у которой, кстати говоря, прав на Никиту всегда было больше, чем у Анны, за выслугу лет, на него впустую потраченных.

Девушку звали Влада, и она была всего на пару лет старше Анны, а выглядела взрослее и как-то по-мужски, как будто под стать своему мужскому имени. Влада носила короткую стрижку, темные волосы ее немного кудрявились, черты лица были грубые и как будто высеченные из дерева, как сувенирные фигурки языческих богатырей. Анне бросились в глаза ее большие руки, оканчивающиеся увесистыми ладонями с короткими ногтями, крашеными черным лаком. Влада кричала что-то невнятное, но Анна инстинктивно почувствовала, что лучше ей убраться от греха подальше.

Но Анна как будто приросла к стулу и не могла даже шелохнуться. Дальше все происходило очень быстро. По нарастающему гулу несвязной брани Анна поняла, что Влада движется в ее сторону, заходя со спины.

– Мне нужна эта ваша Беркут! Сейчас же! Покажите мне, где она сидит.

Ах, вот я уже и сама нашла! – Влада сначала по наитию, а потом с помощью табличек с именами сотрудников на столах сразу отыскала нужный стол и уже бежала с кулаками в сторону Анны. – Я тебе сейчас покажу, сучка такая, как чужих мужей уводить, а потом еще и убивать! Это же ты все подстроила! Ну давай, признавайся перед всеми! Это из-за тебя он погиб!

– Я не понимаю, о чем она. Уведите ее! О ком она? Кто-нибудь, вызовите охрану! – Анна, из всех сил сохраняя спокойную мину, обращалась за помощью к коллегам, которые уже выстроились вокруг ее стола и наблюдали, что будет дальше. Все ждали драки, но двое мужчин все-таки поспешили отвести Владу от Анны и вывести в зону ресепшен, где сдали ее на руки охранникам.

Когда все закончилось, Анна на негнущихся ногах ретировалась в туалетную комнату, чтобы там успокоиться. Ее пробивала дрожь и к горлу подкатывало что-то горячее, а еще внизу живота что-то сжалось от осознания того, что все, наверное, догадаются теперь, что у нее была интрижка с Никитой. Да еще какая некрасивая. Ведь в понимании всех Анна была все еще девушкой замужней, да и о том, что Никита на время расставался со своей Владой, тоже никто не знал.