– Тата была настоящей затворницей, редко покидала дом и почти не имела друзей, – доносился негромкий голос дяди Павла. – Тем не менее она довольно быстро вышла замуж за соседского паренька Володю Тимошина. Вскоре у них родился мальчик – мой отец.
Перевернув еще несколько страниц семейного альбома, дядя указал на большую овальную фотографию:
– Хороший снимок. Здесь все. На дворе самое начало двадцатого века.
С выцветшей фотографии на нас смотрели высокий осанистый мужчина, его молодая жена с загадочными чуть раскосыми глазами, худенькая черноволосая Тата, похожая на фарфоровую куклу Лизонька, худощавый, одетый в студенческую форму Николенька.
– А вот этот скромный юноша, – палец дяди Павла указал на долговязого студента, – преподнес своему батюшке немало сюрпризов. У Николая с детства были выдающиеся математические способности. В пятнадцать лет он поступил в Московский университет, ему прочили славное будущее, но… Парень увлекся революцией, математика пошла побоку, он едва не угодил на каторгу и в результате был с треском изгнан из учебного заведения. Пришлось Николеньке ни с чем вернуться в родное Алексино. А потом, во времена Гражданской войны, старики испуганно крестились, стоило им только услышать имя Николая Орлова. Из робкого студентика получился крутой красный командир, идейный и абсолютно убежденный в своей правоте. В тридцать седьмом его не стало. Остался семилетний сынишка Иван.
– Иван? – переспросила Саша. – Иван Орлов?
– Точно. Тоже интересная и трагическая судьба. Парень был мечтателем и романтиком, таким же, как его отец. Но настали иные времена, и в моду вошли другие идеалы. Иван стал геологом. Он объездил всю Сибирь, искал полезные ископаемые, по полгода не бывая дома. Иван очень любил свою работу, а еще он мечтал о всеобщем счастье.
– Костры, гитара, ночи в палатке, – мечтательно произнесла Саша. – Люблю турпоходы.
– Работа геолога – это не только прелести кочевой жизни, но и тяжелый труд, – нравоучительным тоном пояснил дядя Павел. – Впрочем, и романтики там хватало.
На стол легли новые фотографии – бородатые мужчины на фоне гор, рек, вертолетов, ошеломляющие, величественные пейзажи…
– Ой, какая красивая! – Саша указала на стоявшую среди бородачей высокую блондинку. – Ей бы моделью быть, а она комаров кормит.
– Аглая. Невеста Ивана. Они познакомились в экспедиции и мечтали никогда не разлучаться друг с другом. Она приезжала сюда. – Дядя Павел вздохнул, помолчал. – Я еще пацаном был, но Аглаю на всю жизнь запомнил. Такая красивая, добрая, много смеялась, очень любила Пушкина…
– Они поженились?
– Нет, Саша. В один «прекрасный» день все пошло прахом. Иван вернулся из очередной командировки и вскоре неожиданно для всех ушел с работы. С той поры он почти все время проводил в башенке на крыше нашего дома. Что он там делал, никто толком не знал, но однажды Иван признался, что конструирует Машину Счастья. Ни больше, ни меньше. В то лето к нему приехала Аглая, а потом… Потом между ними что-то произошло – девушка исчезла, а Иван не находил себе места от тоски. Он как одержимый работал над своей машиной, пока в башенке не вспыхнул пожар. Маленький пожар, который прекратился сам собой, но успел унести жизнь изобретателя.
– А машина? Иван ее сделал?
– Эх, Мишка, нельзя создать Машину Счастья, когда-нибудь ты сам это поймешь.
– Что же случилось на самом деле? – нетерпеливо воскликнула сестренка.
– Не знаю. Думаю, во время последней экспедиции у Ивана немного поехала крыша. Аглая бросила парня и… не знаю… Лучше не спрашивайте.
Дядя Павел умолк. Я всматривался в запечатленные на фотографиях лица людей и вдруг неожиданно понял – в этом доме никогда не было счастья, и всех, кто родился под его кровом, ожидали беды, горе, а потом и необъяснимая насильственная смерть… Тем временем дядя Павел один за другим захлопнул альбомы, вышел из-за стола и, тихонько насвистывая, отправился ремонтировать веранду старого дома.
* * *
Небо темнело, медленно приобретая лиловатый оттенок, было очень тепло, и в воздухе струился сладкий запах ночных цветов, названия которых я до сих пор не удосужился узнать.
– Хорошо-то как! – Тетя Ира вдохнула аромат полной грудью, распрямила плечи. – Весь день кастрюли, тарелки, обернуться не успеешь, лето промелькнет и снова зима на дворе. Надо пользоваться моментом. Не пройтись ли нам на сон грядущий?
Обычно в это время мы уже ложились спать, но предложение тети Иры понравилось всем, и решено было, изменив привычный распорядок, прогуляться к прудам.
– Лорочка, ты не составишь нам компанию?
Сидевшая на ступенях веранды Лора никак не отреагировала на слова тети. Сестренка выглядела довольно странно, ее обычно тщательно уложенные волосы были растрепаны, а взгляд неподвижен, направлен в глубь себя.
– Лора, – настойчиво повторила тетя, – пойдем с нами.
– Что? – Лора с необъяснимым испугом посмотрела на нас. – Нет, нет, я не могу.
– Оставь ее в покое, Ирина. Просто девушке хочется побыть одной.
Дядя Павел подхватил жену под руку и решительно повлек ее к выходу из сада. Антон, Саша и я отправились следом, а Лора так и осталась сидеть на ступеньках. У калитки тетя Ира замедлила шаг, обернулась, всматриваясь в сумрак сада:
– Говорила я, что Лорочкино знакомство с этим черноволосым красавчиком не кончится добром. Он бросил бедную девочку да еще оставил ей несносную собаку, которую просто невозможно прокормить.
– Парень мне тоже не понравился, но пес у него отличный, поверь мне, Ирина. Я бы с удовольствием оставил его себе.
– Нет-нет! – поспешно вмешалась Саша. – Я, Лора и Мишка обещали заботиться о нем. Мы заберем его с собой. А Странник не бросил Лору, он просто ушел в… Короче, он сделал это ради всех нас.
– Эх, дело молодое… Сами не знаете, чего хотите, – дядя Павел уверенно пошел вперед, увлекая за собой всю компанию.
У пруда было многолюдно. Уставшие от дневного зноя люди наслаждались прохладой, неторопливо прогуливаясь по высокому песчаному берегу. Над водой звенели веселые крики запоздалых купальщиков, негромко играла музыка, в небе летали маленькие проворные птички.
– Бедная Лора, зря она не пошла с нами, – вздохнула сестренка. – Здесь так хорошо.
Черная, не больше воробья, птица с громким писком пролетела над моей макушкой, едва не задев волосы. Удивившись такому бесцеремонному поведению, я хотел уточнить у дяди, кто эти странные, не желающие спать полуночники, но не успел – птица резко изменила курс и как-то необычно, скачками понеслась прямо на тетю Иру.
– Кыш! Кыш! – замахала руками испуганная тетушка, но существо с перепончатыми крыльями проворно вцепилось ей в волосы.
Дядя Павел ринулся на помощь жене, пытаясь избавить ее от запутавшейся в волосах твари, наконец ему это удалось, и маленькое крылатое существо с громким писком взмыло в небо.
– Я так испугалась, – тетя Ира прижала к расцарапанному лбу носовой платок. – Давненько здесь не было такого нашествия.
– Что это? Бешеный воробей? – удивленно спросил я.
– Летучая мышь, – дядя Павел досадливо поморщился. – Идемте домой, надо обработать царапины.
Тетя Ира попыталась возражать, но дядя был непреклонен. Впрочем, прогулка и так была безнадежно испорчена – запах крови привлек еще нескольких хищных тварей, и маленькие вампиры с громким писком носились над нами, готовясь к очередной атаке. Боявшаяся мышей Саша всякий раз отчаянно взвизгивала, а мы с Антоном старались держаться героями, но, признаюсь, тоже чувствовали себя довольно неуютно. Отмахиваясь от летучих мышей, я краем глаза заметил, что мы не одиноки со своими проблемами – еще несколько человек подверглись нападению этих тварей.
– В кои-то веки решила расслабиться, и вот… – Тетя Ира только махнула рукой и свернула на ведущую к дому тропинку.
Похоже, этот тихий летний вечерок превратился для нас в вечер неприятных сюрпризов. Очередная неприятность не заставила долго ждать – вся окраина Алексина была погружена в черный непроглядный мрак. Такое случалось не первый раз – из-за неполадок на линии наши кварталы вновь остались без электричества. Знакомые переулки преобразились, превратившись в полный чудовищных тайн и смертельных опасностей лабиринт. Мы медленно продвигались к его сердцу – зловещему дому ночных кошмаров. А когда впереди, на фоне звездного неба замаячила остроконечная башенка, я ощутил, как на моем затылке шевелятся волосы… Надо было справиться с наваждением, выкинуть из головы эти глупые мысли, но я не мог победить свой страх. Смертоносные жала, скрывавшиеся под обоями, превращавшийся в вязкую трясину деревянный пол, коварная и жестокая душа дома – все это было совсем рядом, скрывалось под хрупкой оболочкой нашей реальности. Что, если монстр не спал, а только затаился, дожидаясь своего часа?
