Внутри всё окаменело, щеки загорели, а челюсти сжались так, что зубы могли с легкостью рассыпаться в прах. Да как она посмела вообще заикнуться о моем отце?!

-Злата, милая, тихо. – Подруга взяла мое лицо в руки и ласково улыбнулась. – Только не расстраивайся. Я ее сейчас найду и воткну в сугроб. Хорошо?

В ответ я лишь кивнула и сморгнула слезы. Вика так быстро удалилась, что даже не успела проследить, в какую именно сторону. Так, ладно, не буду расстраиваться из-за какой-то высокомерной сучки. Не моего она ранга, чтоб трепать себе нервы. И всё-таки когда-нибудь я ее случайно собью на дороге. Абсолютно случайно! Сбивают же людей.

Сделав глубокий вдох и выдох, осушила бокал приторного вина и достала телефон. Здесь где-то бродит мой парень. Бесконечные длинные гудки сменились автоответчиком.

-Класс! – буркнула я себе под нос и швырнула телефон обратно в сумку.

Грохот музыки стал последней каплей, и я решила подняться на второй этаж. Звуки практически стихли, оставляя мою голову и сознание в покое. Вино приятно расслабило тело, отчего шаги стали меньше. Я только дошла до двери в комнату Виктории, как услышала приглушенные стоны. Кто бы сомневался, что здесь не обойдется без облизывания по углам. Мне конечно было фиолетово, чем они там занимались, но звуки исходили из комнаты родителей Виктории. А так как они уехали, то их кроватью воспользовались бог знает кто, и имениннице это жутко не понравится. Вздохнув, я резко потянула широкую ручку и открыла дверь.

В этот момент мое сердце остановилось, а алкоголь мгновенно выветрился из крови. Стас прижимал к себе какую-то шлюху, страстно покрывая поцелуями шею. Одной рукой он придерживал ее на столе за талию, а другой властвовал под юбкой. От увиденного меня затошнило, и слова застряли где-то в горле.

-Я смотрю ты здоров! – как можно громче проорала я, до боли сжав кулаки.

Кажется, я кого-то испугала. Бедный Стас подпрыгнул на ровном месте, а шлюшка вскрикнула.

-Это… это не то, что ты подумала, - застегивая штаны, быстро произнес мой бывший парень.

-О, ты даже не знаешь, о чем я подумала! – Я почти выплюнула эти слова и, не желая больше оставаться здесь ни минуты, хлопнула дверью и рванула прочь.

Спустившись в зал, я буквально растолкала танцевавших гостей, прокладывая дорогу к спасению. Одним рывком я схватила шубу и выбежала на улицу. Холодный ветер с радостью распахнул свои объятия, пронизывая каждую клеточку тела. Одинокие слезинки быстро превращались в льдинки и царапали нежную кожу щек. В голове абсолютная пустота, а на душе нестерпимо больно. Как он мог?! Как он мог так поступить со мной?! От злости, бурлившей внутри, я практически не чувствовала холода и не замечала дороги.

Я даже не знала, сколько прошло времени, пока добиралась до центра по снежной дорожке под хруст снега. Способность думать явно меня покинула, я была в ступоре. Зайдя в ближайший магазин, купила бутылку яблочного сока и отправилась в парк. Домой сейчас смысла идти не было. Ведь сто процентов он будет уже там. Я запахнула полы шубы сильнее и дошла до ближайшей лавочки. Рукой счистила снег, не чувствуя холода, и плюхнулась на нее, запрокинув голову.

В парке было тихо. Желтый свет одиноких фонарей мягко падал на ветви деревьев, облепленные снегом, заставляя их мерцать и переливаться мириадами огоньков. Девственный, еще не протоптанный снег устилал дорожки и клумбы, преображая всё вокруг. Единственным, что нарушало тишину, был смех парней на соседней лавочке. Видимо, им тоже не спалось.

Казалось, они меня даже не заметили. Оно и к лучшему. Не хватало мне сейчас новых знакомств или вопросов в стиле: «Девушка, с вами всё в порядке?». Сделав глоток сока, стала всматриваться в снежную даль.

Сегодня я второй раз умерла. Первый был, когда погибли мои родители и брат. Как мог Стас так поступить?! Ведь именно он помог мне тогда выбраться из могилы горя, в которую втаптывала себя ежесекундно. Тот день я, наверное, не забуду никогда. Рано утром мы все собирались ехать отдохнуть в домике у озера. Мой малыш Елисей даже встал ни свет, ни заря, чтобы собрать вещи. Но мне позвонила Виктория и попросила задержаться на день в городе. Очередную вечеринку она не могла устроить без меня. Я тогда крепко обняла своего семилетнего брата и пообещала, что скоро приеду, и мы будем рыбачить с утра до ночи. Но обещание исполнить не смогла. Родители даже не заикнулись и не настояли на том, чтобы я в тот день поехала с ними. Тогда я была им бесконечно благодарна, а сейчас… Я помню, как Елисей поцеловал меня в щеку и прошептал на ухо: «Я люблю тебя». Знал ли он, что мы больше не увидимся?! Я нет. Они уехали на моей машине. Папа настоял, он собирался ее подремонтировать, пока я не вернусь. И оставил мне свой Тахо. Теперь машина – это единственное, что осталось от него.

Я как раз выходила из дома Виктории, когда меня встретил полицейский. Его слова, произнесенные в тот вечер, потом долго разрывали ночные кошмары: «Их больше нет. Ужасная авария.». Они только выехали из города, и в них врезался на полной скорости КАМАЗ. Маму и папу хоронили в закрытых гробах, я опознала их лишь по пальцам рук. А вот от гроба Елисея я не могла оторваться. Я смотрела на синее изрезанное лицо братика и рыдала. Судорожными поглаживаниями пыталась стереть шрамы и придать румянца щечкам. Но они всё также были синими. Мой мозг не осознавал, что я больше не услышу звонкого смеха Елисея, что никогда не помогу маме на кухне, что никогда в жизни не попрошу папу накачать колеса. Их больше нет. Я потеряла всё дорогое в жизни за долю секунды, лишилась смысла. Мне не за чем было жить. От гробов меня практически оттянули. В тот момент я готова была прыгнуть в могилу за ними и не отпускать. Но земля нас разлучила навсегда. Звук разбивавшейся в дребезги земли о крышки гробов до сих пор слышится мне по ночам.

Тогда я проклинала судьбу и обвиняла во всем Викторию. Мне хотелось найти виновного, и нашла, в лице лучшей подруги. Но она не бросала меня, не обижалась и не уходила. Именно она потом постепенно возвращала меня из мертвых, учила заново жить, дышать, улыбаться. Сразу после похорон заявились кредиторы и забрали дом за какие-то папины долги. Виктория предложила переехать к ним, но тогда я не могла. Мне было тошно видеть ее живых родителей. Потом она познакомила меня со Стасом. Они вместе оживили меня. Виктория поступила в университет, ну а мне пришлось искать работу, чтобы расплатиться с долгами и выкупить дом. Вот и нанялась убирать квартиры.

Стас стал моим спасителем и палачом. А я успела в него влюбиться. Судьба жестока, не так ли?! Слезы безмерным потоком текли по щекам, попадая на губы. Ветер утих, снег теперь медленно падал большими хлопьями на землю, делая сугробы рыхлыми, а деревья пышными. Из задумчивости меня вывел громкий сигнал автомобиля. От неожиданности я даже вздрогнула. Черная тонированная Ауди плавно остановилась напротив.

-Девушка, можно с вами познакомиться? – спросил улыбающийся во все тридцать два зуба парень и подмигнул.

Ну вот, началось. Посидела, подумала в одиночестве. Смахнув слезинки и вдохнув поглубже, решила проигнорировать их. Но не тут-то было. Парень еще больше высунулся из окна и, выгнув бровь, поинтересовался:

-Ты плачешь? – Он быстро вылез из машины и облокотился на нее спиной.

-Нет, - гневно шикнула, даже не смотря в его сторону.

Я быстро сделала глоток сока и безнадежно надеялась, что они отстанут. Теперь, когда один из них вылез, можно было с легкостью сказать, что передо мной мажор, маменькин или папенькин сыночек. Темные волосы небрежно взлохмачены, брови нахмурены, безукоризненно белый оскал, наглая улыбка, сама за себя говорящая, что ее обладателю всё можно, длинное распахнутое черное пальто, черные туфли, ловко отражающие тусклый свет фонарей… Точно, как я и думала.

-А это что у тебя? – Он поднял руку и указал на мой сок, не сводя пристального взгляда.

-Сок, - как можно грубее ответила я и сделала очередной глоток.