– Скажем так, у меня изменилось отношение к женщинам. – Сдержанно отпарировал Мануэль.

Изогнув брови, Микелина едва заметно усмехнулась.

– Скорее всего. Так же как и то, что, похоже, у тебя разыгрался кризис среднего возраста. – Дерзко вставила она. – Если я не ошибаюсь, она всего на пару лет старше меня.

Едва не рассмеявшись упреку сестры, Мануэль все же продолжал нести маску напускной строгости.

– Не знал, что в глазах младшей сестры я уже кажусь беспомощным стариком.

Невольно улыбнувшись такому сравнению, Микелина тотчас согласно кивнула.

– Ну конечно. Совсем скоро ты поседеешь, будешь ходить с какой-нибудь жуткой тростью, а я буду бегать за тобой, каждый раз принося тебе те или иные лекарства. – Смеясь, поддразнила она.

На этот раз напускная угрюмость Мануэля плавно сошла на нет. Слабо усмехнувшись, он оттолкнулся от стены и подошел к сестре.

– И ты опечалишься, если это будет кто-то другой?

Понимая, в какую сторону клонит кузен, Микелина сделала глубокий вздох и, встретившись с его глазами, отрицательно покачала головой.

– Нет. – Тихо прошептала она. – Просто я хочу, чтобы рядом с тобой была достойная женщина.

Ласково обняв поддавшуюся его рукам младшую кузину, мужчина нежно поцеловал ее рыжую макушку.

– Поверь, Шеннон и есть такая.

Стоя в крепких объятиях брата, Микелина не решилась спорить. В последнее время они итак редко находили общий язык, поэтому согласно кивнув, она лишь подняла голову и спросила:

– Так что именно я должна делать?

Заглянув в ее изумрудные глаза, Мануэль вдруг вновь увидел перед собой всю ту же восьмилетнюю девочку, которая, звонко смеясь, неслась по коридорам этого огромного дома, а он, желая развеселить ее ещё больше, бежал за ней, обещая поймать во что бы то ни стало. Детство-детство, куда же ты делось? Теперь Микелина стала настоящей женщиной-вамп, однако призрак той смеющийся озорницы до сих пор витал в глубине ее глаз.

Выпустив сестру из объятий, Мануэль вернулся к нынешним проблемам. Ему нужно было как следует подготовиться перед важной встречей, на которую он возлагал все свои самые заветные надежды. Но для этого ему нужно, чтобы Шеннон уехала из дома. А единственной, кто бы мог помочь ему в этом – была именно Микелина.

– Сегодня мы поедем на вечеринку к Луке, поэтому я прошу тебя позаботиться о подобающем виде Шеннон. Проведите весь день в салоне красоты, выберите самые лучшие платья, а вечером, около семи возвращайтесь домой.

Согласно кивнув весьма приятным инструкциям, Микелина не спеша направилась к двери.

– И пожалуйста, – послышался тихий голос за ее спиной, – не говори о предстоящей вечеринке Шеннон.

– «Сюрприз!« – Вспомнив былой ответ Мануэля, повторила девушка. – Хорошо. Буду нема, как рыба.

Решив, что на этом их краткая беседа подошла к концу, Микелина вновь зашагала к выходу.

– Да, кстати, чуть не забыла, – резко замерев на месте, она оглянулась назад, – на днях я встретила Еву Белуччи – жену губернатора Искьи. Так вот, она всё пыталась уверить меня в какой-то глупости. Будто… – Словно не решаясь договорить, девушка растянула губы недоуменной улыбке. – Будто ты удерживаешь в своем доме какую-то опасную преступницу.

Пораженно изогнув брови от такой новости, Мануэль на мгновение опешил, но тут же взяв себя в руки ответил ей достаточно твердо:

– И в самом деле, это какая-то полная глупость.

Ещё с пару томительно длинных секунд Микелина внимательно всматривалась в резкие черты лица брата, заглянула в самую глубину его серых глаз, после чего сделала легкий кивок головой и слабо улыбнулась.

– Я так и подумала. – Наконец, произнесла она. – Ты бы лучше прекратил эти сплети, пока они ещё не далеко зашли.

– Несомненно. Я обязательно потолкую на тему бурного воображения с женой губернатора. – Серьезно заверил ее брат. – И… – Он подошел к ней впритык, неотрывно продолжая смотреть в ее лицо. – Спасибо за всё. – Благодарно улыбнувшись сестре, Мануэль открыл дверь и, галантно пропустив ее вперед, следом вышел из кабинета.

Пройдя за кузиной в свою округлую гостиную, мужчина посмотрел на двух совершенно разных, но, пожалуй, самых восхитительных женщин на свете и, улыбнувшись им обеим, проводил дам до парадной двери.

Минутное одиночество придало Шеннон прежней уверенности в себе и своих принципах. Микелина же, как и прежде, надела маску надменной аристократки и, пропустив свою горделивую попутчицу к любезно открытой дневным дворецким парадной двери, все же не сдержалась от небольшой колкости:

– Отличные шортики. Не думала, что они смотрятся на ком-то так же хорошо, как и на мне. – Усмехнулась рыжеволосая красавица, вновь создав острую брешь в холодной неприступности Шеннон.

Сев в припаркованный возле крыльца спортивный «Порше» золотистого цвета, Шеннон напряженного скрестила руки на груди, после чего деланно отвернулась к обзору бокового окна, намеренно дав понять своей навязанной пассии, как сильно она жаждет пообщаться «между ними девочками». Опустив крышу изящного кабриолета, Мике с легкостью проехала мимо массивных резных ворот кузена и помчалась вдоль извилистой дороги, уходящей вниз от элитных особняков к центру этого небольшого города.

Вяло любуясь представшим пейзажем скалистых обрывов уходящих к самой кромке игриво переливающегося моря, Шеннон протяжно вздохнула, упершись затылком о подголовник своего белоснежного кожаного сидения. За небольшой промежуток времени она истинно полюбила море. Ей нравилось смотреть на него. Любоваться им. Следить, как оно меняется. Море всегда разное: утром оно тихое и успокаивающее, днем оно светло-голубое и игривое, вечером буйное, грозное и торопливое. Но самое красивое море ночью, когда след от лунной дорожки тянется за горизонт к огромному диску луны, сверкая своим магически переливающимся обликом.

Ей будет не хватать этого вида. В тюрьме ей будет много чего не хватать…

Судорожно прогнав навеянные морем грустные мысли, девушка проглотила подбежавший к горлу ком и, рассеянно смахнув невидимые слезы, стала разглядывать навороченную панель машины.

В напряженной тишине каждая минута казалась вечностью. Решив, что ни к чему не обязывающий разговор с кузиной Мануэля лучше, чем мысли о своем скором будущем, Шеннон медленно провела пальцем вдоль бардачка. Кожаное покрытие было настолько мягким, что казалось намного нежнее ее собственной ладони.

– Это машина Мануэля? – Почти уверенно произнесла она.

– Нет. Моя. – Спокойно отозвалась собеседница, довольно улыбнувшись от того, что ее наконец-то заметили. – Просто она стоит в гараже моего брата.

– А что она делает в его гараже? Ты так часто здесь живешь?

Улыбка девушки стала шире и циничнее.

– Не часто. Но с этим островом связано слишком много моих воспоминаний, чтобы бросить его. Вот я порой и наведываю своего любимого братца.

Не слишком удовлетворившись ответом собеседницы, Шеннон вновь посмотрела на блики сверкающей поверхности бескрайнего моря.

– Любишь смотреть на море? – Услышала она со стороны голос своей попутчицы.

– А разве ты нет? – Тут же бездумно задала повторный вопрос девушка. Казалось, при виде такого совершенства природы иного ответа быть не может.

Рыжеволосая красавица слабо повела плечами.

– Люблю. – Хмыкнув, признала она. – Но иногда просто ненавижу.

Недоверчиво посмотрев на водителя плавно плывущего вдоль дороги автомобиля, Шеннон уже было хотела выразить свое удивление, но тут поняла, что не знает, как правильно обращаться к сестре Мануэля. В их элитном кругу считалось вполне нормальным обращаться чужим людям друг к другу по фамилии, в то время как если назвать кого-то просто по имени – может показаться слишком фамильярным. Но фамилии кузины Мануэля Шеннон не знала, отчего не могла решить каким образом ей следует продолжать дальнейшую беседу.

– Синьорина?

Непонимающе сведя брови, Мике посмотрела на Шеннон. Столь официальное обращение показалось ей глупым, но видя, что Шеннон совсем не шутит, все же отозвалась: