– Глупышка, что же ты наделала…

Шеннон приходила в себя очень медленно.

Словно в нее заново внедрили жизнь, она дышала тяжело, но равномерно. Перед глазами стояла темнота. Ее плотно сжатые веки упорно не желали подчиняться импульсам собственного мозга. Однако слух работал безотказно.

Услышав незнакомый мужской голос, девушка рефлекторно замерла, улавливая каждое произнесенное слово.

– Ей повезло. Рана на затылке незначительная. Заживет быстро. В основном она отделалась легким сотрясением. Но вполне могут возникнуть какие-нибудь незначительные осложнения в первое время. Например, рассеянность, провалы в памяти, изменение настроения, потеря аппетита… всякое. Так же не стоит исключать, что это была попытка суицида.

Словно не слыша голос врача, Мануэль неотрывно смотрел на неподвижное лицо Шеннон. Казалось, в эту минуту он не видел никого кроме нее. До сих пор шокированный произошедшим, сероглазый брюнет крепко сжимал ее руку. Только сейчас он стал понимать, что она значит для него. Мысль о том, что сегодня он ее чуть не потерял, до сих пор не давала покоя. Да, он знал, что их роман недолговечен. Знал, что как бы ему хорошо с ней не было, рано или поздно им придется расстаться. Но только не сейчас. Сейчас он не был к этому готов. И только не так!

Врач тихо кашлянул, привлекая внимание синьора.

Выйдя из легкого оцепенения, Мануэль, наконец, посмотрел на невысокого человека в строгом черном костюме.

– Это бы надо задокументировать. – Опустив взгляд, начал было доктор.

– Идите. – Вместо ожидаемого согласия, вдруг твердо сказал ему мужчина. – Спасибо за ваши услуги. Счет вышлите почтой.

Доктор протяжно вздохнул, но все же согласно кивнул головой. Молча поднявшись на ноги, он не спеша вышел из комнаты.

Услышав стук захлопнувшейся двери, девушка тотчас распахнула веки. Мягкий свет тут же ослепил глаза. Но вот, проморгавшись, она увидела возле себя задумчивое лицо Мануэля.

– Ну, привет. – Вдруг мягко улыбнулся он, заметив на себе ее взгляд.

Шеннон умиляло видеть его таким заботливым, таким переживающим и таким нежным. Все это было так нереально, что она начала всерьез беспокоиться, а не сниться ли ей это?

В любом случае, будь это сон или реальность сейчас она была счастлива находиться рядом с ним. Впервые, она смотрела на Мануэля другими глазами. Глазами обычной молодой девушки, а не озлобленной на всех толстосумов воровки. Впервые, она наконец-то смогла признаться себе, что ей будет его не хватать.

– Это не была попытка суицида. – Все ещё чувствуя во рту мыльную воду, слабым голосом произнесла она. – Я просто поскользнулась и, ударившись головой, потеряла сознание… У тебя очень глубокая ванна. – С легкой обидой в голосе тихо договорила пострадавшая. – А ещё ужасный музыкальный вкус.

Ему захотелось рассмеяться в ответ, но он сдержался. Одно то, что она уже начала привередничать, говорило, что его бунтарка в полном порядке. Или, по крайней мере, скоро будет.

– У меня классический вкус. – Улыбнулся он.

– Старьё. – Попыталась пошутить она, но тут же сделавшись серьезной, крепко сжала его ладонь. – Я бы никогда не пошла на самоубийство. Я не такая. Клянусь… Ты мне веришь?

Заглянув в ее светло-карие глаза, Мануэль вздохнул.

Он до сих пор пребывал в легком смятении. Не знал, что и думать. Особенно теперь, когда чуть не потерял ее. Но по ее напряженному взгляду, он интуитивно понял, что его ответ для нее очень важен.

– Верю. – Тихо прошептали его губы.

Расслабившись, Шеннон снова улыбнулась. Ей было так непривычно видеть, что за ней кто-то ухаживает. Это чувство было совсем новым, но таким приятным. Отчего-то захотелось смеяться и парить в воздухе. Быть счастливой от того, что о ней кто-то думает.

Почувствовав, как его большой палец нежно поглаживает ее ладонь, Шеннон не удержалась от чувств нахлынувшей на нее совести.

– Прости, что сегодня весь день доставляю тебе одни лишь хлопоты. Обещаю, больше этого не повторится.

Вновь согласно кивнув, Мануэль слабо улыбнулся. Вид этого котенка, который так отчаянно нуждался в ласке, сводил его с ума, но ещё больше приводил в замешательство. Он никогда не задумывался о собственных чувствах. Его чувства всегда были под замком. По жизни раскрывающийся лишь наполовину, он привык к образу циничного богача. Женщинам это даже нравилось. Мужчин восхищало. Но Шеннон с легкостью смогла пробудить в нем нечто такое, о чем он и не подозревал. Она смогла раскрыть его настолько, насколько это вообще было возможно. Она сдирала с него не одежду, она сдирала с него кожу, умело заглядывая в самые потаенные места его души. Его страшили такие связи. Он старался избегать подобных отношений с женщинами. Старался не привязываться, поскольку все они были лишь очередным развлечением на одну ночь.

Однако его чувства к Шеннон не поддавались никакой логике. Каждый раз, теряя с ней голову, он плевал на самоконтроль. И каждый раз, оставаясь наедине с самим собой, он вновь и вновь спрашивал себя, как же он мог так забыться?

В очередной раз не сдержав мягкой улыбки, Мануэль слегка дотронулся до ее теплой щеки.

Жаль, что жизнь несправедлива. Шеннон заслуживала намного большего, чем беспутную, беспризорную жизнь. Если бы только у нее был шанс вырасти в благополучной семье, она бы затмила всех глупых барышень в округе. Ей бы не было равных. Жаль, что судьба диктует нам свои правила…

– Давай устроим мир? – Вдруг тихо предложила она, с легкой тенью тревоги наблюдая за его лицом.

Мануэль с шумом выдохнул. Его маленькая воительница предлагала ему мир, а он… он, казалось, напрочь потерял дар речи. Слабо поверив услышанному, мужчина все же согласно кивнул головой.

– Мир.

Шеннон благодарно улыбнулась. Ей не хотелось проводить свои последние свободные дни в ссорах и постоянных распрях.

Так, молча, они просмотрели в глаза друг друга, казалось, целую вечность.

Мануэль первым пришел в себя.

Нехотя выпустив ее руку из своей ладони, он встал с кровати.

Поняв его намерения, Шеннон расстроено вздохнула.

– Ты куда?

– Мне нужно идти.

Ей хотелось замотать головой. Хотелось зарыдать во весь голос. Хотелось вновь обидеться на весь мир. Он уходит. Он опять уходит. Но ведь его взгляд, его действия – все говорило о том, что она для него хоть что-то да значит. Так почему же он не останется? Почему опять бросает ее одну в эту ночь?

– Останься. – Робко попросила она.

– У тебя и, правда, что-то с головой, раз ты просишь меня о подобном. – Усмехнувшись, Мануэль все же не смог скрыть довольных ноток в своем голосе.

Видя, как он уже развернулся к двери, Шеннон вдруг резко выпалила:

– Я не хочу этой ночью оставаться одна.

Он замер на месте. По его напрягшейся спине было ясно, что он раздумывает над своим ответом.

Наконец, Мануэль обернулся.

– Хорошо. – Твердо пообещал он.

– Что, хорошо? – Играя роль непонимающего ребенка, настойчиво переспросила она.

– Я приду. Но сначала мне нужно закончить кое-какие дела.

Вспомнив былой женский смех, Шеннон понимающе усмехнулась. С ее языка уже готово было вылететь очередное резкое слово, но вспомнив об обещании мира, она заставила себя проглотить обиду.

– Хорошо. – Хрипло прошептала она, устало прикрывая глаза.

Ей не хотелось думать о том, что он уходит к другой женщине. Ей хватит и того, что он пообещал вернуться, а все остальное придет со временем. Жаль только, что этого времени у нее почти не осталось…

Проснувшись от того, что яркий луч утреннего солнца назойливо сверлит ее лицо, Шеннон глубоко вздохнула и открыла глаза. Мягкий свет заполонил просторную комнату, призывая встретить новый день с бодростью и хорошим настроением. Однако лицо темноволосой девушки отнюдь не выражало подобного настроя.

Вспомнив минувшие сутки, она печально улыбнулась. Ее затылок все ещё немного саднил после вчерашнего падения. Но не эта притупленная боль ее сейчас беспокоила. Вчера могло произойти непоправимое. Вчера она почти утратила веру в доброту этого мира, но в самую последнюю секунду ее спас Мануэль. Именно он показал ей, что в этом мире ещё не все потеряно. Напомнил о волшебных сказках, что в детстве так часто рассказывала ей мать. И она вновь поверила. Перешагнула пропасть охватившего ее отчаянья и поверила.