Пока Гарри шел по пыльным ступеням школы, профессор зельеваренья, дочитав интересующую его главу, вернул книгу на место и, сев на диван, стал ждать прихода своего подопечного.

- Можно, профессор? – раздался от двери голос Поттера.

- Что за идиотский вопрос, мистер Поттер, теперь вы тоже живёте здесь, – пытаясь сдерживать свою ярость, отвечал зельевар, – Мадам Помфри мне всё объяснила, так что идите в свою комнату, я попрошу домовых эльфов подать вам ужин, а завтра утром проверю состояние вашей магии.

- Хорошо, спасибо, профессор Снейп, – улыбнувшись заботе зельевара, ответил Гарри и юркнул в приоткрытую дверь собственной спальни.

Отдав все распоряжения, сам зельевар устроился в кресле у камина в компании хорошего огневиски, ему нужно было всё обдумать. То, что он прочел в книге, объясняло многое в поведении Поттера, но не объясняло самого главного. Почему он!? Почему из всей той толпы учеников и преподавателей, да и вообще волшебников, Поттер выбрал именно его?! В книге говорилось, что такое поведение характерно для Неко, нашедшего свою потенциальную пару, внутри Северус чувствовал от этого знания некую теплоту. Но реальность была сурова. Он – бывший пожиратель смерти, а Тёмный Лорд вот-вот возродится. А он, мальчишка, школьник и помимо прочего надежда магической Британии. Как они могут быть парой?

- Парой? – вслух произнёс зельевар и горько усмехнулся, – Северус, ты теряешь себя, раз допускаешь, пусть даже и в мыслях, такой абсурд. Он мальчишка, что он может знать о любви? И что ты можешь о ней помнить, ведь вся твоя любовь – это боль? – Северус отставил пустой бокал и пошел в спальню, в голове крутились разные мысли. Но одно он сегодня уяснил четко: он не позволит причинить вред Гарри никому, даже ему самому. Это странное осознание пришло к нему тогда, когда он исследовал кровь юноши, а перед глазами то и дело всплывала картина его бледного лица и поникших ушек.

Утро началось для Северуса Снейпа очень рано, ещё до восхода солнца, его разбудили сигнальные чары, наложенные на спальню гриффиндорца. Взволнованный зельевар выхватил из-под подушки палочку и, не накинув халата, устремился в спальню Поттера. И нужно сказать, что не зря. Гарри каждую ночь мучили страшные кошмары, прошлое не отпускало его, и лишь те несколько ночей, что он был с Мехасом, его уставшее тело отдыхало, но не разум. Парень выгнулся на постели, его лицо исказила судорога боли, рот приоткрылся в немом крике, почему в немом? Потому что даже во сне юный герой умудрялся колдовать. Северус не слышал ни единого звука, но то, что он видел, говорило о сильной боли и страхе, что переживал юноша. Не раздумывая, Снейп ринулся к кровати парня, снимая заглушающие чары, в это же мгновение на него обрушился поток криков и стенаний, что Гарри прятал глубоко внутри. Мужчина убрал палочку, она была сейчас бесполезна, и, перехватив парня, крепко прижал к себе. В его жизни было всего несколько подобных случаев и всегда этот способ помогал Мастеру зелий, он надеялся, что и этот случай не будет исключением. Гарри бился в руках зельевара, по его разгоряченным щекам текли слёзы, а губы шептали, молили о помощи, молили о жизни.

- Гарри, Гарри, всё хорошо, успокойся, – голос мужчины вдруг стал мягким, каким не бывал прежде. Северусу впервые захотелось утешить этого юношу, он впервые в нём видел не Джеймса Поттера, а просто черноволосого мальчишку, со смешными ушками и хвостом. – Всё будет хорошо, поверь мне, – зельевар шептал эти добрые слова в кошачье ушко Неко, и Гарри, прекрасно слышавший его, успокаивался, не просыпаясь. – Я должен знать, что мучает тебя, чтобы помочь, – чуть отстранёно прошептал мужчина. – Гарри, Гарри, проснись.

- Ммм… что? – юноша ещё плохо соображал, он не хотел терять ощущения той защищённости и тепла, которые ощутил, когда кошмар отступил.

- Прости, Гарри, но так нужно, – тихо прошептал Северус, – Легелименс!

Зря Снейп это сделал, зря. Мужчина сам оказался не готов к тому, что увидел в подсознании и мыслях юноши. Он видел кошмар, что мучил Поттера, и сам ощутил сильнейшую боль, видя, как дорогой его друг, Лили, умирает вновь и вновь. Он видел унижение и боль, он видел страдание и отчаянье. Он видел себя, в душе этого мальчика. Но у него, Северуса, была мать, пусть недолго, пусть и не такая сильная, но была. А у Гарри не было и этого, мужчина наблюдал за мальчиком лет трёх, что поранил колено, от боли он воскликнул «мама», а вместо утешения получил пощечину и злой окрик: «Никогда не смей меня так называть, мальчишка!». Это было больно. Странно и больно. Воспоминания проносились как в калейдоскопе, и среди них было очень мало радостных моментов. Но одно заставило мужчину остановиться. Он видел себя, в своём кабинете, в тот день, когда приходил Люпин, и он чувствовал то тепло и благодарность, что испытывал парень по отношению к нему. Это было… необычно. Зельевар покинул разум парня. Гарри дышал часто и рвано, справляясь с болью от проникновение в своё сознание.

- Вы… увидели… достаточно? – прерываясь на вздохе спросил парень.

- Более чем, – тихо ответил мужчина, всё ещё находясь под впечатлением от увиденного, – Я принесу зелье, – и он ушел, чтобы вернуться с целой батарей флаконов, – Вот, выпейте это, – он протянул Гарри небольшой флакон темного стекла, – Он снимет последствия от моих действий, – юноша послушно выпил, ибо сил на сопротивление не оставалось. Потом мужчина заставил парня выпить ещё два зелья, и после того, как убедился, что юноша уснул, покинул его спальню. Северуса ждал потухший камин и недопитая бутылка огневиски. Его мир перевернулся. Опять.

- И что же теперь делать? – задавался вопросом Снейп, – Поттер навряд ли подпустит теперь меня к себе, а ведь я – его наставник. Наверное, стоит с ним поговорить. Может, вечером, да, так будет лучше. Сегодня он останется в спальне, а вечером я с ним поговорю. Так необычно, что у сына Джеймса Поттера была такая паршивая жизнь, – усмехнулся мужчина. До завтрака оставалась ещё два часа, ложиться смысла не было, и потому Снейп, приведя себя в порядок, занялся тем единственным делом, что всегда радовало его: пошел варить зелья.

Пока Снейп пытался привести себя в чувство, Гарри носился по саду в поисках Мехаса, ну, или Бастет.

- Ну чего ты так орешь!? – крупный черный котёнок выскочил из кустов азалии и недовольно уставился на юношу.

- Это катастрофа, Мехас! – юноша подхватил котёнка на руки и устроился под ближайшей пальмой.

- Да что произошло-то?

- Снейп залез ко мне в голову, теперь он всё знает и выбросит меня!

- Что знает? Про меня и Бастет?

- Да!

- Нет, про это он знать не может. Эти воспоминания защищены, ты же Неко, это у тебя в крови.

- Правда?

- Конечно.

- Но это всё равно мало, что меняет. Он видел, как я жил раньше, что делал. Ему наверняка стало противно.

- Гарри! Успокойся! – Мехас вырвался из рук парня и взглянул в его глаза, – Всё будет нормально, твой зельевар не идиот, он правильно поймет твою ситуацию. Не переживай. Скажи лучше, то, что он сделал, заставило тебя как-то по-другому взглянуть на него?

- По-другому? Нет, – подумав, ответил Гарри, – Нет, я думаю, что это, наверное, даже и к лучшему. Говорить о своём прошлом я не люблю. А так он все увидел сам. Он извинился перед этим.

- Значит, понимал, что это вынужденная необходимость. Все будет нормально. А раз ты тут и мы все уладили, то давай позанимаемся. Тебе пора развивать свои способности. Хорошо, что во сне нет как такового понятия времени, мы сможем много изучить.

- Хорошо, давай, – окончательно успокаиваясь, с улыбкой ответил Гарри.

- Вставайте, мистер Поттер, – Снейп вошел в комнату гриффиндорца и застыл возле кровати.

- Профессор, – сонно протянул парень, пытаясь разлепить глаза.

- Нет, Мерлин! – огрызнулся мужчина, – Лежите смирно, я проверю уровень вашей магии.

- И как? – спросил Гарри, как только зельевар перестал размахивать над ним палочкой.