Между тем Барская конфедерация не собиралась уходить с авансцены и в октябре 1770 года, при попустительстве французов, односторонне объявила о свержении Станислава Августа с престола и образовании нового правительства. Это уже вышло за рамки терпения короля, которое и так было на исходе из-за возраставшего гнева Екатерины. Российская императрица снарядила армию во главе с молодым генералом Александром Суворовым и отправила ее на выручку монарху Речи Посполитой, которому ничего не оставалось делать, как приказать своим войскам присоединяться к русским.
Вторжение Екатерины в Речь Посполитую прикрывалось предлогом оказания «защиты». Угроза с запада имела другие цели: король Пруссии Фридрих самым бессовестным образом проявлял свои амбиции – завоевать страну, особенно ее северо-западную часть, называемую Великой Польшей, в центре которой, в Познани, поровну смешалось польское и немецкое население. Кроме того, этот регион разделял Восточную Пруссию и собственно Пруссию. Пока русские оказывали «защиту» на востоке, Фридрих видел перед собой две возможности: во-первых, ввести войска в регион, и во-вторых, привлечь на свою сторону австрийцев, предложив им урвать, с его благословения и с благословения русских, кусок Южной Польши на том основании, что Польша была неуправляемой и ее следовало спасать от самое себя. Кроме того, Малая Польша, где проживали и верховодили такие проавстрийски настроенные магнаты, как Залуские, находилась почти что на заднем дворе Австрии. Императрица Мария Терезия, немного поколебавшись, все же сделала выбор в пользу тех преимуществ, которые сулило ей расширение ее многонациональной империи. Станислав Август понял, что против него объединились три державы, поэтому, хотел он того или нет, часть территории Речи Посполитой будет аннексирована. Чтобы сохранить мир, он выбрал дипломатию, а не гражданскую войну, которой опасался больше всего. Самым подходящим переговорщиком в этой ситуации, по его мнению, был Андрей Огинский, поэтому король назначил его полномочным послом в Вене для надзора за мирной аннексией Австрией польских земель.
В начале 1772 года семейство Огинских, включая детей – Юзефу, Михала Клеофаса и, вероятно, их сводного брата Феликса Лубенского, – выехало из Варшавы и по 800-километровому, часто используемому мятежниками пути направилось в австрийскую столицу. С ними ехал эскорт из 2000 поляков и татар под командованием гетмана Ксаверия Браницкого, к которому позднее присоединился воинский контингент русских, руководимый генералом Суворовым. Заснеженная дорога вела из Варшавы на юг, к Кракову, затем поворачивала на юго-запад и, не меняя направления, шла через Бескидский перевал до города Бельско-Бяла, потом к границе с Австрийской империей, по лесистым холмам Моравии и далее к Вене.
Путешествие не обошлось без неприятностей. Во-первых, все время дул пронизывающий ветер, и во-вторых, мятежные конфедераты устроили засаду на конвой. Силы оказались неравными, мятежникам трудно было тягаться с солдатами Браницкого и Суворова, поэтому их быстро окружили и взяли в плен. Инцидент оказал глубокое воздействие на детей. Хотя Суворов всегда улыбался им, поглаживал по голове и угощал яблоками, он перепугал их до смерти. Его устрашающая внешность затушевывала тот факт, что в действительности он любил детей, а то, как российский военачальник обращался с пленными, повергло Михала Клеофаса в растерянность и уныние. Страдания, написанные на лицах мальчиков, когда они видели, как закованных в цепи пленников волокли по снегу и избивали, дали повод для пересудов среди солдатни, основная масса которой не отличалась состраданием и жалостью.
К исходу зимы Огинские целыми и невредимыми добрались до столицы империи Марии Терезии. После того как они оставили Польшу в полнейшем хаосе, последние очаги сопротивления конфедератов были подавлены, статус-кво восстановлено, а русские войска остались на польской земле в режиме ожидания на случай каких-нибудь новых беспорядков. 5 августа 1772 года был согласован первый раздел Речи Посполитой. Екатерине досталась большая часть северо-восточных земель Великого Княжества Литовского, Фридрих восполнил недостающий сегмент Пруссии – но без городов Гданьска и Торуни, а Мария Терезия, после переговоров с Андреем Огинским, заполучила южную оконечность территории, впоследствии известную как Галиция.
Когда положение в значительно сокращенной по своим размерам Речи Посполитой стабилизировалось, Андрей Огинский решил заняться образованием детей. Юзефа, которой уже исполнилось восемь, как и подобает девочке, поступила в Салезианеринненкирхе – монастырь ордена посещения Святой Марии на улице Ренвег, а Михалу Клеофасу (и, вероятно, Феликсу) стали подыскивать наставника, который смог бы подготовить его к активной светской жизни польского землевладельца. Прерогативой на профессию наставника обладали почти исключительно французы, которые монополизировали прибыльный и очень удобный центрально- и восточноевропейский рынок. Среди них были как махровые реакционеры, с худшими проявлениями религиозного фанатизма, так и истинные плоды Просвещения, вдохновленные трудами Руссо, Вольтера, страстные поклонники революционных гуманистических идей, распространенных в среде западноевропейских интеллектуалов. К последним принадлежал Жан Ролей, и выбор Андрея пал именно на него. Жан Ролей родился в 1735 году, он успешно справился с задачей воспитания второго сына императрицы Марии Терезии Леопольда, эрцгерцога, великого герцога Тосканского и наследника трона Габсбургов.
Князь Андрей Огинский
Ролея официально представили застенчивому, черноволосому, кареглазому, толстоватому и приземистому, неуклюжему малышу семи лет от роду. Он мог читать и обладал некоторыми познаниями в Священном Писании, что уже являлось хорошим началом. Сначала надо было как-то уменьшить его вес и исправить осанку. Мальчик весил слишком много для своего возраста, мало и вразвалку двигался, поэтому Ролей решил включать в его рацион много фруктов, но совсем мало мяса. Во время продолжительных прогулок по улицам Вены и вдоль ее крепостных валов, которые сочетали в себе физическую нагрузку и экскурс в историю, Ролей показал мальчику исторические здания города, включая ансамбль дворца Хофбург, и поле битвы за городскими стенами, где король Ян Собеский помогал спасать венцев от турецких завоевателей в 1683 году. Михал Клеофас зачарованно слушал эти уроки истории, особенно если в них рассказывалось о Польше.
Несколько месяцев спустя Михал Клеофас, постройнев и изменив походку на более грациозную, вернулся со своей матерью и, вероятно, Феликсом в Варшаву. Ролей их сопровождал. Андрей еще год оставался в Вене, пока не закончился срок его полномочий. Когда он возвратился вместе с Юзефой домой, король пожаловал ему титул сенатора-кастеляна Трок. Все в тех же Троках был воеводой его отец. Андрей также получил старостат к югу от Вильно, в Ошмянах, где находилось поместье Огинских.
В Гузове Ролей серьезно взялся за образование Михала Клеофаса. Мальчик оказался очень сообразительным, заставлять его учиться почти не приходилось. На первом этапе Ролей считал важными не книги, а скорее практические занятия: выполнение масштабных чертежей садов и комнат помогало юному Огинскому глубже понять географию и геометрию, а продолжительные прогулки в поле и в лесу сочетали физическую нагрузку с изучением вошедших тогда в моду ботаники и зоологии. Решение повседневных денежных вопросов послужило основой для приобретения математических знаний. Кроме того, Ролей познакомил Михала Клеофаса с баснями Лафонтена, и мальчик выучил многие из них наизусть. Они открыли ему путь во французскую литературу, которая стала его настоящей страстью в зрелые годы.
Ролей всегда помнил, что Михал Клеофас был поляком, и тогда как многие французские наставники того времени стремились превратить своих воспитанников в молодых французов, он мудро решил направлять своего ученика по польской стезе и привил ему крепкое чувство гордости за свои корни Поляка и Литвина. Основы истории Михал Клеофас познавал в ходе чтения книг о героическом прошлом Речи Посполитой, которые оказывали на мальчика сильное воздействие – в немалой степени обусловленное той ужасной несправедливостью, с которой часто сталкивались люди из самых разных слоев общества. Тем самым Ролей заложил основы всепоглощающего интереса Михала Клеофаса к польской истории и литературе. Он также отдал должное приверженности своего подопечного к определенным, распространенным по всей Европе, особенно среди молодых людей, идеям: крепкому чувству сострадания к себе подобным существам, будь то шляхта или крестьяне, соотечественники или иностранцы, – идеям, послужившим толчком к возникновению якобинского движения во Франции.
