Катера из Шербура.
В 1962 году было достигнуто секретное соглашение с ФРГ о поставках в Израиль скоростных ракетных катеров типа "Ягуар", одних из лучших в своем классе. Вооруженные израильскими низколетящими ракетами типа "Габриэль", они в определенной мере могли способствовать поддержанию морского паритета с Египтом. К декабрю 1964 года три катера были поставлены ВМС Израиля, но в печати (Нью-Йорк таймс" опубликовал материал "с подачи" правительственного чиновника в Бонне) появились публикации, рассекретившие соглашение. Арабские страны пригрозили Бонну полным экономическим бойкотом, и Аденауэр распорядился прекратить строительство "Ягуаров" для Израиля на верфях в Киле. Через некоторое время минробороны Израиля удалось договориться с Францией (она в те годы поставляла примерно три четверти импортируемого Израилем оружия) на размещение заказа на строительство "Ягуаров" на верфи в Шербуре. Сторону-заказчика представлял Мордехай Лимен, опытный военный моряк и храбрый командир.
Биографическая справка.
Мордехай (Мотти) Лимен родился в 1924 году в Польше, в восьмилетнем возрасте был вывезен родителями в Палестину. Юношей вступил в "Пал-Ам" военно-морское формирование в составе "Хаганы". Во время Второй Мировой служил в британском флоте; его корабль в составе конвоев привозил грузы по ленд-лизу в Мурманск. В служебной характеристике Королевского флота о нем было сказано так: "Он полностью соответствует типу английского джентльмена. Способен правильно и быстро реагировать на экстремальную ситуацию".
Экстремальных ситуаций хватало: суда, на которых он служил, подвергались налетам немецкой авиации и торпедным ударам, конвои перехватывали немецкие рейдеры, над студеными волнами разворачивались целые сражения, отголоски которых ощущаются до наших дней. По возвращению в Палестину Лимен командовал спасательным кораблем, который принимал участие в попытках преодоления морской блокады, установленной англичанами, затем транспортом, на котором перевозили беженцев. В 1948 году на маленьком скоростном катере проскользнул в акваторию Порт-Саида, заминировал и подорвал египетский эсминец. Командовал боевым кораблем; в 1950 году двадцатишестилетний моряк стал главнокомандующим ВМС Израиля. Через четыре года был направлен на учебу в Колумбийский Университет (США) и затем был назначен руководителем военной промышленности Израиля. Считается, что он сыграл решающую роль в модернизации вооруженных сил страны на переломе шестидесятых.
В апреле 1967 года в Шербуре был спущен на воду первый из заказанных ракетных катеров. Еще через месяц - второй, оба благополучно добрались до Израиля, хотя в Шестидневной войне принять участия не успели - не были введены в действие системы вооружения. Еще два катера отправилось в Хайфу только в октябре следующего года. Три же оставшихся (и оплаченных Израилем) катера ещё достраивались, когда Шарль де Голль ввел, в дополнении к жестким санкциям накануне войны 67 года, полное эмбарго на поставку вооружений Израилю (и отказался вернуть деньги за ещё не поставленное оружие, включая самолеты и катера). Приказ президента о запрете вывоза оружия уже состоялся, но ещё не был оглашен; конечно же, благодаря тщательно подготовленной израильской разведкой счастливой случайности в пять часов утра 4 января 1969 три достроенные катера под израильскими флагами ушли в Хайфу. Военно-морские и таможенные власти в Шербуре совершенно не препятствовали отплытию и уверяли правительство в ответ на раздраженные запросы, что официального извещения о введении полного эмбарго они ещё не получили. В самом деле, оно ведь было официально распространено только 6 января; на газетные же публикации и телевизионные новости все как один чиновники, поглощенные новогодними заботами, не отреагировали. Формально никто не мог быть признан виновным и дело ограничилось только выговорами, однозначным инструктажем и резким усилением мер безопасности в отношении строящихся оставшихся пяти катеров. Ожидать скорого изменения политики правительства Франции, отмены эмбарго, хотя дело шло к окончательной отставке де Голля, не приходилось. Просто увести катера в море тоже не представлялось возможным: теперь они находились под самой серьезной охраной. Отказаться от уже оплаченных катеров и попытаться разместить заказ где-нибудь еще? На такое не было ни средств, ни времени. По прямому заданию правительства спецслужбы разработали многоходовую операцию "Ноев ковчег", одним из руководителей которой стал адмирал Лимен.
В качестве первого шага М. Лимен объявил от имени своего правительства директору шербурских судостроительных верфей, Феликсу Амьо, что Израиль не может ожидать неопределенное время и потому разрешает продать катера кому угодно при условии возмещения затрат на фактически произведенные работы. Феликс Амьо нашел это условие справедливым и получил от Лаймена соответствующие документы. Вскоре к нему обратился "подходящий покупатель" - некий Мартин Сайм, владелец строительной компании и директор норвежской транспортной фирмы "Старбоут энд вейл". Ему срочно нужны были скоростные катера для нефтеразведки. Финансовая сторона была быстро улажена, и Амьо, не сочтя необходимым задуматься о применимости "Ягуаров" для специфических целей нефтеразведки, послал запрос на получение санкции на продажу от министерства обороны. Запрос передали в Межведомственный комитет по контролю за экспортом оружия (МККЭО). Там быстро решили, что "Ягуары" без оружия - никакое не вооружение, а просто транспортное средство, что холодная Норвегия - не "горячий" Ближний Восток, не стали слишком интересоваться историей компании "Старбоут энд вейл" (а она была создана всего неделей раньше на базе панамской юридической фирмы "Ариас"), и санкционировали сделку. Информировать о ней президента (тем более, что власть в Париже только что переменилась) или хотя бы контрразведчиков не сочли необходимым. В считанные дни все формальности были улажены, документы подготовлены и пересланы экспресс-почтой Феликсу Амьо. Тем временем в Шербур уже прибывали "норвежские моряки" - большинство среди них было голубоглазыми блондинами. Они готовили к отплытию практически достроенные катера, закрашивали надписи на иврите и малевали на бортах "Старбоут", проводили обычные предпоходные испытания. Самые наблюдательные шербурцы только отметили, что время от времени лихие норвежцы переговариваются и переругиваются на иврите, а небольшая легальная израильская колония специалистов и моряков, участвовавших приемке заказов, вовсе не выглядит чрезмерно опечаленной "уводом" катеров. Подготовка продолжалась ещё несколько дней и наконец в девять вечера в канун Рождества катера, взяв на борт и "норвежцев", и, как оказалось, почти всех израильских судостроителей и моряков, ушли в Ла-Манш. Совместное отплытие прошло "под прикрытием" например, на Рождественскую ночь в ресторане Шербура был заказан ужин на 70 персон, почти всю израильскую "колонию"; ужин остался нетронутым, оплатили его чеком из Израиля через две недели. В Шербуре удивились, но скандала пока не было. Только через день корреспондент небольшой газеты "Ост Франс" передал по телефону в свою редакцию в Ренн информацию о том, что какие-то подозрительные норвежцы выкупили и увели из Шербура эскадру ракетных катеров. Стрингеры ЮПИ и Ассошиейтед Пресс подхватили информацию в Ренне и передали в центральные офисы; ещё через день об этом писали все газеты мира. В пресс-службу Французского правительства и Министерства обороны начали поступать многочисленные запросы. Еще больше усилило возмущение французского руководства сообщение воздушной разведки о том, что катера обнаружены вблизи Гибралтара (в контракте речь шла об их использовании у берегов Аляски). Конечная цель маршрута и вообще вся комбинация представилась очевидной; больше всего возмущался министр иностранных дел Морис Шуман, который только что заключил весьма выгодный для Франции договор с несколькими арабскими странами, - возмущался и требовал принятия немедленных мер. Но реалист Помпиду, получив извещение от ВМС, что в этой зоне у Франции нет боевых кораблей, способных немедленно перехватить катера, спросил Шумана: "Вы что, предлагаете бомбардировать или торпедировать их? Поговорите с израильским послом". Однако посол, по странному совпадению, оказался в отъезде - гостил у своих друзей в Швейцарии. Шуману пришлось удовлетвориться двухчасовой выволочкой, которую он устроил дипломатам невысокого ранга (старший из них, Ави Примор, был всего пресс-атташе). Конечно же, в Тель-Авив был направлен запрос; ответ пришел в самых спокойных тонах: "Правительство Франции само продало катера норвежской компании "Старбоут энд вейл". Нельзя отрицать возможность того, что упомянутая компания сдала в аренду легально купленные ею катера какой-либо израильской фирме"... А катера уже шли Средиземным морем.
