Ко времени победы революции в Никарагуа возделывалось около 5 миллионов гектаров земли. Из них 2 миллиона принадлежало крупным помещикам (в том числе Сомосе и его родне — более 1 миллиона гектаров). А на долю 120 тысяч мелких крестьянских хозяйств приходилось меньше чем по гектару на двор.

По иронии истории именно алчность клана Сомосы, его стремление превратить Никарагуа в семейное поместье облегчили сандинистам создание государственного сектора, располагающего командными высотами в экономике.

После бегства диктатора в собственность государства перешло 23 процента обрабатываемых площадей, причем главным образом плантации экспортных культур, на которых производится половина сахара и табака, треть хлопка и почти четверть кофе. Были национализированы и ключевые предприятия по переработке сельскохозяйственной продукции. Ведь Сомоса держал в своих руках все скотобойни, половину сахарных и хлопкоочистительных заводов, две трети табачных фабрик.

В отличие от других стран Центральной Америки иностранные монополии предпочитали здесь не хозяйничать непосредственно на плантациях, а держать под контролем их финансирование и экспорт продукции, используя Сомосу как посредника. Поэтому, когда за конфискацией собственности диктатора последовала национализация банков и внешней торговли, это еще больше укрепило позиции государства в экономике, его способность воздействовать на частный сектор.

— Враги никарагуанской революции на все лады твердят, будто сандинисты национализировали всю частную собственность. Но это клевета. В Никарагуа сейчас больше частных предприятий, чем в Мексике, — говорит член Национального руководства СФНО Томас Борхе. — В руках государства находится примерно треть промышленного производства. Такова же доля сектора народной собственности (госхозов и кооперативов) в сельском хозяйстве. Так что курс на развитие смешанной экономики проводится в республике не на словах, а на деле. При этом, конечно, правительство стремится максимально использовать возможности частного сектора в общенародных интересах.

Такая экономическая политика, а также особенности сельского хозяйства Никарагуа нашли отражение и в законе об аграрной реформе. Своеобразие его состоит в том, что он не устанавливает предельного размера земельной собственности. Подлежат экспроприации лишь имения, владельцы которых после победы революции либо покинули страну, либо по каким-то иным причинам не возделывали принадлежавшую им землю.

Но реформа не касается тех землевладельцев, даже крупных, которые эффективно ведут хозяйство, исправно вносят налоги и соблюдают законы об оплате наемного труда (на плантациях же у них трудятся теперь не бесправные батраки, а члены профсоюза сельскохозяйственных рабочих, которые при поддержке революционной власти могут постоять за себя).

Этот гибкий подход позволил сузить фронт противников революционных преобразований, избежать даже временного спада в производстве продовольственных и экспортных культур.

Между тем в аграрных отношениях произошли глубокие перемены. Доля частных поместий площадью свыше 350 гектаров сократилась с 40 до 12 процентов. Конфискованные у Сомосы крупные плантации с современными методами обработки, как правило, преобразованы в госхозы, ибо дробить их было бы экономически нецелесообразно. А земли, экспроприированные по закону об аграрной реформе, в первую очередь передаются беднякам, объединившимся в производственные кооперативы.

Поселок Ла Конча находится в густонаселенной части страны, прилегающей к озеру Никарагуа. Здесь много мелких кофейных плантаций и еще больше крестьянских хозяйств, вовсе не имеющих земли. Аграрный вопрос в этих местах особенно волнует людей. Так что на раздачу титулов жители окрестных селений съехались действительно как на народный праздник.

Вместе с руководителями окружного комитета СФНО на помост поднимаются четыре пожилые женщины. Это матери местных активистов, погибших от бандитских пуль. По традиции им отводится самая почетная роль на торжественных церемониях. И вот сегодня именно они вручают производственным кооперативам и единоличникам документы на владение землей.

Последним титул получает Виктор Серда Фернандес. Ему досталось пять гектаров земли, принадлежавшей сомосовскому полковнику, который сбежал в Соединенные Штаты. Виктору 32 года. Он только что вернулся из батальона резерва. Полгода воевал "на севере, в горах". Виктор до сих пор ходит в маскировочном комбинезоне. Как инструктор по боевой подготовке учит местных ополченцев стрелять из карабина, с которым не расстается ни в поле, ни на митинге. Читать и писать научился лишь во время общенационального похода за грамотность.

Гордо раскрыв коленкоровую обложку, крестьянин торжественно декламирует: "Титул об аграрной реформе. На основании декрета № 782 правительства национального возрождения Республики Никарагуа от 19 июля 1981 года все права на владение участком земли в обозначенных ниже границах предоставляются Виктору Серда Фернандесу, проживающему в деревне Сабанито департамента Карасо".

Революция вырвала этого никарагуанского крестьянина из цепей невежества, наделила его землей, дала оружие, чтобы ее защищать. Виктор подходит к краю помоста. Взмахнув титулом, бросает в толпу чеканные, как клятва, слова: "Бороться до победы! Враг не пройдет!"

И тысячи людей, поднимая над головами винтовки, мачете и гитары, дружно подхватывают: "Нет! Нет! Нет — не пройдет!"

Автор этой книги — политический обозреватель газеты «Правда», видный советский журналист, писатель, имя которого хорошо известно читателям в нашей стране и за рубежом.

Всеволод Владимирович Овчинников родился 17 ноября 1926 года в Ленинграде, в семье архитектора. Там же учился в средней школе. Во время блокады был эвакуирован в Сибирь, где подростком начал трудовую жизнь. 17-летнего его призывают на службу в армию. Он готовится стать военным моряком, инженером. Но с воцарением на Земле мира волею судьбы оказывается студентом Института иностранных языков.

В 1951-м Всеволода Овчинникова, дипломированного переводчика с китайского к английского, зачисляет в свой штат редакция «Правды». Два года работает он в отделе социалистических стран, постигая «азы» и одновременно «высшую математику» газетного дела, А в пятьдесят третьем утверждается корреспондентом «Правды» в Китайской Народной Республике. Семь лет длится эта его первая зарубежная командировка, в течение которой оттачивается перо журналиста «божьей, как говорили в старину, милостью», обогащается красками палитра слова, слога, образа. Выходит в свет первая книга очерков Всеволода Овчинникова.

Возвратившись на Родину, он работает в редакции и интенсивно изучает японский, знакомится с историей, с проблемами Страны восходящего солнца. И в 1962-м едет туда корреспондентом «Правды». Эта его командировка продолжается шесть лет. Результатом ее, кроме регулярно публиковавшихся на страницах газеты очерков, корреспонденций, заметок, была книга «Ветка сакуры (Рассказ о том, что за люди японцы)». Она отмечена как явление в нашей журналистике. Талант ее автора раскрылся в ней с яркостью цветения удивительного и скромного растения — японской вишни — сакуры, избранного японским народом наряду с солнцем своим символом. Это сколь художественное, столь исследовательское произведение первооткрывает советскому читателю многие стороны жизни, быта и сознания мало знакомого нам народа, приобщая нас к некоторым тайнам его обычаев и нравов, древнейшей его цивилизации.

С 1974 года по 1978 год Всеволод Овчинников был корреспондентом «Правды» в Великобритании. Творческим отчетом за этот период его журналистской деятельности стала книга «Корни дуба (Впечатления и размышления об Англии и англичанах)». В ней, выражаясь фигурально, востоковед предстал перед читателем в отлично скроенной паре из «английского сукна».

«Ветка сакуры» и «Корни дуба» были изданы в Японии и Англии, то есть в странах, которым они посвящены, а также печатались в Болгарии, Венгрии, ГДР, Чехословакии и опубликованы в переводе на азербайджанский, латышский, литовский, молдавский языки.