Энакин упрямо стиснул кулаки. Подставил лицо резким порывам ветра, глядя вперед - но не на сверкающие силуэты небоскребов и вереницу ярких огней аэротрассы, а в горящие расплавленным золотом глаза Палпатина. Не покидавшего стен Храма - но находившегося ближе, чем случайный прохожий, ненароком задевший Энакина плечом.
"Вашу, Дарт Сидиус. Не мою".
Фантом, сотканный из теней и неверных отсветов, улыбается - одними глазами и мимолетным проблеском веселья в Силе:
" Разве?"
Нет. Конечно, нет. Тьма струилась сквозь него, льнула к рукам и горячила кровь. Энакин чувствовал себя в силах свернуть Манарайские горы движением ладони. Смять небоскреб, как консервную банку, не шевельнув и пальцем. Разорвать на куски любого, кто встанет у него на пути, не прикоснувшись к световому мечу.
Ему было знакомо это состояние - с того злополучного дня, когда тускенские выродки до смерти замучили его мать. С тех же пор он знал, сколь оно обманчиво. Тьма давала силу, это верно, но куда больше - иллюзию силы. Опьяняющей и гибельной, если потерять контроль над собой, забыть о своих реальных возможностях.
В одном Энакин был уверен наверняка. Он действительно мог убить Оби-Вана сегодня. Мощи, сконцентрированной в его руках, было достаточно, чтобы смять горло бывшего учителя, как бумажный лист. И - что хуже всего - в какой-то момент ему хотелось дать ей волю. Послушаться неясного голоса, скандировавшего в ушах требовательное и такое соблазнительное "убей", и обрушить всю свою ярость на человека, едва ли этого заслуживавшего.
"Я не превращусь в это, лорд Сидиус. Безумного убийцу вам из меня не сделать".
И снова - тихий смех. До обидного снисходительная улыбка на старческих губах.
"Неправильно, Энакин. Мне безумный убийца без надобности. Это я нужен тебе - чтобы не превратиться в него".
"И без вас справляюсь".
"Надолго ли? Кто окажется на месте Оби-Вана в следующий раз? Случайный прохожий, подвернувшийся под горячую руку? Падме? Ваш малыш? Ты не можешь знать, когда сорвешься снова. Джедайские техники не позволяют управлять зверем, что таится внутри тебя - лишь запереть. Д обровольно лишиться части себя вместо того, чтобы научиться жить с ней и использовать ее . Но и этот путь для тебя закрыт. Темная Сторона у тебя в крови . Из нее ты черпа л силы в последние годы, к ней ты всегда обращался в трудную минуту. Ты не научишься чувствовать Силу по-иному. Твоя природа возьмет верх, как бы ты ни бежал от нее. Ты, быть можешь, и совладаешь с ней самостоятельно... но кто расплатится за твой опыт?"
Помимо воли в памяти вспыхнул страшный образ, один из тех, что являлись ему в видениях: Падме, задыхаясь, царапала горло. Шептала мольбы побелевшими губами - и голос ее становился все тише и тише, а белки огромных глаз заливала кровь...
Лишь ценой огромных усилий Энакину удалось отогнать видение прочь. Оно было всего-навсего одним из многих - возможной, но не предрешенной вариацией будущего. Он насмотрелся такие с избытком. Сидиусу нечем здесь поживиться.
"Вокруг предостаточно достойных кандидатур. Не думаю, что Орден будет возражать, если я потренируюсь в использовании Темной Стороны на ваших любимых псах".
Сидиус был само равнодушие.
"Значит, галактика потеряет нескольких способных людей. Вопрос в том, что приобретешь ты?"
Энакин не ответил. Ни к чему это было - проговаривать очевидное, тем более Сидиус не нуждался в словах. Одной мразью в галактике станет меньше. А в его загривок по-прежнему будут вгрызаться десятки других. По-прежнему будет висеть на волоске жизнь Падме.
Если она переживет чрезвычайную сессию, разумеется. Условие, в выполнимости которого Энакин серьезно сомневался.
Он думал об этом не раз и не два. Страх сменялся яростью, ярость - глухим отчаянием, и так по бесконечному кругу. Сейчас же они складывались в горькую, холодную решимость.
Каждый видит в нем разменную монету? Оружие массового уничтожения? Что ж, оно обычно стоит недешево.
"А что я приобрету, если не сделаю этого? Если помогу вам? Могущество? Увольте, его мне с лихвой хватает. Власть и свободу? Не считайте меня за идиота. Я прекрасно понимаю, кто будет держать мой поводок. На каких условиях вы предлагаете мне рабство, лорд Сидиус?"
Старик рассмеялся, и не было в том смехе ничего от привычного добродушия канцлера Палпатина. Холодная насмешка, сухое одобрение с оттенком снисходительности.
" А все же ты неглуп, мой мальчик. Свобода - лишь в праве выбрать себе цепь по вкусу, так ведь говорят? Что ж, мое предложение тебе известно. Я научу тебя владеть С илой, чтобы ты смог управлять ею, а не она - тобою, как сейчас. Своим правлением я спасу галактику от войны, которая погрузит ее в хаос на многие десятилетия. Но самое главное - я сохраню жизнь твоей Падме. П ока ты верно служишь мне, ни она, ни твои дети не будут ни в чем нуждаться. Он и буд у т жить в роскоши и безопасности, вдали от политики. Рядом с тобой . Решай сам, стоит ли это твоих представлений о чести. Знай лишь, что так или иначе, но совесть твоя чистой не останется. Тебе решать, чья кровь замарает ее".
Желтые глаза фантома померкли, и вслед за ними начал таять его силуэт. Мгновение - и Энакин остался наедине с собой, глядя в пропитанную Тьмой корускантскую ночь.
Он был до странного спокоен сейчас. В поганые времена и дороги в будущее не лучше. Рыцарю-джедаю и Избранному давно пора бы усвоить это.
На одну ему недвусмысленно указали - не в первый, но, вероятно, последний раз. Вторую же Энакину предстояло торить самому... чем и надлежало заняться, пока еще не слишком поздно.
Сегодня Энакин в последний раз возвращался в Храм. Не зная, как покинет его. И, что самое главное, кем.
* * *
- Сэр, я прошу вас... - Сибилла едва поспевала за широким шагом работодателя, путаясь в юбках. От волнения дыхание молодой женщины сбивалось, как у старухи, страдающей одышкой.
Обычно благовоспитанная до чопорности, чтившая субординацию как величайшую добродетель, гувернантка бегом бросилась Арманду наперерез и решительно преградила ему путь к лестнице.
- Я прошу вас быть с Исанн помягче, сэр, - сказала она уже уверенней. - Бедная девочка сама не своя. Я понимаю, что ее выходки уже переходят все границы, но она совершает их не из желания досадить. Ей нужно ваше внимание...
- И она его получит. В том виде, которого заслужила своим поведением. А теперь прошу вас отойти в сторону, мадам.
Его тон не терпел возражений, но женщина не шелохнулась - только сурово сдвинула брови и решительно вздернула подбородок. Невиданная наглость для прислуги, а уж тем более допустившей в последнее время столько промахов, что впору писать заявление об уходе - пока не выставили с работы силком, снабдив нелестной рекомендацией.
Не в первый уже раз Арманду подумалось, что за нехваткой свободного времени он непозволительно распустил своих домашних. Дочь, в первую очередь - а теперь и Сибилла, похоже, набралась дурных манер от своей избалованной и обнаглевшей подопечной.
- Сэр, у девочки сильный стресс, с которым она явно не справляется. Неужели вы забыли, что с ней творилось вчера? Бедному ребенку нужна помощь специалиста и ваша забота, а не наказание! Ей не хватает поддержки и ласки, как вы не понимаете?
"Бедному ребенку не хватает ремня!" - едва не рявкнул Арманд, но вовремя сдержался. Судя по виду, Сибилла и сама была недалека от истерики, а ему только драматических сцен в исполнении гувернантки не хватало. И без того он чувствовал себя таким измотанным, что больше всего хотелось махнуть рукой на выходки дочери и урвать хоть немного сна - тем более, что завтра силы ему очень пригодятся.
