Вот почему режиму выгоднее уничтожить физически и морально своих врагов или держать их в лагерях, пока они не умрут «естественной» смертью. Концентрационный лагерь — самое гнусное и преступное попрание человеческой личности, гуманизма вообще. Все в лагере направлено на уничтожение человека и всего человеческого. Достаточно познакомиться подробнее с внутренним распорядком концентрационных лагерей, чтобы содрогнуться от ужаса. Вот что творилось в этом аду:
1. Нет людей, есть номера на спинах заключенных; люди становятся безличными цифрами. Администрация никого не называет по имени, только по номерам; не имеет никакого значения, что такой-то номер — крупный медик, а такой-то — знаменитый писатель.
2. Уголовные преступники поставлены выше, чем политические заключенные, — это обстоятельство разоблачает утверждения о якобы воспитательном характере лагерей; уголовники назначаются начальниками бараков (в немецких лагерях это капо), они помогают администрации поддерживать порядок.
3. Заключенных ведут на работу конвоиры с собаками: стоит сделать шаг влево или вправо из колонны, и, согласно инструкции, следует выстрел без предупреждения.
4. Рабочий день практически неограничен, это приводит к быстрому физическому истощению заключенных и к их «естественной» смерти — главной цели концентрационного лагеря.
5. Из-за неизбежной коррупции среди административных лиц «законный» скудный рацион заключенного еще больше сокращается, лагерники страдают от хронического недоедания, голодают, и если они не умирают от болезней, смерть наступает в результате физического истощения.
6. Медицинская помощь в концентрационном лагере — издевательство над гуманной профессией врача; она оказывается с учетом политических задач. Лагерные врачи придерживаются девиза: «прежде всего я эсэсовец, а уж потом — врач».
7. Коррупция выражается еще и в том, что охрана (на вышках) и конвой расстреливают заключенных «при попытке к бегству», получая при этом награды «за проявленную бдительность». Это, естественно, еще больше поощряет преступления администрации и охраны.
8. Каждый, кто попал в концентрационный лагерь, — виновен. В аду невинных нет. Поэтому оттуда в принципе никто не должен выйти живым.
VI. Взаимосвязь между элементами структуры фашистского государства
1. Необходимость этой взаимосвязи
На первый взгляд может показаться, что взаимосвязь между элементами структуры не столь уж и необходима, что она случайна, и, следовательно, эти элементы могут располагаться в произвольном порядке, что любому из них в процессе воспроизводства фашистской системы может быть отдано предпочтение.
На самом деле эта взаимосвязь настолько глубока и необходима, что является обязательной для всякого фашистского государства. Необходимость ее обусловлена двумя моментами: первый — невозможно отсутствие ни одной из перечисленных выше пяти особенностей государств такого типа; второй — каждая из этих особенностей является обязательной предпосылкой для следующей. Чтобы полно, до конца развиться, каждой из них необходимо породить и предопределить последующую.
Другими словами, между компонентами фашистской системы существует строгая субординация: каждая из этих составных частей имеет свое строго определенное место и значение, так что не может измениться, не вызвав тем самым разрушения целостности системы.
Если уж мы начали описание структуры с однопартийного характера политической системы и рассматривали эту особенность как первый и основной момент, то лишь потому, что строительство фашистского государства в Германии, Италии и Испании началось с установления однопартийной политической системы. Из трех классических примеров фашистского государства самым совершенным образцом является Германия, где все характерные черты системы проявляются с предельной ясностью и рельефностью. Хотя Италия первой пошла по пути фашизма, она не смогла стать совершенным образцом фашистского государства. Это один из многих случаев в истории: первое по времени движение не становится и первым по совершенству и значению.
Фашистское государство изначально не может быть построено без однопартийной политической системы, без уничтожения других партий. Это — краеугольный камень фашистского государства, которому, чтобы консолидироваться и окончательно утвердиться, нужно непременно объединить фашистскую партию и государственные институты.
Формы объединения и срастания партии и государства зависят от конкретных политических условий и национальных традиций, но оно обязательно должно произойти, чтобы окончательно закрепить монополию фашистской партии. В противном случае однопартийная система может разрушиться.
После того как создана однопартийная система, абсолютно необходимо полное единство фашистской партии и государства. А чтобы приобрести прочный и непоколебимый характер, этому единству надо стать материальным. Члены фашистской партии почувствуют необходимость такого единства, только если будут материально заинтересованы, если ежедневно смогут извлекать личную пользу из этого союза. Иначе говоря, второй принцип (единство фашистской партии и государства) не только вытекает из первого, но и является его прямым продолжением и утверждением. О полностью построенной однопартийной системе можно говорить лишь в том случае, если фашистская партия после ликвидации других партий завладеет государством. отождествившись с ним по всем линиям: финансовой, политической, идеологической, кадровой, то есть когда «партия станет государством» (Гитлер).
Даже при последовательном проведении в жизнь принципов однопартийности и единства фашистской партии и государства этот процесс нельзя считать законченным. Остается гражданское общество, которое, будучи автономным по отношению к государству и фашистской партии, способно стать источником политических неожиданностей. В нем могут зарождаться еретические идеи, спонтанно возникать враждебные государству политические настроения и пр. В критические моменты это может оказаться фатальным для всей системы, а в нормальных условиях — подрывать ее устои. Отсюда — следующий шаг в развертывании тоталитарной системы: поставить гражданское общество под контроль государства и фашистской партии, чтобы предотвратить какие бы то ни было антигосударственные настроения и движения. После того как это сделано, фашистское государство приобретает черты более или менее законченной системы. Поглотив гражданское общество, фашистское государство, если не навсегда, то, по крайней мере, надолго ликвидирует внешние силы, которые представляли угрозу его всевластию.
Осуществление трех этих принципов означает, что фашистское государство уже построено. Открывается возможность для реализации оставшихся двух принципов: авторитарного способа мышления и концентрационных лагерей. Они относятся к внутреннему устройству системы, достраивают ее изнутри, доводят ее до совершенства. Однако эти два последних принципа тоже необходимы. Без их осуществления система не может функционировать. В ее рамках и тот и другой имеет свое строго определенное место и значение. Взаимосвязь между ними также глубока и существенна, настолько существенна, что их нельзя оторвать один от другого. Например, унификация общества не будет окончательной и эффективной, если не охватит сферу мышления, идей, всю духовную область. Все должно подчиниться авторитарному способу мышления, потому что оно может стать единообразным только тогда, когда обретет единую форму.
В свою очередь, обезличивание гражданского общества, подчинение его государству обязательно ведет к появлению концентрационных лагерей. Те, кто не хочет подчиниться контролю фашистской партии и ее идеологии, должны быть изолированы, чтобы не «разлагали» общество своими опасными идеями. Вполне логично, что абсолютная нетерпимость к самостоятельному политическому мышлению и поведению выражается в крайних мерах их подавления. Концлагеря, иначе говоря, физическое уничтожение противников, оказываются для фашистского государства идеальным средством решения проблемы классового антагонизма.
