Литмир - Электронная Библиотека

Не только наш вождь и герой,

Но и сам тверд и скромен,

В нем — корни нашего мира,

И его душа путь к звездам указует,

Но он все же остается человеком,

Таким, как ты и я (180—365).

Фюрер — воплощение истины, сама истина. Когда он говорит, всякая ложь отступает. Его слова вдохновляют на творчество, на подвиг. Таким предстает Гитлер в стихотворении Карла Эмиля Улофа «Фюрер говорит» (1935):

Когда фюрер говорит, рушится всякая ложь.

Фюрер говорит! Рушится ложь!

Победоносная истина попирает тупую манию.

Объявляет войну пустой и трусливой иллюзии.

Презренье — самодовольству и пресыщенности!

Фюрер говорит! Слова становятся делами,

И вчера еще бессильное слово

Обретает для творчества силы.

Фюрер говорит,

И становится слово законом (180—366).

В стихотворении «Обет» Макса Вегнера, опубликованном в «Национал-социалистских тетрадях» (1940), звучит мотив, привычный для фашистского государства, в котором все связано с личностью фюрера. Без него нет счастья, нет солнца:

Ты, вождь, для нас — закон!

Мы живем именем твоим.

Рейх — цель нашей борьбы.

Ее начало и конец.

Твое слово — пульс нашего дела.

Твоя вера строит для нас башни (180—367).

Фюрер ведет народ «сквозь бури и опасности», ведет его «к свободе и хлебу», и поэтому народ несет в своем сердце его образ (Генрих Анакер — «Мы несем твой образ в своих сердцах»):

Мы все несем в сердце твой образ,

Все мы поднимаем тебя на наших плакатах!

Идешь ты впереди нас в трудные года,

Идешь ты впереди нас сквозь бури и опасности.

Мы следуем за тобой слепо, в бурном порыве.

От Альп до моря нужна сегодня наша песня.

Мы смеемся в лицо трудностям и нужде.

Хайль Гитлер, с фюрером к свободе и хлебу! (180—104).

В стихотворении Луцки Игенау «Свободный гимн Адольфу Гитлеру» (опубликованном в национал-социалистском сборнике песен, т. I, Берлин, 1933) Гитлер уподобляется «свободной песне» немецкого народа:

Немецкому вождю — наше сердце!

Для него оно бьется в радости и горе!

Да здравствует Гитлер наша свободная песня!

Мы боремся так, как ты велишь!

День настал, свобода приветствует нас!

Она поет старые немецкие песни!

С богом! Отдайте Гитлеру свою мощь!

Он борется и думает о нас!

В стихотворении (опубликованном в «Фаналгедихте», Берлин, 1933) Вольфрам Крупка обнаруживает, что Гитлер —- «великий и непринужденный», «скромный и дорогой»:

Стоишь ты, светлоглазый

[6]

, на посту.

Ты нас ведешь, сильный и смелый, от битвы к битве.

От победы к победе. Вокруг тебя плещутся знамена,

Ты знаешь: у Германии не должно быть заката!

Ты скромен, и дорог нам, потому ты — великий и непринужденный.

Потому ты — вождь героического поколения (180—107).

В руках фюрера — «судьба миллионов», живущих в его сердце. Так говорится в стихотворении Леопольда фон Шенкендорфа «К фюреру» (1933):

Веди нас!

В твоих руках

Судьба миллионов.

Живущих в твоем сердце,

ибо ты для них — их вера (180—110).

И, наконец, приведем строки Вилли Фешнера (1933), в них фюрер представлен выходцем из народной среды, подобно старинным немецким вождям, которых выбирал народ.

Снова в силе

Обычай предков:

Вождь выдвигается

Из народной среды.

Люди не знали тогда

Ни короны, ни трона.

Но вел их

Самый достойный сын народа (180—111).

Разумеется, мы привели ничтожную часть того, что было написано о Гитлере немецкими поэтами. Но и этого достаточно, чтобы понять, каких масштабов достигает культ личности в условиях фашистского государства, — он доходит до безграничного политического идолопоклонства. Вождю приписываются все самые возвышенные добродетели, какие только можно вообразить. Первыми поэтами считаются те, кто написал лучше других о верховном партийном и государственном вожде. Вся поэзия пропитана духом придворного угодничества.

В журналистике наблюдается то же явление. Достаточно фюреру произнести речь, чтобы вся пресса, как по команде, начала петь ему хвалу, интерпретировать его слова дни и недели подряд, превозносить его гениальные мысли. Страницы газет предоставляются специалистам, выступающим с обширными толкованиями, цель которых представить речи фюрера как «решительный» или «революционный поворот» в данной области.

В 1937 году по случаю Дня немецкого искусства Гитлер выступает с речью, в которой предает анафеме абстракционизм и всякого рода модернизм, ставит перед немецким искусством задачу «служить народу», идя вместе с ним «по пути национал-социалистской революции». Шеф Палаты немецкого искусства Адольф Циглер оценивает речь Гитлера так: «Мой фюрер, когда по случаю Дня немецкого искусства Вы выступили с этим освящающим словом, Вы не только открыли Палату, но и указали в Вашей программной речи правильный путь немецкому искусству. Каждый из нас, кому посчастливилось пережить эти дни, понял, что стал свидетелем решительного поворота в нашей культурной жизни. Эта первая большая немецкая выставка, устроенная по Вашей воле и с Вашим личным участием, является бесспорным подтверждением той точки зрения, что от всего смертного и преходящего в искусстве нужно отделить вечные художественные ценности. Кроме того, выставка «Выродившееся искусство» показала всему миру силу Вашей воли, мой фюрер. Так День немецкого искусства в 1937 году благодаря Вашей личной инициативе стал для немецкого искусства решительным поворотом, величие и размах которого мы сегодня еще не в состоянии оценить. Однако мы знаем: придет время и история запишет его как первый день возрождения нового немецкого искусства. Вместе со мной Вас благодарят все настоящие немецкие художники. Мы обещаем Вам сделать все, чтобы быть достойными этого дня» (178—339).

44
{"b":"561093","o":1}