- Я все понял, мой хан.

   - Всем старейшинам приказываю отсыпать каждому воину куреня Исси еще по колчану стрел.

   - Но, у нас же...

   Под тяжелым взглядом хана, открывший рот куренной замолчал.

   Хан продолжил:

   - Соглук. Твоих людей больше всего полегло в бою.

   - Да, мой хан.

   - Даю тебе возможность отвезти тела воинов в стойбище. Вернешься через два дня. Буду ждать тебя здесь. Через два дня, ты привезешь сюда двадцать подвод нагруженных стрелами.

   -Благодарю, повелитель.

   -Остальные курени разошлют коши по округе, по урусским селищам находящимся отсюда не далее половины дневного перехода. Между собой разберетесь, кому куда двигаться. Войско нуждается в продовольствии. Захваченных в полон рабов, можете пока пригнать сюда же.

   -Великий хан, - за спиной раздался скрипучий голос шаманки. - Позволь мне пойти с куренем старейшины Исси-оба, думаю, что понадоблюсь ему. Перед твоим приходом, своим оком окину город, который хы хочешь взять приступом.

   -Езжай, - не поворачивая головы, разрешил хан.

   При первых лучах рассветного солнца, Гордеев городок зашумел растревоженным ульем. Толпы горожан подошли к воротам боярского терема, запрудив собою большую часть улицы. Поднявшийся галдеж, слышался даже у южных ворот. В пришедшей к терему толпе можно было разглядеть и самих жителей городка, и пришлых из деревень. Отдельной кучей народа, стояли печенеги, одетые в стеганые халаты и шапки-колпаки. Накал страстей повысился до предельного градуса, когда с боярского крыльца спустился Лобан, дворовый распорядитель. Легкой походкой проследовал к открывшимся перед ним воротам, чуть выставив ладони перед собой, поднял руки, повышая голос, закричал:

   -Тихо, родовичи! Боярыня, с сотником Горбылем и погостной старшиной думу думают.

   Народ разом притих, присмирел, приученный к дисциплине. Толпа, молча уставилась на бородатого людина, наделенного боярином полномочиями следить за его личным хозяйством в тереме.

   -Боярыня просит вас маленько обождать, не кричать под окнами. Всем, обо всем объявят.

   Высказавшись и добившись желательного результата, Лобан горделиво окинув взглядом притихший народ, спокойно развернулся и двинулся назад.

   В самом тереме собралась вся старшина городка. Галина восседала на боярском столе, заменив собою ушедшего в поход мужа. Горбыль стоял на противоположной стороне поставленного посредине светлицы, широкого стола. За прошедший со времени сбора час, уже многое было обговорено. Такие предложения, как послать гонца вослед дружины, повернуть ее обратно, Горбыль отверг. Времени мало, не успеет дружина вернуться.

   -Что сам предложишь, сотник? - задала вопрос боярыня.

   Бледность лица и неровное дыхание, выдавало ее волнение. Оно и понятно, женщина переживала не только за себя, но и за людей, оставленных на ее хрупкие плечи. Были не забыты воспоминания о захвате городища нурманами, тогда удалось отбиться и победить. А как будет сейчас? На городок шла многотысячная орда, погибнут многие жители погоста. Сложившаяся ситуация требовала решения.

   -За пару дней вернуть дружину нереально. Полагаю, наши воины на западной заставе, на день, два, задержат орду. Больше не смогут, сил мало.

   -А-ах! - толи стон с оханьем, толи всхлип, разнесся по залу.

   -Что там? - спросил Горбыль.

   -Боярыня Анна чувств лишилась, - низким голосом прогудел Туробой, глава кузнечной слободы, подхвативший обмякшее тело женщины на руки.- Про мужа свово помыслила. Ты б сотник Олекса, как-нибудь полегшее мыслю доноси. Вишь, загодя Мстислава похоронил.

   -Никита, - попросил Туробоевого помощника Сашка. - Отнеси боярыню наверх. Недосуг нам, Туробой кашу по тарелке размазывать. Время теряем. Так вот, друзья мои, что мы имеем? Высокие каменные стены городка. Так?

   - Ну, так.

   - На все сооружение имеем две сотни воинов, остальные бабы, дети да старики. Если, как говорит Ставр, половцев как грязи, не меряно. Городок не удержим.

   Старшина загомонила, завелась с пол-оборота.

   - Не удержим! - повысил голос Сашка.

   - Что предлагаешь? - фальцетом закричал Итларь, старшина плотников.

   - Предлагаю, слегка проредить число половецкой орды.

   - Как?

   - Хитростью.

   - Это как так? - Итларь подался вперед, обеими руками облокотился на стол.

   Так уж случилось, что в свое время Сашка прошел через руки подполковника Семибратова, по жизни большого шутника и оптимиста. В мирной жизни ему было в радость поизголяться над вышестоящим командованием и проверяющими из родного направления ГРУ, у которых поездки в часть, стоящую в ста километрах от Москвы, значились положением "работа в войсках". За такие выходки Семибратов долгое время переходил в майорах, на его семью долго не распределялась квартира, и вопрос с ней, начальство всячески обходило стороной. Несмотря на все это, он как баран, после очередной каверзы-подначки по отношению к начальству, преподносил новую хохму, над которой потешался весь гарнизон. Мазохист, твою мать! На войне он шутил с полевыми командирами противника, но те шутки пахли кровью, а к веселому парню, с позывным "Кот", местные товарищи в лице моджахедов тройку, раз подсылали настоящих убийц.

   Жене Семибратова, обремененной тремя детьми, однажды это все так надоело, что она, встав на колени перед мужем, со слезами на глазах попросила:

   - Сереженька, Христом Богом тебя прошу, перестань издеваться над начальством. У тебя трое детей, а ты сам все никак не вырастешь. Прошу тебя, заклинаю, молчи.

   И Семибратов замолчал. Замолчал и через полгода получил трехкомнатную квартиру, еще через полгода, стал подполковником. Да и очередной конфликт на юге страны закончился к тому времени. Опять-таки, возраст. Короче из волка во всех отношениях, Семибратов превратился в демократа. Лишь иногда, глядя на выверты московских проверяющих, на его лице нет-нет, да и проскочит хитрая ухмылка и улетает в небытие.

   Когда Горбыль попал в часть, о Семибратове кое-что поведали ветераны. Так, легкий флер, не более того, типа как пример, проведение стопятидесяти километрового ночного марша с молодыми водителями, поминали многие. Над этим случаем, Сашка долго смеялся.

   Так уж заведено в Вооруженных Силах, что после прохождения учебы на автомобильной технике, молодняк сажают за руль "железного коня", выстраивают в колонну и неспешным маршем, мурыжат по кругу неподалеку от зимних квартир. Ведет все это воинство лично командир части, впереди, с шашкой на голо, на своем командирском Уазике. Старшими машин, на все время марша, назначаются офицеры части. Такая картина маслом.

   ГДР. Тюрингия. Командир ДШБ СН, вывел своих птенцов по вечернюю пору, совершить пресловутый марш. Колонна тронулась. Маршрут - четыре немецких деревеньки и городишко - плевок на крупной карте. Бойцы проходят круг. На окраине городка, прямо на автобусной остановке, стоят молодые подвыпившие немецкие товарищи со вскинутыми руками в нацистском приветствии. Мудаки, одним словом. Кричат: "Хайль Гитлер!", при этом добавляют на ломанном русском: "Руськи, пошли на х..., нах хауз!". Девицы тоже вносят свою лепту в налаживание взаимоотношений, слегка нагнувшись, спустя штаны показывают солдатам свои филейные части. В общем, на пути повстречалась продвинутая молодежь.

   Отъехали, остановились. Комбат объявляет перекур, впереди опять предстоит делать круг по уже знакомому маршруту. Народ нервно курит, возмущается. Комроты-один, Сашка Судаков, говорит:

   "Ща, только увижу, остановлюсь хавчик начищу!"

   Старший лейтенант Семибратов, ухмыляясь, вдавил бычок в дорожную пыль.

   "Сашок, не стоит никому хавальник чистить. Ребята, доверьтесь мне, мы сейчас с ними шутку пошутим. Ну, а если не выгорит, тогда на третьем круге и начистите. Гут?"