Хоть Алена и подозревала нечто подобное, слова шефа повергли ее в шок, как будто обухом по голове получила.

– Как? – спросила она. – Вы хотите сказать?..

– Ты прекрасно поняла, что я хочу сказать. – шеф отвернулся. – Все, разговор окончен, прошу покинуть мой кабинет!

И это его «прошу покинуть» окончательно добило Алену. Она встала, выпрямила спину и вышла, не сказав ни слова. Тут уж какие слова ни скажи – все впустую.

Катька Веселова взглянула на нее и все поняла. А может, уже знала: секретарши ведь всегда все знают заранее.

– Уволил? – ахнула она, причем в голосе не было ни капли злорадства.

Катька была девкой невредной, все это признавали. Алена в ответ только рукой махнула, чтобы слезы не прорвались.

Она выскочила в коридор и устремилась к туалету, где, к счастью, никого не было.

Закрылась на задвижку и с опаской взглянула на себя в зеркале. Так и есть, жуткая личность с выпученными глазами и всклокоченными волосами. Помада на губах размазана, сами губы дрожат. А ну-ка, немедленно взять себя в руки. Не хватало еще разреветься здесь и потом выйти с красными глазами и распухшим носом. Стыд какой, как в детском саду!

Она потом будет думать, что делать. Сейчас главное – не показать, как она расстроена. Да что там расстроена, она просто не в себе. Шеф нанес ей удар под дых!

Она закрыла глаза и начала глубоко, медленно дышать: вдох-выдох, снова вдох-выдох. И считать. Обычно такая практика помогала и на десятом вдохе она успокаивалась. На этот раз понадобилось досчитать до тридцати.

Алена открыла глаза и придирчиво изучила себя в зеркале. Вид не то чтобы приличный, но на люди показаться можно. Ничего, она выдержит. Не может не выдержать, у нее ведь есть характер.

Она вышла из туалета и направилась к своему рабочему месту. За время ее отсутствия Катька Веселова, надо думать, успела сообщить новость всем, нечего и удивляться, что встретили Алену гробовым молчанием.

Алена старалась держать лицо, а на сочувственные взгляды сотрудников отвечала мужественной улыбкой: где, мол, наша не пропадала.

За сочувствием бывших сослуживцев отчетливо угадывался страх – каждый прикидывал, не станет ли он следующим. Никто к ней так и не подошел, словно они боялись заразиться, словно она чумная.

Алена сложила мелочи из ящиков рабочего стола в коробку из-под принтера. Гоша Селезнев стряхнул оцепенение и предложил донести эту коробку до машины, но при этом опасливо покосился на кабинет шефа. Гошка был лентяй и балбес, по договорам вечно на последнем месте, шеф держал его только потому, что Гошка приходился ему дальним родственником. Страховщиком Гоша был никаким, зато понимал в компьютерах и никогда не отказывался наладить и починить.

К Алене Гошка, по его собственному выражению, неровно дышал. Это выражалось в том, что он угощал ее жевательной резинкой и приносил кофе, заваренный по его собственному рецепту. Кофе был отвратительный, но Алена молчала, чтобы не обижать человека понапрасну.

– Ничего, Гоша, – ответила она сейчас с легкой иронией. – Как-нибудь в другой раз!

И сама донесла коробку до стоянки, сама поставила ее в багажник. Потом выехала с корпоративной стоянки с каменным лицом, проехала несколько кварталов, припарковалась, поставила машину на ручник и только тогда позволила себе разрыдаться.

Не то чтобы она была так уж привязана к этой фирме, не мыслила себя вне ее. Просто ее удобная налаженная жизнь могла теперь полететь ко всем чертям.

Алена уже несколько лет хорошо зарабатывала, но ничего не смогла отложить. Нет, она не сорила деньгами, не тратила их на всякую ерунду. Просто она считала, что приличные заработки – это навсегда, и вела соответственный образ жизни. А с чего ей было сомневаться? Она умная и работящая, выносливая, как мул, не капризничает, никогда не отказывается от сверхурочных, не кривится, когда начальник твердит, что рабочий день у них ненормированный. Нет у нее ни ревнивого мужа, ни маленьких детей, ни престарелых родителей, которые требуют внимания.

Так что Алена купила стильную машину (в кредит, конечно), хорошо одевалась, приобрела по ипотеке двухкомнатную квартиру в престижном районе, отремонтировала ее (тоже в кредит) и каждый год ездила отдыхать на море.

И вот теперь она осталась один на один со своими долгами.

Выплаты по ипотеке, выплаты за машину – каждый месяц получалась весьма солидная сумма. И без того платить ее становилось все труднее. А если не заплатить, у нее все отберут…

Все случилось так неожиданно. Еще утром она была обеспеченной независимой женщиной с приличным доходом. А теперь кто она? От этой мысли Алена снова залилась слезами.

– Эй! – раздался рядом чей-то голос. – Ты чего ревешь?

Алена испуганно оглянулась.

Рядом с ее машиной стоял мальчишка-газетчик.

– Чего тебе? – недовольно спросила она.

– Не реви! – велел мальчишка. – Сидишь в такой крутой тачке и ревешь. Ты же вся в шоколаде… любовник, что ли, бросил? Так плюнь! Ты вон какая, мигом другого найдешь.

– Много ты понимаешь. – Алена сквозь слезы фыркнула. – И никто меня не бросал!

– Тогда чего ревешь? Не реви, купи лучше газету.

– Ладно, давай.

Алена взяла газету, сунула мальчишке монетки. Оставалось только вытереть слезы, поправить макияж и ехать домой.

Войдя в свою квартиру, она чуть было снова не разрыдалась.

Как хорошо она все здесь обустроила! С какой любовью! Как тщательно продумала дизайн! Как долго изучала каталоги и ездила по магазинам в поисках нужной вещи!

Неужели теперь придется отказаться от этой квартиры? От такого уютного и красивого жилья?

Неужели придется привыкать к съемным углам? Да и на них нужны деньги, которых у нее нет.

Человек, как известно, привыкает ко всему, но после хорошей жизни привыкнуть к плохой очень непросто.

Нет, сдаваться нельзя.

Алена прошла на кухню.

На столе лежали платежки.

Следующий взнос по ипотеке через неделю, и за эту неделю она должна найти новую работу. Страховых компаний в городе много, ее знают всюду и наверняка охотно возьмут. Нужно приниматься за поиски прямо сейчас, не стоит расслабляться и жалеть себя. Это в первый момент она растерялась – уж очень неожиданно свалились на голову неприятности. Но Алена не из тех, кто поднимает лапки и плывет по воле волн. Она умная, целеустремленная, работящая и решительная.

Проведя таким образом сама с собой ускоренный курс аутотренинга, Алена поставила на плиту джезву, достала телефон и набрала старого знакомого, который несколько лет назад открыл собственную фирму.

Он ответил сразу.

– Привет, Гена! – Алена постаралась, чтобы голос звучал как можно жизнерадостнее. – Как жизнь?

– Отлично! – бодро отозвался Гена.

– Как бизнес?

– Не жалуюсь, вот на Мальдивы слетал. Отдохнул классно!

– Завидую! – вздохнула Алена.

– А чего завидовать? Присоединяйся в следующий раз. Я там снимаю всегда одно и то же бунгало на самом берегу океана. Представь: засыпать и просыпаться под шум прибоя… Мечта! В следующий раз летим вместе, идет?

– Понимаешь, я бы всей душой, но есть кое – какие проблемы. Кстати, ты можешь мне помочь. – Она выдохнула это низким грудным голосом, от которого у мужчины просто не может не закружиться голова.

– Ты же знаешь, тебе – все, что угодно! – воскликнул Гена.

– Ловлю на слове. Возьми меня на работу, – и Алена снова волнующе засмеялась.

– Что? – Гена был явно огорошен. – Ты же у Левы Драникова работаешь, а я у знакомых кадры не переманиваю.

– Устарелые сведения, – вздохнула Алена. – Мы с Левой разошлись во мнениях по вопросу развития компании, и я ушла.

– Ушла? В такое трудное время? Знаешь, это не самый умный поступок. Сейчас очень трудно найти работу, особенно в страховом бизнесе.

– Вот поэтому я к тебе и обратилась. Мы ведь с тобой старые друзья. Или я заблуждаюсь?

Снова Алена подпустила в голос интимности, но на Гену это не произвело впечатления.