На этот год директор нашел нам нового преподавателя ЗОТИ - экс-аврора Марту Краш. Если ее бывшего коллегу Аластора Муди окружающие считали параноиком, то о нашем преподавателе можно было сказать только одно: она была безумна. Да, ей было сто восемьдесят три года.

У мисс Краш не было искусственного глаза, как у Муди, она прекрасно справлялась и с помощью собственных. Уставившись своим безумным взглядом на ученика и выкрикивая слова вперемешку с ругательствами, она за пару минут доводила до слез или икоты старшекурсников.

Я не знаю, где и с какой целью директор находил таких колоритных личностей на эту многострадальную должность. Но мисс Краш даже для него была явным перебором. Понятно, что в данном случае это было что-то вроде позы в адрес Министерства: несмотря на проверки директор все равно мог продолжать делать в школе что угодно.

Продержалась новая преподавательница три недели, пока на занятии у седьмого курса Слизерина с Гриффиндором не стала требовать, чтобы «эти молокососы» сражались в полную силу и боевыми заклятиями. Ученики аккуратно оглушили преподавателя изученным еще на первом курсе «ступефаем» и сопроводили ее в больничное крыло, явив редкий пример взаимопонимания двух враждующих факультетов. Было у меня подозрение, что неким студентам удалось подсунуть мисс Краш с утра что-то агрессивно-возбуждающее, но братья упрямо отрицали свою причастность. Замещать выбывшего по причине здоровья преподавателя до конца года остался экс-аврор Аластор Муди.

Каждый урок учителя Муди начинался с просьб школьников научить их заклинанию патронуса. Началась волна просьб с меня: этот вопрос стал просто навязчивой идеей, затем ко мне присоединились ученики всех факультетов и курсов. Жить в окружении дементоров в течение года и не иметь даже теоретического шанса защититься никому не казалось заманчивым.

Мистер Муди согласился попытаться научить нас чему-то, но только во внеурочное время. Желающих отказаться не нашлось. Первым даже среди старшекурсников создать телесного патронуса получилось у Гарри. Его патронус, как и у Долиша, был собакой, только большой и мохнатой - была бы она черной, не отличить от Грима - охранника душ умерших, а также анимагической формы его отца Сириуса. Что логично: Сириус Блэк для Гарри - защитник и опора.

У меня же, как и у большинства учеников, включая всех моих однокурсников, получался в лучшем случае дымок или облачко. Муди утверждал, что вряд ли что-то в этом году получится лучше - все-таки пока мало магических сил для телесного патронуса. Но мне было все равно - облачко, так облачко - главное, побольше. Я не позволю каким-то гнусным провалам в пространстве еще раз заставить меня испытать те же чувства, что и в поезде.

***

С этого года на моем курсе стала учиться дочка нашего декана - Изабелла Бартиан, брюнетка с темными, почти черными глазами - маленькая копия красавицы-матери. Почему она пропустила прошлый год, сама Белла не рассказывала, а я, как настоящая слизеринка, уважающая чужую частную жизнь, спрашивать не стала. Не секрет, что моя новая соседка по комнате - дочь мага и вампирши: мало ли у них каких-нибудь традиций, о которых знать кому попало не положено.

Белла быстро вписалась в коллектив, лишнего отцу не рассказывала, а пару-тройку ингредиентов для зелий одолжить у него всегда могла.

Кстати, Белла была первой из нашего курса, у кого получился телесный патронус - летучая мышь. Магической силы у нее было много благодаря такому необычному происхождению. А то, что патронус - светлая магия, и не должен получаться у темных магов и существ, оказалось ложью. Хотя понятие «темный маг» - весьма спорное: по мнению Министерства, это маг, практикующий запрещенную магию. Учитывая, что список запрещенного меняется раз в несколько лет, вероятна ситуация, что сегодняшний «темный маг» недавно таковым не считался.

Моя паранойя прогрессировала: я вообще не выходила на улицу без сопровождения Беллы, Гарри или кого-нибудь из старшекурсников или учителей, способных к магии патронуса. А что? Должны же быть у человека какие-нибудь недостатки? Вот я - дементоров боюсь. Могло быть и хуже.

Гарри, пообщавшись на тему защиты школы с портретом Финеаса Блэка, загорелся идеей поиска Сердца Хогвартса - секретной комнаты основателей, в которой спит дракон-защитник. Что за дракон, никто не знал. Меня терзали смутные сомнения в целесообразности затеи: учитывая, что Салазар Слизерин усыпил василиска, может, основатели вместе тоже поднапряглись и усыпили настоящего дракона? Но остановить поиски было уже нереально.

К поискам подключились близнецы с друзьями. Естественно, не остались в стороне второй и третий курсы Слизерина, Рон со своими приятелями, включая футбольную и квиддичную команды Хаффлпаффа, и даже Луна Лавгуд - не иначе, почетные гриффиндорцы.

Мы пересмотрели массу книг о Хогвартсе в библиотеке, проанализировали все доступные карты, включая карту Мародеров, по секрету продемонстрированную ограниченной группе учеников близнецами. Школьники обшаривали различные углы и тайные проходы, простукивали стены и заглядывали за картины, обитатели которых радостно подключились к новой игре. От учителей свою деятельность мы особо не скрывали: все равно в дракона никто не верил, а так - общее дело, дух товарищества. По-моему, директор вообще должен был быть счастлив - Гарри Поттер, наконец-то, развлекался в духе подлинного авантюризма.

Примерно за неделю до зимних каникул Белла, разглядывая потолок в Большом зале, неожиданно заметила:

- Ведь в тех источниках, что нам удалось найти, говорится, что Сердце Хогвартса - единственная комната, которую зачаровывали все четверо основателей одновременно. Но ведь в истории школы для первоклассников то же самое сказано и про Большой зал, только другими словами, ну, там: потолок - Ровена, пространственные чары - Салазар и т. д. То есть, либо Сердце - это Большой зал, либо источники врут.

Проверять предположения и искать способы «разбудить дракона» отправились теми же силами: Гермиона - в библиотеку, близнецы - к призракам, хаффлпаффцы - к эльфам, а мы вчетвером с Гарри, Драко и Беллой - к картинам.

Нарисованные маги не могли сказать ничего нового, но оставить такую перспективную нить мы не могли: многие картины появились в школе еще при основателях. Гарри предложил использовать уже проверенный способ: попросить Выручай-комнату пригласить нарисованных магов, с которыми мы еще не общались.

Маги на картинах в Выручай-комнате к общению не стремились. Мы в красках описывали ситуацию, в которой сейчас оказалась школа, уже не особенно рассчитывая на удачу. Однако, она нам улыбнулась в лице нарисованного старичка, сэра Дункана, оказавшегося ни много ни мало учеником основателей. Достопочтенный сэр уже много лет ни с кем не общался, обидевшись на то, что его картина была перевешена в один из мало используемых коридоров. Он оказался хранителем информации о защитных ритуалах для Сердца Хогвартса, правда, открыть ее согласился лишь тем, кому она предназначена - деканам факультетов, категорически отказавшись от участия в разговоре директора. Драко сразу же предположил, что один из директоров оказался обидчиком портрета.

Для проведения ритуала портрет временно разместили в Большом зале. Сэр Дункан настоял на своем намерении принести магическую клятву в том, что его информация достоверна и направлена на укрепление защиты замка. Первый раз видела свидетельство магии для портрета: волна света прошлась по картине сверху вниз, подтверждая слова нарисованного мага. Большинство школьников разъехались на каникулы, директор отсутствовал, в который раз в этом году доверив школу деканам, мы тоже решили остаться до проведения ритуала - детям разрешили присутствовать.

Не могу сказать, почему деканы не стали предупреждать директора, в этом году часто отсутствовавшего в школе, о своих намерениях, с сэром Дунканом они общались вчетвером без свидетелей. Трое из них и так были достаточно независимы от мнения Дамблдора. А между ним и Макгонагалл после прошлогодней проверки будто черная кошка пробежала - на людях декан Гриффиндора была подчеркнуто вежлива и холодна.