Я просто застыл на месте и стоял, глядя куда-то в стену. В голове крутилась только одна мысль: как?

Ко мне обращались, пытались что-то спрашивать, я не слышал. Из столбняка меня вывел Эван, просто залепив пощечину.

— Проверь, — его голос звучал глухо. — Если подтвердится… — Эван замолчал.

Я неуверенно кивнул и побежал к Атриуму, чтобы аппарировать в поместье.

Почему-то точкой приземления я выбрал тот участок, где я появился здесь впервые. Навстречу мне выскочила Офира и принялась истошно мяукать и тереться об мои ноги. У меня внутри все оборвалось, если фамильяр выражает какие-то чувства к другому человеку, значит, с хозяином что-то произошло. Мне даже в голову не могло придти, что мантикора просто жаловалась на вас, уродов.

К дому я подошел как в тумане. Перед дверью стояли Эйлин с Нарциссой. В руках они держали экстренный выпуск «Пророка» с фотографией Метки и вопросом, почему Метка висит в чистом поле? «Чистое поле» было сфотографировано и помещено ниже. Разумеется, никакого дома на фотографии не было видно, но местность была вполне узнаваемой.

Фрай сидела на крыльце, обхватив себя руками. А от ворот на полной скорости по направлению к дому летел Альбус Дамблдор.

— Что случилось? — завопил директор, подбежав к нам.

Эйлин просто ткнула пальцем вверх. Мы все подняли голову. Метка была безупречной. Змея раз за разом выскальзывала изо рта скалившегося черепа.

— Я боюсь заходить, — прошептала бледная Фрай.

— Мы все боимся, дорогая, — тихо проговорила Эйлин.

— Вы боитесь, что Лорд все еще внутри? — я нес какой-то бред, глядя на темные окна дома. Хоть бы один огонек, хоть бы какой-нибудь признак жизни.

— Не пори чушь! Меньше всего я боюсь этого безносого ублюдка. Да, если он мне попадется, я его голыми руками придушу, — прошипела Эйлин. — Мы боимся заходить, потому что можем увидеть мальчиков…

— Эйлин, у Тома есть крестражи, — проговорил Альбус, глядя в одну точку. — Если не ошибаюсь, то шесть крестражей. Один был использован. А шесть на пятерых не делится. Значит, я, как самый старший, буду убивать Тома дважды! — Дамблдор сорвался на крик.

— С чего бы это? — Нарцисса не кричала, но её голос звучал безжизненно. — Я имею на это право так же, как и Вы. У меня там муж!

— У меня тоже! — Фрай вскочила.

— А у меня сын!

— У вас всех там один муж, один сын и один крестник, а у меня там два друга. Два! — меня несло. Я просто не соображал, что мы стоим и делим жизнь Лорда.

— Нужно заходить, — проговорил Альбус. — С Томом потом разберемся. Если понадобится, жребий бросим.

И тут дверь отворилась, и на пороге появился домовик.

— Хозяйки! — завопило маленькое создание. — Утихомирьте их! У нас кончился огневиски!

Мы переглянулись и, отталкивая друг друга, вломились в дом. Нас окружила темнота, и лишь из одной комнаты пробивался тусклый огонек зажженной свечи.

Я оказался возле приоткрытой двери первым.

Когда я, ворвавшись в комнату, увидел, что происходит… Меня держали Альбус и Фрай. Не скажу, что им это стопроцентно удавалось.

— Пустите меня, я убью этих уродов! Не нужно меня держать!

Вы, козлы, сидели на полу. Ковер был отброшен в сторону, а прямо на полу расчерчена шахматная доска. Вы сидели с глубокомысленным видом и двигали фигуры. И все бы ничего, только одна из фигур откатилась прямо к моим ногам. Это была бутылка! Пустая бутылка из-под огневиски. На неё был криво прилеплен кусок бумаги, на котором маггловским маркером было написано «Конь. Белый». Полные бутылки, по всей видимости, заменяли вам темные фигуры.

Ты, Сев, обернулся на звуки и недоуменно приподнял бровь:

— Ой, а чего это с тобой, Рей?

Теперь мы всей дружной толпой удерживали Альбуса, с кончиков пальцев которого сыпались огненные искры.

Вдруг откуда-то издалека раздался приглушенный вопль:

— Вытащите меня отсюда! Помогите!

— Кто это? — переводя дыхание, проговорил ели успокоившийся Альбус. — Я не удивлюсь, если там Том! Сев, кто у вас там заперт?! — директор подошел к крестничку и поднял тебя за шиворот.

— Где? — ты цеплялся за Альбуса, пытаясь устоять на ногах.

— Судя по звуку, в подземелье!

— Понятия не имею, — ты промямлил эту фразу, болтаясь в воздухе.

— Быстро пошел туда и выяснил, — и Альбус благословил тебя пинком.

Ты пошел к выходу из комнаты, покачиваясь. Похоже, мать и жену ты просто не заметил. Малфой же вообще ничего не замечал, продолжая сосредоточенно изучать «доску».

Вернулся ты довольно быстро. Но этого времени хватило всем нам, чтобы немного остыть.

— Да там… Руквуд просто, — ты махнул рукой и снова сел на пол.

Я развернулся и быстро прошел по направлению к подземельям.

Руквуд обнаружился в древней пыточной. Он был голый, и он был распят на дыбе. К счастью, вы, уроды, больше ничего сделать с ним не успели. Наверное, на шахматы отвлеклись.

Август уже не орал, а просто скулил, пытаясь вырваться.

— За что они тебя? — сквозь зубы процедил я, пытаясь отвязать беднягу.

— Говорили, что я маленький и меня нужно удлинить, — прошептал Руквуд.

Развязать его у меня не получилось. Пришлось просто перерезать веревки.

Швырнув одежду, валяющуюся тут же на полу, с трудом поднимающемуся Августу, я рылся в карманах, ища портключ в Отдел.

Руквуд кое-как оделся, и я кинул ему карандаш. Вот мне интересно, а почему ты все портключи делаешь из карандашей?

Август поймал его и так и застыл, с удивлением разглядывая непонятную штуковину.

— Август, — он поднял на меня глаза. — Обливиэйт. Эйлин.

Когда Руквуд исчез, я поднялся наверх.

В комнате Эйлин пыталась оторвать руки Фрай от твоего горла. Альбус смотрел на это с явным удовольствием.

Тут Люциус, наконец, поднял глаза и с удивлением посмотрел на нас. Выцепив взглядом Нарциссу, Малфой расплылся в пьяной улыбке.

— Цисси…

Нарцисса подняла руку.

— Акцио сковородка.

Секунд через десять в комнату влетела чугунная сковородка с висящим на ручке и вопящим эльфом. Ловко поймав запрашиваемый предмет, Цисси легким движением стряхнула эльфа и, крутанув сковородку в руке, подошла к вам.