В Больничное крыло мы ушли на своих двоих, правда мадам Помфри настояла на том, чтобы наша четверка осталась там на ночь.
Гермиона с Малфоем не особо разговаривала до этого происшествия, но, моему удивлению не было предела, когда она на утро его простила.
— И что так? — я недоуменно смотрел на девушку.
— Ну, во-первых: я выпустила пар, а во-вторых: мне зубы подправили до того размера, какой меня устраивает, — и она улыбнулась, обнажив в улыбке ровные зубки, которые действительно стали немного меньше, а передние перестали выступать вперед. Если улыбка девушки до этого была милой, потому что, похоже, она стеснялась и улыбалась только одними губами, то сейчас она стала просто очаровательной. Я невольно залюбовался и, повинуясь порыву странной нежности, провел ладонью по щеке девушки.
Внезапно я почувствовал чей-то пристальный взгляд. Обернувшись, я столкнулся с изучающим взглядом Виктора Крама. И что это может значить?
Накануне первого тура я столкнулся с профессором Грюмом. Профессора Снейпа я видел только на занятиях, и мы еще не говорили о подозрениях Драко. Увидев наставника ЗОТИ в коридоре, я внезапно вспомнил о своих каких-то неясных подозрениях.
— Поттер, разреши дать тебе совет насчет первого тура, говорят, ты умеешь хорошо летать? Так вот, метлу с собой брать нельзя, а вот палочку можно, — и он подмигнул мне здоровым глазом.
— Эм, я подумаю над вашим советом, профессор, — пробормотал я, быстро прошмыгнув мимо наставника. Летать на метле, соревнуясь в проворстве с драконом? Я что, псих?
*
— Гарри Поттер, ученик четвертого курса школы Хогвартс! — усиленный Сонорусом голос Бэгмена заставил меня вздрогнуть.
Я еще раз шумно выдохнул и осторожно вышел из палатки. Крадучись, я приблизился к месту, где возле кладки нервно вышагивала самка дракона. Спрятавшись за камнями, я достал палочку и, направив ее на дракона, приблизительно в район морды, выпустил чары сна.
Минуты две ничего не происходило, а затем дракониха длинно зевнула и, выпустив в небо струю огня, принялась укладываться возле гнезда. Подождав еще несколько минут, я дождался, когда дыхание дракона выровнялось, и буквально выдохнул скороговоркой два заклинания подряд, первым ограничив круг вокруг гнезда и создав внутри просто безлунную и беззвездную ночь. Второе же было направлено на меня самого, обеспечив мне ночное зрение на очень непродолжительное время.
После этого я вышел из-за камней и направился к островку ночи. Войдя в темноту, я вначале ничего не увидел, затем зрение приспособилось под окружающуюся действительность и я начал различать окружающие меня предметы. Крадучись пробрался к гнезду, всякий раз останавливаясь и нервно вздрагивая, когда дракониха слегка шевелилась. Я плохо помню, как доставал золотое яйцо и как крался обратно. Когда до конца островка ночи оставалось чуть менее пяти метров, ночное зрение закончилось. Колдовать рядом с драконом я не решился, и выходил буквально на ощупь, передвигаясь практически по миллиметру.
Вывалившись на свет, я долго не мог проморгаться, и только когда добрался до камней на границе площадки первого тура, я снял заклинания. Самое забавное, что нашел я их в книге «Розыгрыши, или устрой сюрприз друзьям». Взял я ее, чтобы немного отвлечься, а как оказалось позже, чары именно из этой книги я тренировался создавать в ритуальном зале, раз за разом усыпляя Невилла и Драко и погружая комнату во тьму.
Дракониха начала просыпаться и нервно оглядываться по сторонам, потому что трибуны взорвались восторженными воплями, когда я поднял яйцо вверх и вымученно улыбнулся.
========== Глава 36. Лестница. ==========
«Случайность или циничный расчет?»
Заголовок призывал читателей к возмущению и неодобрению, а сама статья… Поняв, что до меня ей добраться напрямую не удастся, а если и удастся, то последствия могут быть не радужными, Рита решила написать про Гермиону. То ли из вредности, то ли по каким-то еще причинам, но разгромная статья вышла практически сразу после первого тура.
Профессор Снейп, взбешенный тем фактом, что на его уроке все перешептываются и пытаются тайком под столом прочитать статью, просто вырвал газету из рук Панси Паркинсон.
— «… И многочисленные свидетели стали очевидцами безобразной драки в библиотеке между двумя нашими знаменитыми чемпионами: Гарри Поттером и Виктором Крамом, а также представителем древнего магического семейства Драко Малфоем. В связи с тем, что рядом присутствовала некая ученица четвертого курса Гермиона Грейнджер, у читателей может возникнуть вопрос: а не благосклонность ли этой девушки оспаривали эти, не побоюсь этого слова, лучшие представители мужской части студентов, присутствующих на данный момент в Хогвартсе. Кого же в итоге выберет мисс Грейнджер, и кто останется с разбитым сердцем, пострадав от действий бездушной девицы, которой, судя по составу участников драки, интересны только знаменитые и обеспеченные люди…», — наставник отшвырнул газету и повернулся к красной и сжимающей кулаки Гермионе. — Мисс Грейнджер, а вы полны сюрпризов.
— Профессор, то, что написано здесь — это чушь! — взвился не менее красный Драко. — Все совсем не так было!
— Молчать! — все разом заткнулись, а я преданно уставился на наставника. — Рецепт на доске, и не дай вам Мерлин, хоть кому-нибудь, отвлечься от зелья. Рождественский бал в таком случае вы проведете в обществе грязных котлов.
Угроза подействовала. На моей памяти еще ни разу в классе не наблюдалось такой сосредоточенности. Когда зелья были сданы, и даже у Невилла получилось что-то похожее именно на зелье, профессор жестом отпустил класс. У самого порога нас настиг его спокойный голос:
— Мисс Грейнджер, мистер Поттер, мистер Малфой, задержитесь, я хочу выслушать, что же на самом деле произошло в библиотеке.
Мы, переглянувшись, закрыли дверь и медленно двинулись в направлении учительского стола.
Однако, начать оправдываться нам не дал ворвавшийся в класс Люциус Малфой, который начал с порога кричать, размахивая газетой:
— Что у вас здесь творится? Северус, ты же декан, как ты мог допустить подобное безобразие?
— И что ты имеешь в виду под словом «безобразие»? То, что твой сын увлекся мисс Грейнджер? И каким образом я должен был предотвратить столь вопиющее безобразие?
— Не говори чушь, — Малфой-старший все еще не обращал на нас внимания, продолжая размахивать газетой. — То, кем увлекается Драко, учитывая последние новости — это его личное дело. Похоже, в нашем роду и не таких, как Грейнджер, хватало, чтобы сейчас на таких мелочах внимание заострять, я имею в виду вот это! Вести себя как плебей — драться в библиотеке, на глазах у сотен людей, и это Малфой! Здравствуй, Поттер… — Люциус внезапно запнулся и оглядел класс. На мгновение он замешкался, пытаясь сосчитать свидетелей его собственной несдержанности, затем, нахмурившись, повернулся к сыну. — Драко, я требую объяснений.
— Папа, все было совсем не так. Я пытался объяснить все профессору, но ты не даешь мне слова сказать. Это недоразумение. Мы слегка не сошлись с Грейнджер во мнении, и она немного меня побила. Я же мужчина, все-таки. Не мог же я драться с девчонкой. А Поттер с Крамом пытались ее от меня оттащить, вот поэтому и попали в поле зрения «свидетелей». Правда, не могу понять, откуда Скиттер узнала об этом? — мне вот тоже интересно, откуда она узнала. Никаких сотен свидетелей в библиотеке не было. Несколько девчонок — поклонниц Крама - на сотни не тянут.
— Я разберусь с этим, — задумчиво протянул наставник, а Люциус внимательно разглядывал Гермиону. — Мисс Грейнджер, не переживайте. Рита Скиттер, сама того не желая, создала вам просто убийственную рекламу. Сейчас каждый ученик, начиная с третьего курса, будет пытаться выяснить, что же в вас нашли столь знаменитые личности. Так что приготовьтесь отбиваться от поклонников. С представительницами прекрасной половины человечества, дело будет обстоять сложнее. Мой вам совет, определитесь уже.
