— Давай, плати.

Гарри аж задохнулся от такой наглости.

— Я еще и платить должен за твои чудеса? И поделом мне, идиоту, забыл с кем связался. Врешь ты все, Малфой, никакой ты не дьявол. Развел меня как школьника.

Малфой утомленно поднял глаза к потолку. В школе это всегда означало: “ну какой же ты, Поттер, тупой”.

— Вот уж не ожидал, что тебе тоже потребуются спецэффекты. Ну так и быть, смотри.

Драко изящно скрестил руки на груди, сосредоточенно закрыл глаза и несколько секунд постоял просто так. Гарри с любопытством ожидал, что он придумает на этот раз, прикидывал не купить ли ему такие же кожаные штаны (уж очень в них круто смотрелся Малфой) и потихоньку прихлебывал свое трудно добытое пиво.

Внезапно за спиной у Драко величаво расправились и взмыли к потолку огромные кожаные черные крылья с перепонками и пафосно пробежавшей по ним мрачной золотой искрой. На голове выросли изящные крепкие рожки. А пониже его спины образовался длинный изящный хвост с маленькой пушистой кисточкой на конце.

— Вау! — выдохнул Гарри, уронил кружку на пол и ломанулся за Малфоевскую спину дергать его за хвост.

Гордый своим устрашающим видом Драко не ожидал такой подляны. Он несолидно взвизгнул и принялся выдирать свой хвост у Гарри из рук. Минуту они оба сосредоточенно пыхтели, растягивая хвост в разные стороны и это все больше напоминало школьное перетягивание каната.

Когда Поттер начал побеждать, Малфой наконец спохватился, вспомнил о своем солидном статусе, величественно взмахнул рукой и дьявольская атрибутика мгновенно исчезла с его тела. Гарри с сожалением посмотрел на свои опустевшие руки, вспоминая ощущение теплого и чуть шершавого, как короткая щенячья шерстка, хвоста в своих ладонях и вздохнул. Малфой, он всегда так. Если, что-то в нем и было хорошего, так это хвост. И тот он сразу же спрятал, чтобы никто не узнал его с лучшей стороны.

— Теперь веришь? — Драко упорно пытался собрать и склеить осколки своей поруганной репутации.

— Верю, — вздохнул Гарри, грустно косясь на малфоевское мягкое место, лишившееся такой изумительной вещи. А ведь он даже не успел потрогать кисточку. — Давай тогда уже, исполняй мое желание что ли.

— Загадывай. — Драко небрежно махнул рукой, предусмотрительно держась от непредсказуемого Поттера подальше.

— Я хочу жениться на Джинни. Чтобы у нас был дом, семья, ну словом все, как положено.

— Будет сделано, — с вежливой улыбкой продавца антиквариата кивнул ему Драко и добавил. — И не забудь! Начертишь люмосом в воздухе три шестерки и сразу вернешься. Если, конечно, захочешь. — Голос Малфоя звучал подозрительно ласково, почти нежно. — Айн. Цвай. Драй...

====== Превращение первое ======

Дом на Гриммо преобразился невиданным образом. Светлые стены, дорогой ремонт. Опрятная Вальбурга в новом чепце приветливо улыбалась ему с портрета, зачерпывая из розетки золотой чайной ложкой малиновое варенье и запивая его чаем из чашки тончайшего китайского фарфора. Кричер в опрятном переднике суетился на кухне и готовил, судя по запаху, что-то умопомрачительное.

Гарри невольно оглядел себя. Сам он слегка пополнел и погрузнел. Очевидно, счастливая семейная жизнь приносила свои плоды.

Гарри широко улыбнулся и торопливо шагнул в комнату в поисках обожаемой жены.

Джинни в светлой кружевной мантии сидела в кресле и читала газету. Ее прекрасные волосы растекались золотыми ручьями по плечам, струились по спине и солнечные зайцы искрились и путались в ее прядях. И вся она была такая светлая и милая.

— Джинни, дорогая! — Гарри, умиротворенный идиллической картинкой, радостно шагнул к ней.

Девушка подняла на него заплаканные глаза и отшвырнула газету.

— Джинни! — Гарри встревоженно кинулся к ней, — что с тобой, родная?

— Что со мной? Ты опять спрашиваешь, что со мной? — голос Джинни методично нарастал и постепенно переходил в ультразвук. — В этой поганой газетенке снова пишут, что Астория Малфой покупает себе новый особняк. А Панси Гойл устраивает светские приемы, на которые нас даже не зовут!

— Но при чем здесь Панси... — Гарри не знал, что и думать.

— А при том! Я тебе твержу об этому уже два года! Ты! Мог иметь все! А сам торчишь в своем дурацком Аврорате. Ни денег, ни поездок, ни обновок. Я у тебя хожу, как нищенка! — Джинни с омерзением одернула свою очаровательную мантию, механически расправляя нежное кружево. — Такое чувство, что я никуда и не вылезала из нашей Норы.

Гарри растерянно застыл на месте.

— Но, Джинни, я люблю свою работу. И не люблю приемы... ты же знаешь...

— А я люблю!!! Ты всегда думал только о себе, Гарри Поттер. Ты мог быть знатным и богатым! А что ты выбрал вместо этого! Я живу в полной нищете.

Гарри оглядел их семейное гнездо. Дом в центре Лондона и его обстановка не слишком подходили под характеристику, данную его женой. Он робко попытался возразить.

— Джинни, мне кажется, что дом и ремонт очень хороши...

— А большего тебе, конечно, и не хочется, да? Так вот, что я тебе скажу, Гарри. Мне это надоело! Или делай что-то с нашим положением в обществе, или я от тебя ухожу!

Гарри совсем растерялся. По его мнению все было чудесно — дом, жена, любимая работа. Но Джинни была не просто недовольна, она пребывала в злобной, нервозной ярости.

— Джинни, скажи мне наконец внятно, что ты от меня хочешь? — Гарри понемногу начинал закипать.

— Я? Я хочу, чтобы мой муж был богатым! Чтобы он был влиятельным. Чтобы мне было, за что его любить!

— А сейчас тебе меня любить не за что? — тихо спросил Гарри, чувствуя внезапный болезненный укол в сердце.

— А скажешь, есть за что? Тогда давай. Скажи! Скажи мне, за что? За твою дурацкую работу, с которой ты приносишь гроши и пропадаешь на ней целыми днями? Или за то, что ты просто спустил в толчок свой статус национального героя? С твоим дурацким Авроратом о тебе все забыли уже через два года. Появились новые герои. И теперь они богаты и знамениты! Ты мог быть на их месте! Ты мог упрочить положение! У нас могло быть все, что мы только пожелаем!!! А сейчас... Даже Рон с Гермионой живут богаче нас! — Джинни уже отчаянно рыдала и шмыгала красным, распухшим носом. Крупные блестящие слезы проворно катились по веснушчатым щекам и падали в откровенное декольте.

Гарри всегда терпеть не мог женский плач. Он сразу терялся и готов был сделать, что угодно, лишь бы он прекратился.

— Джинни, ну, Джинни... Послушай, я на все согласен. Скажи, что мне нужно сделать. И я сделаю это ради тебя.

— В таком случае, ты завтра же уволняешься со своей тупой работы!

— Но, Джинни, милая, я так не могу. Мне нужно завершить начатое, передать коллегам... Я не могу внезапно все бросить вот так вот... я всех подведу. Нужно, как минимум три месяца, чтобы передать все дела...

— А мне плевать! — красивое лицо его жены исказила злобная гримаса. — Ты сделаешь, так, как я хочу. Или я...

— Или что, Джинни? — тихо спросил Гарри, всерьез разозлившись.

— Или я от тебя ухожу немедленно! Хватит мне прозябать в нищете и губить свою молодость непонятно с кем!

— И похоже, тебе уже есть куда идти, да, Джин? — Гарри старался выровнять дыхание, чтобы не взорваться.

— А ты как думал?! Сохатый-рогатый! Никогда ничего не замечал! Скажи лучше, что я тебе всегда была безразлична, как и моя личная жизнь!

— Твоя — что? — выдохнул Гарри, отчаянно стискивая от ревности кулаки и челюсти. До этого он и не подозревал, что у жены может быть так называемая “личная жизнь” отдельно от мужа. Он резко втянул в себя воздух и внезапно сказал, как отрезал, — уходи.

Джинни изумленно уставилась на него. Похоже, она не ожидала такого быстрого поворота событий.

— Уходи, — медленно повторил Гарри. Он старался не смотреть на жену.

Джинни вздернула подбородок и демонстративно заметалась по комнате, скидывая без разбору свои вещи в сумки.

“Нищета” его жены заполнила уже четыре объемных чемодана и наполняла пятый, когда Гарри нашел в себе силы поинтересоваться: