— Но… это же не он… — Гарри растерянно смотрел на болгарина, который снова ответил ему спокойным, неузнающим его взглядом.
Аврор скептически посмотрел на надоедливого посетителя:
— Хорошо, — устало сказал он. — Мы готовы его отпустить и оставить Малфоя сидеть в камере. Ты сейчас этого добиваешься, герой?
— Нет… я… Конечно, нет… — Гарри вздрогнул и замотал головой, всё еще не в силах отвести от Драгарова глаз.
— Гарри, — МакГонагалл осторожно тронула его за локоть. — Что с вами? Это профессор Драгаров. Вы учитесь у него почти год, и, мне кажется, его сложно не узнать. Вы твердо уверены в том, что говорите?
Гарри испуганно пожал плечами. Сейчас главным было освободить Малфоя. Любой ценой! В конце концов, он мог и ошибаться. Драгаров никогда не внушал ему симпатии, чтобы Гарри сейчас продолжал настаивать на своем, рискуя свободой Драко.
— Я… не… не знаю, — сбивчиво пробормотал он.
МакГонагалл кивнула головой, словно ожидала от него именно этого ответа, и величественно обратилась к аврорам:
— В таком случае, я свидетельствую, господа. Это Дамир Драгаров, прибывший по нашему приглашению в Хогвартс из Болгарии.
Гарри неуверенно посмотрел на нее и снова перевел тревожный взгляд на человека на стуле. Сержант заметил его колебания, подошел ближе и неожиданно положил массивную руку ему на плечо:
— Расслабься, сынок, мы его поймали, — сказал он с внезапным теплом в голосе. — Иди отдыхай и учись спокойно. Ты уже навоевался. А завтра утром приходи за своим дружком. С личного разрешения министра выпустим его под Непреложный.
— Но... почему не сегодня? — Гарри мгновенно забыл все свои сомнения, расстроившись, что не сможет увидеть Драко, как ожидал.
— Порядок есть порядок. Мы обязаны действовать по инструкции, — развел руками аврор.
— Это будет самая длинная ночь в моей жизни, — пробормотал Гарри, и сержант понимающе усмехнулся.
Гарри с трудом дожидался утра, всю ночь ворочаясь в постели без сна. Его Драко скоро будет с ним. Язвительный, ласковый, вредный. Можно будет, не стесняясь, прижать его к себе, запустить пальцы в мягкие волосы, провести ладонью по теплой шелковистой коже… Гарри чертыхнулся и раздраженно перевернулся на другой бок, подтыкая подушку. Это утро никогда не наступит! Если бы он только мог представить, когда начинал эту игру, что так безумно влюбится в капризное слизеринское сумасшествие. Что дня без него прожить не сможет. Что готов будет сам сдохнуть десять раз кряду, лишь бы ни один волос не упал с драгоценной белобрысой головы. А он там сейчас сидит в сырой и холодной камере и думает, что остался совсем один.
Гарри застонал и резко уселся в постели, потирая левую сторону груди. Лишь мысль о том, что Драко выпустят уже завтра — точнее, уже сегодня — позволяла утихомирить ноющую боль в сердце. Никто и никогда его не предупреждал, что любовь будет вот такой. Он полагал, что любовь — это розы, сердечки и сладкие поцелуи, как это любят представлять девочки. Ну какая это, к черту, любовь, когда так невыносимо больно внутри, буквально нечем дышать, а слева под ребрами жжется? Кто ж ее такую придумал?
Гарри поплелся к окну и, завернувшись в одеяло, забрался с ногами на подоконник. Он твердо решил дождаться здесь рассвета, подгоняя своим нетерпением задумчивое неспешное утро.
====== Глава 23. Свобода ======
Драко сидел на жесткой кровати, прижав колени к груди. Холод. Вечный холод. И воняет он плесенью, затхлостью и страхом. Кажется, уже утро. А впрочем, какая разница. В вечно темном подземелье об этом всё равно невозможно узнать. Он все-таки потерял счет дням и ночам, проведенным в Азкабане. Громыхание решетки, шаги тюремщиков и дрожащий свет факелов — одна и та же изнурительная картина изо дня в день, немудрено было сбиться со счета. Арестантская роба натерла тело до зуда — чужая, вонючая. Впрочем, и к ней он тоже почти привык. Драко откинул голову на стену и закрыл глаза.
Хоть он и понимал, что это наивно и глупо, но всё же не переставая мечтал о Поттере — больше думать было попросту не о чем. Счастливые воспоминания, связанные с лохматым очкариком — вот и всё, что у него осталось. Последняя зацепка за жизнь.
Хотя про Гарри, наверное, тоже пора уже было забыть. Дальше у Поттера будет своя звездная жизнь героя, в которой нет места арестантам. Конечно, вначале он для приличия потоскует: ведь Гриффиндор — это диагноз, но потом какая-нибудь добрая душа типа мелкой Уизли, убедит его в тщетности ожидания и поможет утешиться. Если уже не помогла. Драко сильно прикусил губу, чтобы болью отвлечь себя от ревнивых тяжелых мыслей. Нет, Гарри не такой, он в это не верит, но всё же… все же... За неделю от Поттера ни известия, ни письма. Может быть, тот успел взвесить все за и против и принять правильное решение? Не к лицу национальной легенде водить подозрительные знакомства.
Драко скривился, как от зубной боли, и помотал головой, успокаивая сам себя. Нет! Поттер и правда любит, не мог он в нем так обмануться. Или мог? Драко обхватил колени руками и уронил на них голову. Если не верить в его любовь, то больше верить просто не во что. И нечем цепляться за постылую жизнь.
Драко привычным движением погладил кольцо, невидящими глазами посмотрел в тусклый коридор и впервые за все это время тихо позвал вслух:
— Гарри… — имя перекатилось на языке мелкими камешками, сладко мазнуло по сердцу, и Драко, наслаждаясь, произнес его еще раз: — Га-а-арри… — собственный голос так странно прозвучал в кромешной тишине, запаянной толстыми стенами, что Драко испуганно попытался разорвать это давящее молчание и еще раз прошептал: — Ты слышишь меня, Поттер? Ты еще помнишь меня?
Ответное безмолвие давило и оглушало. Сколько еще долгих дней и ночей он проведет в промозглом жутком одиночестве? Драко обхватил голову руками и уставился в пустоту. Пусть произойдет хоть что-нибудь, пожалуйста, только не это холодное равнодушие каменных стен.
— Гарри… — умоляюще прошептал он, — помоги мне, пожалуйста, Гарри.
И в этот раз, словно в ответ на его мольбы, по неровному щербатому полу запрыгали бледные блики, послышались громкие шаги, и молодой старательный аврор, которого Драко никогда прежде не видел, освещая себе дорогу факелом, подошел к его решетке и, повозившись с замком, рывком распахнул дверь в его камеру:
— Выходи, — он немного посторонился, открывая ее еще шире.
Драко, прищурившись от непривычно яркого света, настороженно посмотрел на него:
— Куда? — хрипло спросил он, неловко слезая с лежанки. От долгого молчания голос почти не слушался, ноги дрожали.
— Там узнаешь. Иди, — сухо кивнул ему аврор, и липкий холодок страха противно стек по позвоночнику вниз.
Драко без лишних слов выбрался из своей клетки и, пошатываясь, пошел навстречу судьбе, готовясь со спокойным достоинством принять, что бы там ни было, как вдруг увидел вдалеке знакомую фигуру.
— Гарри! — прошептал он, не веря своим глазам, и дернулся по направлению к Поттеру, но тот стоял, молча уставившись в пол, не шевелясь и не делая к нему ни шагу. Лишь коротко кивнул головой в знак приветствия, резко развернулся и пошел вглубь коридора.
Аврор подтолкнул Драко в спину, и он, ничего не понимая, растерянный и смущенный, покорно побрел за Поттером следом. Сердце испуганно билось, от неизвестности было трудно дышать.
В полном молчании они втроем миновали несколько узких длинных туннелей, то спускаясь по грубым каменным лестницам вниз, то поднимаясь наверх по кривым избитым ступенькам, пока, наконец, не добрались до какого-то кабинета, который отличался от его камеры лишь большим размером, зарешеченным окошком да огромным письменным столом, заваленным кипами бумаг.
Поттер подошел к столу и замер возле него, даже не оглянувшись на Драко. Конвойный снова подтолкнул Драко в плечо, вынуждая встать рядом с ним.
— Драко Люциус Малфой, — выросший словно из-под земли седовласый аврор в бордовой мантии величественно шагнул к ним. — Вы освобождаетесь из тюрьмы под Непреложный обет, который вам необходимо принести мистеру Поттеру. Пожалуйста, наденьте свою одежду и снова подойдите сюда.
