По рассказам старожилов, при императрице Екатерине был большой праздник, который для нее устраивал граф Румянцев60 по случаю заключения мира с турками. Это было вскорости после казни Пугачева.62

Праздник этот был устроен на Ходынском поле с большими затеями: построены были разные крепости и города с турецкими названиями: где был театр, где зала для обеда, другая бальная, разные беседки и галереи. Торжество начиналось с утра и продолжалось весь день до поздней ночи, несколько дней сряду, с неделю, что ли. Все постройки были сделаны на турецкий лад, с разными вычурами: башни, каланчи и высокие столбы, как при мечетях, и чего-чего, говорят, не было. Были построены триумфальные ворота, и граф Румянцев имел торжественный въезд на золотой колеснице, наподобие римских. Тут были на поле ярмарки, базары на восточный манер, кофейные дома, даровой обед и угощение кому угодно, театральные представления,[* Нечто вроде рыцарского турнира, на котором сражались благородные девицы.] канатные плясуны. Места для зрителей были устроены на подмостьях, в виде кораблей с мачтами, с парусами; и это в разных местах, которые названы именами морей: где Черное, где Азовское и т. п. Императрица и великий князь с супругой 63 каждый день бывали и подолгу оставались, на этом празднике.

Тут, говорят, государыня облюбовала место и приказала строить для себя новый загородный дворец, который и был после того назван Петровским, потому что место, на котором его поставили, было прежде во владении Петровского московского монастыря. Дворец выстроен наподобие замка, в виде кружала, со многими башнями, и с тех пор он сделался подгородным подхожим станом, и пред коронованием, начиная с императора Павла, все государи там останавливаются и живут до торжественного въезда в столицу^ Парка такого, какой теперь, прежде не было, а были роши и пустыри. Самые давнишние дачи, какие я там запомню, были: апраксинская, княгини Волконской, князя Михаила Петровича Голицына и одной очень богатой женщины, по имени Лобковой. Потом, когда после первой холеры в 1832 и 1833 годах стали разводить парк в том виде, как он теперь, там были дачи у Настасьи Николаевны Хитровой, у княгини Натальи Сергеевны Трубецкой. Стали раздавать от казны земли кто желал, и по пяти тысяч рублей на обстройку. Тогда сестра Анна Николаевна Неклюдова взяла себе участок на самом шоссе, Озеров Семен Николаевич, Иван Александрович Нарышкин и очень многие, и сделалось модным иметь дачу в Петровском. Устройство парка препоручено Александру Александровичу Башилову, сенатору, начальнику московской комиссии строении и любимцу великого князя Михаила Павловича Башилов устроил ресторацию и сдал ее французу. Чтоб еще более оживить Петровское, там построили деревянный театр и поручили Башилову выстроить вокзал неподалеку от дворца, и было ему выдано от казны 150 ООО рублей ассигнациями; это было в 1836 или 1837 годах. Тут и стали все, кто только мог, покупать и строить себе дачи в парке, и начались гулянья по воскресеньям и по праздникам, театры и балы в вокзале.

Башилов был премилый и прелюбезный человек. Я встречала его еще молодым человеком у Апраксиных и у Голицыных, то есть у князя Дмитрия Владимировича у княгини Татьяны Васильевны, когда они живали у нас по соседству, в Рождествбне. Он был превеселого характера, большой * шутник, но без примеси злословия, приятный собеседник и душа общества." Не знаю, когда он умер, но с его смертью, говорят, и Петровский парк стал было приходить в упадок. [* Когда начали разводить Петровский парк, я был еще так мал, что этого не помню, но с 1838 года я там вывел. Пред вокзалом, на лугу, были устроены детские игры: качели, коньки, бильбоке" и т. п… и мне случалось не раз там играть. Будучи молодым человеком, я бы нал нередко и вокзале и и театре, где раз или два в неделю играли французские актеры тогда бывшей в Москве постоянной труппы," а по воскресеньям бывал русский спектакль. Мимо вокзала было гулянье в экипажах и много гуляющих мешком. Пока был жив Башилов парк процветал, и это продолжалось более пятнадцати лет. После вокзал начал ветшать н в пятидесятых годах пришел в упадок. Внук.]

Прежде чем возник Петровский парк, в моде было Нескучное, принадлежавшее в прежнее время графу Орлову, а после него его дочери, графине Анне Алексеевне. Рядом была дача князя Дмитрия Владимировича Голицына, а за его дачей — дача князя Шаховского. Когда покойный государь Николай Павлович купил Нескучное у графини Орловой за 800 000 ассигнациями, Голицын купил участок у Шаховского и просил государя принять от него в дар обе дачи, и таким образом Нескучное, названное Александрией, очень расширилось.

Александровский дворец — это тот самый дом, в котором живал граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский, давал праздники и пиршества для забавы своей единственной дочери и для утешения всей Москвы в начале восьмисотых годов.(r)9 Дом так и остался в том виде, как был; конечно, его приспособили к царскому обиходу.

В Нескучном долгое время был воздушный театр, то есть прекрасная крытая галерея полукружием, а самую сцену приспособили так, что деревья и кусты заменили декорации. Не могу сказать, был ли этот амфитеатр остаток орловского великолепия, или нарочно был выстроен от дирекции театров для забавы московской публики; 0 только два раза в неделю, в воскресенье да еще в какой-то день, там бывали представления, и зрителей собиралось довольно. В эти дни бывало гулянье, а после театра очень часто пускали фейерверк. Когда устроили Петровский парк и там выстроили театр, а в Нескучном бывший стал ветшать, то его упразднили; начали ездить больше в парк, и Нескучное пришло в забвение.

Точно так же было время, когда посещали дачу князя Гагарина за Трехгорною заставой, то, что теперь называется Студенец, а тогда называли Гагаринские пруды.[* По всей вероятности, владельцем Студенца был или князь Матвей Петрович Гагарин, казненный при Петре (17 июля 1721 г.)72, или сын его Алексей Матвеевич; впоследствии дача эта принадлежала графу Федору Андреевичу Толстому, от него перешла к его дочери графине А.Ф.Закревской и долгое время называлась дача Закревского. Граф Закревский пожертвовал ее в казну, и с тех пор там помещается Общество любителей садоводства.]71 Туда тоже съезжались на гулянье, были разные забавы: ходили по канатам, представляли разные фокусы, играла музыка, были песельники, пускали фейерверки. Но этого в мое время уже не было, а было в царствование императрицы Елизаветы.

Летом обыкновенно все дворяне живали у себя по именьям, конечно исключая тех, которые, будучи при дворе или по службе, не могли отлу чнться из города, и потому у многих богатых бар были не дачи, а загород ные дома в отдаленных частях Москвы, вошедших потом в состав города Поблизости от Кремля всего более избирали места на Девичьем поле около Хамовников, у Крымского брода. Так, по левую руку Девичьего поля едучи к монастырю, был загородный дом князя Голицына,73 потом пере шедший по наследству к князю Долгорукову, женатому на его воспитан Dime Делициной; теперь это дом Олсуфьевых, с прекрасным и обширным садом, с оранжереями, совершенно сельская барская усадьба; подальше был дом князя Трубецкого, тоже с большим садом и рощей, и пода л ее, рядом с церковью, еще чья-то дача, теперь князя Вадбольского. На Воробьевых горах был потешный деревянный дворец, тот самый, который во время праздника, устроенного графом Румянцевым, находился на Ходынском поле. Этот дворец поставлен был на каменных подклетях, остававшихся от прежних царских теремов. Кругом был большой сад и аллеи.

По правой стороне Девичьего поля, у Саввы Освященного в переулке, был загородный дом и у моего свекра Янькова: сад спускался к Москве- реке, дом был деревянный, просторный, но одноэтажный. Я его уже не застала: он был продан до моего замужества. Немного подалее был дом князя Михаила Ивановича Долгорукова на Пометном Вражке с очень большим местом частью под палисадником, частью под пустырями, и я думаю, что Долгоруковы более ста лет владели этим загородным двором. По этой же стороне был дом Прозоровского, и так вплоть до Зубова всё загородные дворы.