Мэй вытащила комм из кармана своего кардигана, аккуратно висящего на стуле, и направилась было в ванную, но обернулась. Торн являл собой жалкое зрелище. Покоритель тысяч миров, полководец и император лежал без сознания, с запрокинутой головой, в луже крови и был неспособен даже поправить свою одежду.
Мэй вернулась к кровати и опустила сорочку адмирала обратно до пояса.
...
ИСБ явилось позже, чем она думала, на целых двадцать секунд. Мэй успела зайти в душевую кабину - перламутровую, широкую и абсолютно роскошную - задвинуть перегородку и включить воду, надеясь, что они к ней не полезут. Как наивно. Перегородка отлетела в сторону, и в проёме нарисовался крысомордый собнюк, ничуть не смущённый тем, что дама в душе обнажена. Мэй улыбнулась ему и проделала то, чему учил её Кай: подняла ладонь и просто двинула этого типа прочь от кабинки к двери в спальню и за неё. Вон. Шевельнула пальцем и закрыла дверь. Это у неё получилось идеально, будто всю жизнь только так и справлялась. Вот что значит не размышлять и не сомневаться.
Больше никто войти не пытался. Мэй включила комм, распознавший её дыхание, глаз и отпечаток пальца, и проверила статус соратников. Почти все ещё спали, кроме Ми Ми Онг, находящейся в резиденции имперского олигарха До Шана, её довоенного друга - какой мир, дружба, жвачка, какая прелесть! - и адмирала Итриулан.
Итриулан. Предательница.
Нет, это Ариан Торн так сказал. Иланка слила оборону Республики, сдала линию Прометея и планетарные базы, намеренно проиграла все битвы - вот что он утверждал.
Что ж, пусть все проснутся и смоют с себя эту ночь поражения. А Мэй пока поговорит с Итриулан. Необходимо было узнать, сказал ли Торн правду или солгал, пытаясь вбить клин между лидерами Сопротивления. Если он не солгал, если Итриулан действительно проиграла войну умышленно, то остатки республиканской армии, всё ещё номинально находящиеся под её командованием, следовало немедленно переподчинить кому-то другому. Адмиралу Куавэ, например. Если тот, конечно, не предатель тоже. Куавэ был предыдущим главнокомандующим Республики и также проигрывал битвы Торну, все, как одну. Надеюсь, просто по глупости, не нарочно.
Мэй послала Итриулан запрос на встречу и немедленно получила формальный ответ - согласие и приглашение в резиденцию адмирала в иланском квартале, на час до и после полудня. Было без двадцати десять. Как бы столица ни ходила сутками на головах, как бы ни бесновалась галактика, в мирное время иланы ложились спать до трёх утра. Когда светало, они уже были свежи, как огурчик. Дисциплинированные, словно идеальные имперцы. Иланы были иланы.
Мэй с наслаждением включила душ и блаженствовала под струями тёплой воды, смывая с себя вялость, страх, ароматы дворца, запах виски и поцелуи Торна, его пот, его кровь. Его семя. Она не чувствовала себя осквернённой. Ариан не был мерзок и грязен, Мэй это понимала. Он был великодушен, благонамерен и благороден. Даже его привычка время от времени ходить ногами по опасным людям, а потом оставлять их в живых, как он сделал с Нив Уэллан, Эль Мамбо и целым народом джиху, не умаляла на самом деле его достоинств. Нежелание убивать без тяжкой вины - ошибка, но не зло. Адмирал Торн - это то, что получится, если взять блистательный талант и огромную добрую волю и отдать их на огранку императрице Рив Гэллар.
И Кай, Кай чуть было не стал таким же...
... не стал?
Она оборвала этот ход мысли. У неё не было другого брата.
...
Когда Мэй высушила волосы, расчесала их, заплела в грубую косу и закрепила шпильками на затылке, была уже четверть одиннадцатого. Она не спешила, надеясь, что Йелена Сигурдотир прикажет увезти Торна в дворцовую больницу, и в спальне никого не останется, но не тут-то было. Мэй не могла определить, сколько живых существ находится за стеной и кто они, однако их было не меньше двух. Она завернулась в большое пышное полотенце и вышла из ванной.
Комната была ярко освещена.
- Вы вряд ли объясните, что случилось, гм?
Йелена сидела в кресле у стола, закинув ногу на ногу. Над Торном колдовали военный врач, медик-дроид и несколько маленьких летуче-ползучих роботов. Тёмная трубка шла от висящего на штативе пакета с кровью в локтевой сгиб адмирала.
- Спросите Кая, - ответила Мэй. - Он это всё затеял, он должен знать.
Она прошла к стулу со своей одеждой, невозмутимо сбросила полотенце и принялась одеваться. Указав Сигурдотир солидный, но недоступный источник информации, она отвлекала внимание от себя и других людей, в которых могла вцепиться начальница ИСБ. И даже не соврала - если уж кто-то в курсе, то это брат. А с Кая где сядешь, там и слезешь, прошли те времена, когда кто-то мог где-то его удержать для допроса. Впрочем, ненависть Мэй к Йелене куда-то ушла, улетучилась за ночь, уступив место равнодушию с оттенком зарождающейся симпатии. Теперь она видела в первую очередь женщину-охранительницу, исполняющую свой долг фактически круглые сутки, и лишь во вторую очередь врага. Благотворный эффект секса с государем-императором, ехидно шепнула Майя Оками. Месяц-другой таких встреч, и у нас расцветёт махровый синдром заложника. А уж если - когда - государь-император сделает нам ребёнка - ...
Пусть, подумала Мэй. Синдром заложника и симпатия станут моим щитом, я спрячу за ними свои убеждения, планы. И даже ребёнок, дитя императора в моём доме, в моих руках - не так это плохо. Нет, она не отдаст наследника Торна дроиду-матке, она выносит и воспитает его сама. Если такой ребёнок смешанной крови, конечно, возможен. Когда они встретились лицом к лицу, почти год назад, Ариан утверждал, что да.
...
- ...Технически я человек, - сказал адмирал Торн, рассматривая её в упор. - Вы и я могли бы иметь детей, которые также не были бы бесплодны.
- На роль отца моих детей уже есть кандидат, - отрезала Мэй, возмущённая этим переходом на личности в присутствии десятка имперских офицеров на мостике флагманского корабля.
- В данный момент, - заметил Торн. - Это поправимо.
...
Он же давно всё это планировал, сукин сын. Разгромить Республику, захватить Мэй в плен и принудить её к браку, шантажируя жизнями друзей - и убив её мужа, если тот сам не сбежит. Легитимировать свою власть в глазах умеренных республиканцев, для которых она Мэй Сиюань, лидер Сопротивления - и одновременно в глазах аколитов Прямого Пути и прочих имперских элит, для которых она - заблудшая дочь их идола, Гэна Оками. Оками-сама, великого и ужасного государственного людоеда. Даже расистам кость перепадёт - нечистая кровь синекожего чужака смешается с самой что ни на есть благородной имперской кровью. На лёгкий экзотический оттенок наследника можно будет закрыть глаза, в следующих поколениях он исчезнет. Если вообще будет, этот оттенок. Ген может оказаться рецессивным, дети Мэй от Торна унаследуют светлую золотистую кожу матери. И конец кривотолкам.
Вот негодяй.
