- Финансовые? Что вы! Зарплата была у него неплохая, да и если бы у него были такие проблемы, он всегда мог обратиться ко мне для решения их! Я всегда иду на диалог со своими работниками и с моими избирателями..., и решаю проблемы в короткий срок! - глаза были искренние и честные.
- Уважаемый, Игорь Борисович! Как вы поможете вдове? - интеллигентно спросил другой журналист.
- Ну, я взял все обязательства похорон на себя, и естественно, выделю энную сумму для вдовы и матери погибшего. И уверяю! Они не останутся без дальнейшей помощи с моей стороны. - Перед камерой депутат полностью раскрепостился, и даже расслабил галстук, готовый к дальнейшим вопросам. Быть благородным и правильным - ему нравилось.
- Игорь Борисович, подскажите, пожалуйста? Вы ведь заведуете "застройкой" нашего города, и контролируете строительные объекты?
- Ну да..., не понял к чему вы задали этот вопрос? - настороженно зыркнул глазами Игорь Борисович в сторону спросившего журналиста.
- Недавно вы дали добро на застройку торгового комплекса в 20 гектар в центре города, у реки Миасс..., что вы можете сказать по этому поводу? Это же земли городского муниципалитета... - журналист был молодым человеком с наглыми глазами, такие выскочки никогда не нравились Игорю Борисовичу.
- Ну, во-первых это моя работа контролировать застройку, во-вторых, строительная организация будет под строгим контролем санитарно-эпидемических служб и любое нарушение будет наказываться, а в третьих - вы из какой газеты? - с трудом сдержал раздражение депутат и с улыбкой глянул на спросившего.
- Из "Городских вестей", Игорь Борисович, и еще вопрос? Вы любите творчество Лепса, и в частности, песню "рюмка водки на столе"? - дерзко улыбнулся журналист, все стоящие журналисты, не сдержавшись, засмеялись от вопроса.
- Интервью закончено! - покраснел от злобы, Игорь Борисович, бросая испепеляющие взгляды на журналистов. Однозначно, его подвиги в Ютубе, вошли в народ. Поворачиваясь от работников прессы и отпихивая рукой приближающую камеру, депутат договорил: - Глупо господа!..
* * * *
- Блять, суки! - психанул Игорь Борисович, выключая новости города на компьютере. После обеда, Игорь Борисович находился в офисе и отдыхал. С минуты на минуту должны были приехать полицейские со своими расспросами, об этом его предупредил час назад Петр. Сократа было жалко, но прощать предательство было нельзя. Гога отработал свои деньги на сто процентов. Старые кадры всегда работали на совесть, в отличие от этой молодежи, которая хотела много и сразу. Но, потихоньку, смерть Сократа отходила на второй план, в связи с новыми событиями дня. От куда этот чертов журналист нарыл про еще не начавшую стройку..., именно с этой злополучной стройки начались все проблемы. Зачем он подписался под это строительство? Если на то и пошло, сто штук от Скляра, которые так и не заимел Игорь Борисович, были недооцененной суммой для этой сделки, и надо было просить больше. А вот теперь еще журналисты начинают задавать вопросы.
- Игорь Борисович! К вам полицейские! - заработал селектор.
- Аллочка, пусть заходят! - милостиво разрешил депутат, все еще думая про строительство и Скляра.
И когда появилась полиция со своими расспросами, мысли были уже приведены в порядок. Разговор прошёл мягко и гладко. Вопросы были обыденные, больше для порядка, полицейские рыть глубоко о "самоубийстве" Сократова, не собирались. Игорь Борисович спокойно отвечал на вопросы выражая сочувствие в связи с произошедшим. Наконец, уже у двери, Игорь Борисович стал прощаться с операми и пообещал сделать все возможное со своей стороны, чтобы помочь вдове и матери умершего.
- Как тяжело мне будет найти такого грамотного и опытного помощника..., ну и в историю я попал..., что мне теперь делать? - всё повторял Игорь Борисович, закрывая за полицейскими дверь. - Аллочка! Проводите пожалуйста людей! До свидания!
Всё было отлично, ничего не предвещало беду. Сразу же, как только проводил стражей порядка, Игорь Борисович налил себе полстакана армянского коньяка из бара и не закусывая, выпил одним глотком. Удовлетворенно кряхтя, депутат выдохнул резкие сивушные пары, после чего откинулся в кресле и закурил сигару.
- Аллочка! Солнышко, зайди пожалуйста в мой кабинет! - с улыбкой попросил депутат секретаршу в микрофон. Сладострастная улыбка заиграла на губах Игоря Борисовича.
- Да, Игорь Борисович! Что вам надо? - спросила Аллочка, заходя в кабинет к шефу. Тот ничего не ответил, лишь хитро улыбнулся, раздвигая свои жирные ноги.
Аллочка, с легкой печалью в глазах, намек поняла. Достав дамский платок из кармашка, она начала вытирать свои губы от помады, приближаясь к шефу.
- Давай милочка, отрабатывай оклад... - с улыбкой "приободрил" Игорь Борисович, откидывая руки за волнистый свой затылок. Аллочка припав на колени перед шефом, расстегнула ему ширинку, пряча брезгливый взгляд.
- Молодец, детка!.. Давай..., о-о-о.., быстрей сучка..., вот так..., о-у! - застонал Игорь Борисович в экстазе, закатывая свои заплывшие поросячие глазки. Одно нравилось Аллочке в шефе, быстро отстреливался этот боец.
После содеянного, Аллочка встала на ноги, вытирая тем же платком своё лицо и рот, и тихо отхаркивая едкий депутатский продукт. Шеф не видел эти действия секретарши, так как блаженствовал в кресле, закрыв глаза от удовольствия.
- Аллочка, сегодня в ресторан пойдем после работы..., кое-какое дело отметим! - в приказном тоне, сказал шеф, не открывая глаз.
- А как же ваша жена?...
- А, пошла эта свинья нахер...
"Сам ты жирный боров!!" - подумала Аллочка, с презрением смотря на своего начальника, вальяжно кайфующего в кресле с сигарой в зубах.
* * * *
Начало дня выдалось мрачным, несмотря на вылезшее, из облаков, солнце. Где-то, на территории завода, утром прогремело - видать что-то взорвалось, и по, проходящей рядом с обиталищем мальчишек, автодороге, пронеслись две пожарные машины с орущей и мигающей сиреной. Через короткое время промчалась "скорая помощь".
Курнос с поганым настроением открыл глаза, опять ему приснилась родная мать. Кто была это женщина? Такой вопрос уже не стоял, он точно знал, что это его мать. Она опять звала его к себе, и на этот раз, он пошел с ней, взяв её за протянутую руку. Сердцем Курнос понимал, что это дурной сон. Даже утренний завтрак с фруктами не скрасил мрачность настроения. Серёга снова проигнорировал друга, с торжеством и без стеснения, уселся с Милкой на её топчак, где болтая о своем, завтракали.
Всё шло не так, в какой-то момент, Курнос пожалел об "упавших с неба" денег. Ничего хорошего они пока не принесли..., вон и Филя погиб....
А в одиннадцать утра, у Шмыга, началась эпилепсия. Дико закатив глаза, мальчишка упал на бок и в конвульсиях начал дергаться как припадочный. Ноги и руки Шмыг прижал к телу, исторгая, изо рта - пену, а через сдавленные зубы - стоны. Опять началась знакомая свистопляска, подбежали старшики. С силой повернули Шмыга на спину, кто-то уже, предосудительно, протянул ложку, но так же неожиданно, Шмыг выдохнул воздух из легких, и как не в чем не бывало, поднялся на ноги, вытирая рукавом проступившие слюни.
- Что с тобой? - в недоумении спросил Баян, помня еще недавнюю смерть Фили, тот в ответ лишь махнул плечами и улегся на своё ложе. Из глаз Шмыга лились слезы, но этого никто не видел....
Малой тоже с утра плакал, рассказывая Каряге, посадившего его на колени, приснившийся сон. Как будто Филя вылез из земли, отряхнулся от грязи и залез к Малому на лежанку, жалуясь на дикий холод под землей.
- Может выкопать надо его? Ему же там холодно? - наивно предположил Малой, с надеждой смотря на онемевшего Карягу.
Глава ?22
Четверо лохматых бомжа сидели на скамейке. Двое из них были в порезах и ужасных, на все лицо, гематомах, а опухшие от синяков глаза, тонкой щелочкой, со злобой, смотрели на шарахающихся от них прохожих.
