- Уизли? Браун? – очнувшийся Флитвик поморщился от головной боли и громких криков учеников. – Вы чего разорались?

- Профессор! – воскликнула Лаванда, мгновенно успокаиваясь. – Как Вы себя чувствуете?

- Такое ощущение, словно меня оприходовали несколько дементоров, – Филеус хмыкнул и, скривившись, сел. – А нет! Ведь я могу сидеть. Кстати… а где сидим? – непринужденно поинтересовался маленький профессор.

- В ЕГО ЛОГОВЕ, ПРОФЕССОР, – утирая слезы, округлив глаза, страшно зашептала Лаванда. – ОН ПОХИТИЛ НАС, ЧТОБЫ... ЧТОБЫ...

- Лаванда, у тебя капс заел, – заметил Рон. – Ох уж эти ебаные клавиатуры…

- Рон, я же просила тебя заткнуться!

- А я просил тебя отдаться мне в ту ночь, а что ты сказала в ответ?

- Я хочу чистой и светлой любви, Рональд, а не этой грязной гадости!

- А я хочу Поттера, связанного в лучших традициях пятидесяти оттенков и прикованного цепями к кровати!

- Вот и трахай своего Поттера! И... И в рот ему нассы! Чтобы он пить не хотел!

- Вот и нассу! – Рон сплюнул и развернулся, отмерил пять шагов и сел у противоположной стены. Профессор в ахуе наблюдал всю эту картину.

- И когда будешь сосать за баллы по Заклинаниям, попроси меня отвернуться, а то я тут все заблюю! – крикнул со своего нового места Рон. Девушка опять зарыдала. А что ей еще оставалось?

- Ребята? – Филеус после минутной тишины и тихих всхлипываний Браун, все же решился подать голос. – Давайте вы сначала объясните мне, что происходит, а потом уже будете молчать, хорошо? – профессор, кашлянув, заметил: – Про Поттера можете не рассказывать. Тут я уже все понял.

- Все дело в том, профессор, что нас всех похитили, – вздохнул Рон, на самом деле, жалея о своем поведении. Что это на него нашло? – Честно говоря, кто это и зачем все это делается – мы не знаем. Мы даже и не видели похитителя толком. Он скрывается в темноте...

- У него такие же рыжие волосы, как и у этого придурка, – вздохнула Лаванда, бросив злой взгляд в сторону Уизли. – Жаль, я тогда тебя не задушила...

- Мисс Браун! – Флитвик досадливо поморщился, словно почувствовав зубную боль. – Я же просил…

- Простите, профессор, – девушка потупила взгляд в пол, не решаясь больше разговаривать. Флитвик тяжело вздохнул.

- Рыжие волосы, значит… Мерлин меня подери, если это тот, о ком я думаю, – профессор перевел взгляд на Уизли. – Отец никогда не рассказывал тебе о заброшенном Храме?

- Я... я не помню, – парень нахмурился, с удивлением посмотрев на профессора. – А почему Вы спрашиваете?

- Кажется, я знаю, кто нас похитил, – Филеус задумчиво подергал себя за правый ус. – И, в связи с этим, у нас огромные проблемы. Если я, конечно, не ошибаюсь, – профессор говорил так же размеренно, будто бы читал лекцию по Заклинаниям. – А я, как известно…

- Огромные проблемы? Но не такие огромные, как мой член! – перебил Флитвика Рон, словив на себе два взгляда – недоуменный и полный ненависти. – То есть, я хотел сказать, профессор, а откуда мой чле… мой отец может что-то знать?

- Это длинная история, мистер Уизли.

- Но не такая длинная, как... – продолжения не последовало, так как Лаванда кинула в Рона Силенцио. Уизли возмущенно замахал руками, Лаванда лишь мило улыбнулась в ответ.

- В свое время, – начал рассказ Филеус, – произошло одно очень непредвиденное обстоятельство, которое могло повлечь за собой очень большие проблемы…

Это был выпускной год обучения для Вашего отца, Уизли. Знаете, он был довольно непослушным учеником – и всегда приносил одни лишь проблемы. Многие преподаватели жаловались на него. Говорили об исключении из школы, о ненормальном поведении для человека, стоявшего на пороге новой жизни. Он едва ли не довел до сердечного приступа профессора Мак-Гонагалл своими рассказами о том, как летом топил котят! А чего только стоит его выходка с несчастным гоблином из Гринготтса? Бедняга до сих пор – до сих пор! – находится на лечении в Святом Мунго. Всем досаждал Артур – и боялись его, и даже ненавидели. Единственной, кто восторгался выходками Уизли, была Молли Пруэтт, его будущая жена и Ваша мать, Рональд…

Но не будем отвлекаться от темы. Так вот, я уже сказал, что любил Артур вытворить что-то эдакое. И никто ведь и подумать не мог, что своим непослушанием он спасет всех нас от того ужасного создания, которое только может породить наш мир…

Однажды ночью, мистер Уизли на спор отправился в Запретный Лес.

В Запретном лесу было темно – и похуй. Артур Уизли, насвистывая, неспешно шагал по дорожке, слушая, как слева в кустах ебутся кентавры, а справа поедают его бывшую акромантулы. Жизнь была прекрасна…

…ровно до того момента, как мужчина услышал странный звук, похожий то ли на вой дромарога, которому в задницу запихнули волшебную палочку, то ли на еще что-то более отвратительное, заставляющее непроизвольно кривиться и сжимать руки в кулаки. Артур, тяжело вздохнув, свернул с пути и отправился к источнику звука, надеясь умерить любопытство. Ну, и оторвать язык горластому, если у того таковой имеется, конечно.

Спустя три минуты беспрестанного продирания сквозь колючие заросли, в попытках не потерять единственные трусы, подобно Фрэнку Лонгботтому, Артур вышел на полянку, залитую лунным светом и кровью. Первой мыслью Артура было «Хули тут так светло?», вторая мысль оказалась прервана картиной, ярко контрастирующей с окружающей обстановкой из древесных корней-тентаклей.

- Женщина, зачем вы ебете статую? – озвучил Артур свое удивление.

Но никто не ответил ему.

Более того, Уизли даже не заметили – казалось, что ничего вокруг для находящихся здесь не существует. Та странная женщина, все еще прыгающая на каменном изваянии, продолжала голосить; кровь, бордовым пластом покрывающая землю, противно липла к ботинкам, а вязкая, нагнетающая атмосфера окончательно сменила настроение Артура от положительного к резко отрицательному.

Почему-то стало страшно.

Зябко поежившись, мужчина зажмурился и попытался внушить себе, что все происходящее здесь – бредни больного подсознания, но...

- Воскресни, Повелитель! Воскресни!

...не получалось. А вот голос у этой странной женщины действительно был отвратительным.

Артур стоял немного в ахуе. Член в его кармане стоял немного в ахуе. Деревья вокруг стояли немного в ахуе. Кентавры в кустах стояли немного в ахуе. Луна в небе… ну вы поняли.

«Наверное, сейчас больше всего в ахуе этот ее Повелитель», – подумал Артур, прежде чем развернуться и попытаться отсюда свалить.

Попытаться – потому что на границе кустов Уизли вдруг столкнулся с неожиданной компанией.

- Пацаны, я отвечаю, она тут! – полушепотом пищал Флитвик. Дамблдор негромко усмехнулся, Минерва поджала губы, строго глядя на коллегу:

- Профессор, где вы понабрались таких слов? И, к слову, я – не «пацан», а няшная котейка!

- Минерва, успокойтесь, – Дамблдор сломал Мак-Гонагалл шею, и та тихо опустилась на пожухлую листву. – Пойдемте, Филеус. Я думаю, она придет в себя аккурат к началу операции.

Артур наблюдал эту картину, стоя в двух метрах от профессоров. В голове его возникла единственно, на его взгляд, верная картина происходящего.

Сейчас все эти люди будут трахать женщину, которая трахает статую.

Но, к удивлению Артура, профессора не выглядели особо возбужденными: Дамблдор хмурил брови, оценивая уровень опасности, Флитвик думал о чем-то своем, пустым взглядом смотря на статую… Неожиданно Филеус отчеканил:

- Пора, профессор!

И Дамблдор кивнул, пнул ногой Минерву, из-за чего та застонала, но глаза открыла.

- Профессор, хватит имитировать!

- Я не... – запротестовала было женщина, но, завидев приподнятую бровь собеседника, лишь вздохнула.

- Я-то знаю, когда вы имитируете, а когда нет! Идемте, Минерва, иначе мы можем опоздать.

Тем временем, женщина на полянке слезла со статуи и направилась к маленькому, неприметному зданию, больше похожему на груду камней.