Многократно повторенное «никто» заставило его содрогнуться. Бледность тумана слилась с бледностью его лица.
- Ты хотел бы знать, кто я. Знание стоит дорого.
Эхо повторило мое «дорого».
- Сколько? Я заплачу.
- Цена - жизнь.
«Жизнь… жизнь… жизнь…» - вторили стены.
- Ты обещал все рассказать, - прошептал он кое-как. Страх задавил последнюю смелость.
- Я расскажу. Где твои друзья? Далеко. Я не соврал. Локсманн в квартире любовницы. У нее красивое имя - Смерть. Рокстер уехал надолго и вернется не скоро. В день Страшного Суда, когда восстанут все мертвые. Клюгель на сходке с такими же, как он. Там прохладно. Полицейский морг. И только Джек еще жив, ну да это ненадолго.
Камень повторил мое «ненадолго» много раз.
- Кто ты? Кто… - ноги вдруг отказались ему служить. Он прислонился к холодной стене и сполз по ней. Он уже был повержен.
- Кто я? Ты хочешь знать? Я здесь, Ганс, рядом. Ты знаешь меня. Когда-то я пообещал тебе одну вещь. Я пришел исполнить обещание.
Я медленно шел к нему. Я чувствовал, представлял, что он видит. Черный силуэт - черный плащ, черные волосы, черные глаза и руки в черной коже перчаток. А в руках - два черных Носителя смерти.
Я видел… А что я видел? Я видел жалкое существо, жмущееся к стене не в силах искать спасения.
- Так кто я, Ганс? Ты еще помнишь меня? - тихо спросил я.
- Билл… Билл Каулитц, - прошептал он.
Что было в его глазах? Там стоял крест. Он был повержен. Он уже умер. Понимание убивает не хуже пули. С ним невозможно жить. Либо убей, либо умри. Либо сходи с ума.
- Ты все еще помнишь. Каждый удар, каждое ругательство, каждое грязное прикосновение и каждый толчок в тело подростка. Но не мое. Мальчик убит. Родился Судья.
Тишина. Мгновение тишины. Внезапно в ней раздался сумасшедший смех. По щекам Айхлера бежали слезы, его тело била лихорадка, но он смеялся.
Он медленно сходил с ума.
Смех прервался так же, как и начался.
- Убей меня, Билл! Покончи с этим!
- Слишком легко, Ганс.
- Убей меня, мать твою! Иначе я сам убью тебя!
Он с рыком кинулся на меня - сумасшедший.
Бери. Ты не заслужил этой смерти, но мне жаль тебя.
Было только три звука: выстрел, вскрик и последний вздох. На его губах застыл сумасшедший оскал. Последние штрихи посмертного портрета.
Вытаскивая из внутреннего кармана наличность, паспорт, мобильник и прочее, я увидел свой рисунок. Как раз там, у сердца, куда попала пуля. Он был в крови. Все верно. Дорога в ад орошена кровью».
========== Глава 12 ==========
POV Билл
«Проснувшись, я понял, что чувство это никуда не ушло.
Мне чего-то недоставало. Но ведь хуже: я точно знал чего. Снов о твоем прошлом. Если истолковать чуть по-другому - мне впору было сдохнуть, потому что мне не хватало ТЕБЯ.
Напиваться - не выход, я знал. Иначе я бы совсем опустился. У меня была еще пара недоделанных дел.
Сегодня был странный день. Туман все еще клубился, уже почти неделю. Никто не был объявлен в розыск. Остался один.
Что мне оставалось? Последнее: добивать. Он не знал, что был одинок как никогда.
Как-то чуждо казалось мне убивать существо, оставшееся в одиночку. Но то, что делал он, перечеркивало жизнь, как понятие. Меня просто пробирало презрение. После того, что я сделал с Томом… Мне уже было непонятно, а что, собственно, осталось. Я никак не мог принять эту мысль. Хотя… Как и всегда было: у меня никого нет, я один, я сам за себя. В конце концов, он был полицейским, а следовательно, моим врагом.
Я не знал, будет ли справедливо убить брата, пусть даже и сводного, после всего.
Но выход был: все же я был Судьей и имел право принимать решение, исходя из наблюдений. Однако для начала я должен был сделать кое-что другое.
***
Был ли мне смысл быть? Пока был. Но что потом? Потом - неизвестность. Я убил единственного человека, кто хоть как-то был близок ко мне. Я снова остался один. Теперь мне было плевать. Теперь я не остановился бы, если бы мое желание жить прервалось. Я не хотел умирать медленно, ожидая пока осознание этого убьет меня, живя только прошлым и не имея ничего в будущем.
Что будет тогда? Я не знал, но Судья внутри меня судил не только других, но и меня самого. И сейчас он принял приговор для меня.
***
Магазин садовых приспособлений.
- Девушка, здравствуйте, - я смущенно улыбнулся, изображая стеснение, - У вас нет семян маргариток?
- Конечно, есть! Сейчас, правда, не сезон, - засмеялась она, наклоняясь куда-то, - Вам какие?
- Да обыкновенные, - интересно, это какие?
- Пожалуйста, - она протянула мне бумажный пакетик, - Розовые. Обычные. Знаете, так редко встретишь молодых парней-садоводов, - она стеснялась. Это было забавно. Только как мне выкручиваться?
- Я недавно увлекся, - я усиленно «смущался» в ответ, - У меня… мама цветы любит. Хочу перед домом цветник разбить.
- Осенью? – подняла брови она.
- Да я… их так посажу, в доме. Попробую, - я едва не прокололся.
В простой беседе о жизни я был, признаться, бесполезен. Высота моя всегда смущала меня в таких случаях.
- Ясно. Сюрприз хотите?
- Ага. Только у нас крыс много в саду… а весной еще больше станет, маме некогда этим заниматься. У вас нет ничего от этих мерзких грызунов? – главным было, чтобы лицо казалось милым.
- Ну, разумеется. Секундочку, я сейчас.
Она скрылась в подсобном помещении. Через пару минут я вышел из магазинчика с пакетиком крысиного яда и семян маргариток. Крошечные цветочки купил только для отвода глаз. Надо будет выбросить потом.
***
Когда-то я научился видеть места, где есть криминал. У каждого, кто хоть месяц провел на зоне, появляется какое-то чутье, указывающее, где искать единомышленников. Бывает, идешь и прямо видишь, какие дела здесь проворачивают. Потому что знаешь, чем дышит этот мир.
- Эй, ты что здесь забыла? - ко мне подошел парень в балахоне с натянутым на глаза капюшоном. Принял за девушку? Отлично.
- Я? Вы местный? – пробормотал я как можно невиннее.
- Да. А чего надо-то?
- Оружие.
Он аж капюшон снял от удивления. Показалось лицо со шрамом в полщеки. Он присвистнул.
- Ну ты, чикса, даешь… Кого стрелять-то собралась?
- Я похожа на киллера? - негодующе похлопал глазами я, - Мало ли для чего?!
- Ну, раз так надо… Пошли. Лет-то тебе сколько? - усмехнувшись, он повел меня в подвал.
Я был настороже, хоть и внешне оставался «невозмутимой». Тихонько прикоснувшись ко Лжи и Правде в карманах джинсов, я почувствовал былую уверенность.
- Ну, разве корректно спрашивать у девушки, сколько ей лет?
Здесь было сыро, грязно и пахло трубами. Но я привык к подобным «квартирам», сам не раз ночевал в них.
- Да без проблем. Тебе туда. Можешь не стучать, - он указал на хлипкую деревянную дверь без всяких опознавательных знаков.
Внутри оказалось тихо и светло. Достаточно тепло. Значит, дилер был у них в большом почете, раз жил возле труб.
Парень выглядел невзрачно, грязновато. Как и тысячи других уличных парнишек, продающих случайное оружие и не связанных с серьезными “оружейниками”.
- Тебе чего? - поинтересовался он, вставая с грязной койки.
- Пистолет.
- Какой?
- Такой же, - я с усмешкой вытащил из кармана Ложь. Подозрительно и с опаской он покосился на нее. Цену заломить уже не получалось. Ложь сливалась с моей рукой – эти люди видели такие вещи сразу.
- Ладно, - недовольно пробурчал дилер, - Дам недорого. Мокрушный он, ясное дело, в мусорке нашел.
- Сколько?
Зачем я это сделал?
Если жить не захочется, утопать в крови из разрезанных вен глупо. Бросаться с крыши тоже не то. Я не хотел как люди, я хотел как Высший. Что убьет быстрее: пистолет или яд? Наверное, яд. Но это чтоб вернее.
Я не смог бы выбрать Правду или Ложь. Поэтому я купил близнеца. Назвал его Приговор. Он был никто, он не служил мне, потому и убил бы без колебаний. Пусть ему будет все равно.
