Будто (а может вовсе не «будто») услышав его мысли, Поттер взял себя в руки и кивнул.

- Какое наказание?

«Не “санкции”, “наказание”. Все равно еще ребенок».

- Кингс, прекрати думать о том, что мы дети! - взмолился Гарри. - Просто скажи, что с ним будет. Какие санкции, если хочешь! Мою подругу убили, имею я право знать? Разве тебе наплевать?

Шеклболт вздрогнул (неуютно, когда содержание твоей головы известно некоторым шмокодявкам, пусть даже вы и в некотором роде друзья), но взял себя в руки и сообщил:

- Максимум, что мы можем сделать - отконвоировать его домой. Его мать известный адвокат, а отец - чиновник. Он ребенок, в конце концов. Исключить из школы? Дело директора. Связь с Волдемортом недоказуема, оснований для применения сыворотки к нему и его родителям нет.

Воцарилось молчание. МакГонагалл не вмешивалась, она тоже не одобряла присутствие детей, но вот же они, дети, легилименты и солдаты, предатели, шпионы… Они уже взрослые, война сделала их такими, как ни крути, как ни пытайся сдержать темпы их роста.

- Пожалуйста, не говори это Рону, - сдавленно попросил Поттер. - Соври, если сможешь. Он… ему…

- Я понял, - кивнул аврор. - Постараемся.

Сквозь дверь прошел серебристый гризли и заговорил голосом Гестии Джонс.

- Кингс, мы его допросили в присутствии директора. Он утверждает, что Поттер темный маг, и он хотел дать эту информацию отцу, чтобы сторговать кому-то. Не Тому-Кого-Нельзя-Называть, здесь глухая несознанка. Что это сказала ему Грейнджер.

- Хорошо, сейчас придем, - кивнул тот, и патронус-гризли исчез; Шеклболт повернулся к Гарри. - Темный маг? - иронично спросил он.

Поттер как можно более удивленно пожал плечами.

- Бред какой-то. Разве маги делятся на темных и светлых? Я разве что про Волдеморта слышал.

Аврор удовлетворенно кивнул.

- Очная ставка. Идем. И, Гарри, - он остановился, - молчи о том, что легилимент. Ты ничего не докажешь, а Ордену это повредит.

Поттер кивнул.

В голове мелькнула странная мысль - Гарри не видел лица. Гермиона запомнится ему живой.

Рону повезло меньше.

Нельзя горевать. Нельзя плакать и кричать.

Счет войны пошел.

***

В кабинете Дамблдора собралось трое авроров: седая коротко стриженная женщина с широкими плечами, Гестия Джонс, член Ордена; уже знакомая Хелен Редгрейв, сопровождавшая сюда Рона, и молодой мужчина, может даже стажер, явно чувствующий себя не очень уверенно. Гарри отчетливо слышал, что в последний раз он был здесь еще года три назад в связи с очень серьезной шалостью, едва не вылетел и теперь воспоминания настигают.

Кингсли коротко поздоровался с директором, кивнул подчиненным и направился прямиком к сидящему в кресле освобожденному от веревок МакЛаггену.

Гарри незаметно приблизился к Дамблдору (место справа заняла профессор МакГонагалл) и потянулся к уже знакомому течению мыслей, полноводной тихой реке.

«Им нельзя знать о Тьме», - усиленно подумал он.

«Они и не узнают, - ответил директор, глядя совершенно в другую сторону. - Вижу, ты пошел единственно верным путем, мальчик мой, не прибег к дополнительной лжи. Это сыграет тебе на руку».

«Спасибо, сэр. Надеюсь на вашу помощь».

- Ну что же, - начал Кингсли, садясь напротив нервничающего Кормака. - Ты ведь понимаешь, что убийство по неосторожности - все равно убийство? К тому же, ты взял ее в заложники, тому есть десяток свидетелей. Расскажи мне еще раз, почему ты это сделал?

Кормак испуганно зыркнул на замершего истуканом между Дамблдором и МакГонагалл Поттера, сглотнул и признался:

- Они бы напали на меня.

- Почему бы им на тебя нападать? - терпеливо спросил Шеклболт, не отрывая цепкого взгляда.

МакЛагген занервничал.

- Я уже все рассказал! Я не понимаю, о чем он говорил! Да, я чинил Шкаф, а он… он говорил про Того-Кого-Нельзя-Называть! Я к нему не имею отношения! - голос сорвался в истерические нотки.

Гарри сложил руки на груди и молчал. Кингсли кивнул, несколько удивившись сдержанности Поттера. Он ожидал всего, вплоть до обычной мальчишеской драки или раздела авторитета.

- Хорошо. Почему ты не попытался убедить их в своей невиновности?

- Они бы мне не поверили! Они верят только ему! Это его армия! - ткнул он в Избранного; Гарри молчал.

- Кто-то угрожал тебе? - уточнил Шеклболт.

- Они все угрожали, я же сказал! - кажется, у Кормака появилась надежда, и он почувствовал себя правым. - Они бы разорвали меня, если бы Поттер велел.

Гарри хмыкнул про себя: не то чтобы это была неправда, но все-таки он не отдал бы такого приказа. И не отдавал.

- Как звучала угроза?

МакЛагген растерялся. То ли он не помнил, то ли как раз наоборот, помнил слишком хорошо.

- Позвольте, отвечу я, - подал голос Гарри. - Я так понимаю, эта «угроза» принадлежала мне.

Авроры уставились на него, даже МакГонагалл подобралась, и только Дамблдор сдержанно улыбнулся, прекрасно слыша в мыслях Поттера, о чем идет речь.

- Я сказал: «Мне озвучить, зачем тебе этот шкаф, или мы мирно пройдем к директору?»

- Ты сказал, что я предатель! - завопил Кормак.

- А разве нет? - процедил тот.

- Я ничего не сделал!

- Ты убил мою подругу Гермиону Грейнджер, девушку, которую, как утверждал, любил. Она была в сто раз лучше тебя, и я повторю - ты предатель! - рявкнул Гарри и замолчал, буравя беспомощно замершего МакЛаггена зелеными глазами.

Воцарилось молчание. Гестия Джонс и Шеклболт переглянулись одинаково хмуро.

- Кормак, это и есть, кхм, угроза? Или было что-то еще? Учти, это можно проверить иными способами.

МакЛагген сразу поник. Видимо, сообразил, что формально угрозы не было, а вот труп - налицо.

Мерлин милосердный! Он ведь… он совершенно не хотел! Какой черт его дернул бежать писать отцу сразу? Гребаное тщеславие, слишком уж сильная информация… Но она не стоит разоблачения! Он и сделать-то ничего не успел.

Ему ведь очень нравилась Гермиона! Она была такая… по-настоящему хорошая, светлая, замечательная, умная, принципиальная. Папа бы одобрил такой выбор, вот только немножко светского лоска да мирного времени, и Гермиона Грейнджер стала бы такой же успешной ведьмой, как его мама, и тогда бы…

Он впервые по-настоящему поверил, что нашел девушку, с которой пойдет дальше! Да, сначала он надеялся вытянуть из нее какую-нибудь стоящую информацию, но она была чудесно верной своим друзьям. Тогда Кормак понял, что в эту растрепанную, упрямую, но внутренне мягкую и романтичную девушку он готов влюбиться и подумал, что не стоит искушать судьбу и тянуть сведения о Поттере. Ему ведь правда куда как интереснее были ее проблемы, ее жизнь, она сама…