Дамблдор кивнул.

— Гермиона, я понимаю, но выбора нет, что ты тогда предлагаешь? Убить его? Я знал, что ты не сможешь сделать этого и придумал план намного раньше… — спокойно разъяснил профессор, останавливаясь.

Гермиона прикусила губу.

«Мне нужно это сделать! Ради Рона и Гарри! Для всех!» — подумала она.

— Хорошо, но чем это поможет? — еще раз спросила Гермиона.

— Ну, девочка моя, любовь, как известно, вещь очень сильная, она может сделать то, что порой кажется невозможным… — загадочно произнес Дамблдор.

— Профессор, — Гермиона посмотрела на профессора и грустно улыбнулась. — Если я не смогу?

— Тогда все пойдет прахом, сможешь ли ты смотреть на то, как мир постепенно рушится? — задал свой вопрос Дамблдор.

Гермиона отрицательно покачала головой.

— Даже если я смогу, вернусь ли я обратно к себе в мир? Туда, в будущее? — с надеждой протянула девушка.

Дамблдор вздохнул.

— Возможно, а возможно нет. Твой маховик какой-то странный, я нигде не читал, чтобы эти устройства вообще могли перенести человека позже одной недели! А ты перенеслась на… — он многозначительно посмотрел на девушку.

— На пятьдесят четыре года, сэр, — тут же ответила Гермиона, как истинная отличница.

Дамблдор цокнул языком и, задумавшись, погладил свою бороду.

— Полвека это ужасно много! К сожалению, я не могу ничего обещать тебе… — он покачал головой. — Мне неизвестна такого рода магия.

Гермиона посмотрела на маховик и, собравшись мыслями, ответила:

— Я постараюсь! Даже если буду знать, что не вернусь! Ради будущего!

— Ты понимаешь, девочка, что на тебе лежит огромная ответственность? Если ты сделаешь что-то не так, все будущее будет меняться не в лучшую сторону и тебя уже там, к сожалению, не будет. Шанс, который выпал тебе один, единственный!

Гермиона кивнула. Она вспомнила свой первый день. Гарри и Рон будут отлично ладить друг с другом и без нее, правда факультет потеряет одну из лучших студенток. Никто не будет обзывать ее грязнокровкой, никто не будет утешать ее от слез горечи и ревности, ее там не будет! Много что поменяется уже из-за того что Гермиона просто находится здесь.

Ее родители никогда не будут вместе. У них никогда не будет дочери. На глазах девушки невольно появились слезы, одна из самых крупных скатилась по щеке и упала на руку.

— Гермиона, не плачь. Я не обещаю, что все будет хорошо, но я сделаю все, что в моих силах! — профессор положил свою руку на плечо Гермионы, успокаивая ее.

А она разревелась от этого еще больше и, не выдержав, обняла его.

— Вы ведь тоже умрете профессор!

— Ну что же. Я буду к тому времени стар. Мое время придет, не нужно печалиться из-за смерти какого-то старика!

— Вы же наш директор! Вы мудрый! Вы всегда нам помогали! Мы все любили вас!

— Приятно слышать это от будущей ученицы. Значит, я буду директором, ох, ну и не легкая ждет меня судьба! — засмеялся Дамблдор. Он взял девушку за плечи и улыбнулся. — Ну, хватит плакать! Ничего еще не случилось! Давай, соберись с силами и иди к себе в комнату, отдохни. Сон — лучшее лекарство от печалей.

— Да, профессор, спасибо, что доверяете мне, — сказала Гермиона, медленно выходя из кабинета.

Идя по коридору, она все-таки вспоминала битву. То, что должно было случиться — ужасно! И она постарается сделать все ради того, чтобы изменить будущее. Даже если ей придется заставить влюбить в себя Реддла.

========== Глава 8. ==========

На следующий день Гермиона не знала, как ей начинать действовать…

На первом уроке она постаралась прийти первой и сесть на первую парту, где обычно сидел Реддл. Конечно, это не осталось не замеченным, Миллисента по-дружески подмигнула ей. Девушка сжала всю свою волю в кулак и разложила учебники.

— Что ты здесь делаешь, Грейнджер? Хочешь окончательно замучить меня? — услышала она грубый голос парня.

Гермиона сжалась и посмотрела на Тома, который не знал, что и думать.

— А ты разве сидишь здесь? Хм… просто я решила взяться за ум! — беззаботнее ответила девушка с улыбкой.

— И надо было обязательно сесть именно сюда? — его брови удивлено изогнулись, он не верил словам Гермионы.

— Слушай, Реддл, я ведь имею право сидеть там, где мне захочется! Так что не заморачивайся по пустякам! — с улыбкой сказала девушка, листая учебник.

Том ухмыльнулся и все-таки сел рядом. Девушки, которые сидели чуть поодаль громко зашептались и с завистью уставились на Гермиону. Они ведь боялись даже подойти к нему, а тут она, Грейнджер, решилась сесть с ним! Опередив их в тысячу раз! Сама Гермиона не знала как вести себя, что делать, чтобы он заметил ее? Ведь раньше она никогда ничего общего с этим не делала. Девушка поправила волосы и посмотрела на Тома, он тут же уставился на нее:

— Что еще, Грейнджер? — грубо, без церемоний, спросил он.

— Хватит называть меня по фамилии! Это немного… грубо! — не найдя подходящего, ответа пробормотала девушка.

— Ты тоже зовешь меня Реддл и ничего. И вообще, ты ударила меня! Щека до сих пор болит! — ответил Реддл, прищуриваясь.

Гермиона вздохнула, она не знала, что будет говорить такое Волдеморту, но ничего не оставалось:

— Извини, я просто погорячилась.

— Заметил. — Том отвернулся и стал смотреть в окно.

— На что ты все время смотришь? — спросила Гермиона, делая вид, что ей интересно.

— А тебя это волнует? Ладно, я смотрю на небо, осенью оно мрачное и многих это печалит.

— Мило, — пробубнила девушка, сжимая в руке перо.

«Да что же я делаю, черт возьми?» — она глубоко вздохнула и посмотрела на Миллисенту, которая не сводила с них глаз. Блондинка хитро улыбнулась и нарисовала в воздухе сердечко. Абрахас, заметив, стал тыкать Миллисенту, расспрашивая ее. Гермиона снова перевела взгляд на листок пергамента перед ней.

— А ты? Чем ты занимаешься? — неожиданно спросил Том, поворачиваясь к ней лицом.

Гермиона сглотнула слюну.

— Много чем, но сейчас я пытаюсь вспомнить прошлые занятия.

— Зачем?

— Чтобы было легче! Разве можно изучать новый материал, не помня старый? — глаза Гермионы отражали готовность отличницы.

— Хм, понятно, — усмехнулся Том. — Разве тебе нравится этот предмет? — он указал в сторону учительского стола ЗОТИ.

— Мне нравятся многие предметы! — кивнула девушка.

— Почему же тогда я не замечал тебя? Я все-таки староста к тому же не только нашего факультета, а всей школы.

— Я уже говорила тебе, что ты эгоист? — сказала Гермиона и спасла тем самым свое шаткое положение.

Реддл усмехнулся и больше ничего не сказал, лишь изредка он смотрел на девушку заинтересованным взглядом.

Гермиона не могла спокойно дышать, сердце стучало как бешеное и подавало импульс мозгу: — «Что ты делаешь? Возьми и убей! Так легче!», — но она подавляла его, думая о том, что под ударом окажется не только она, но и Дамблдор. Изредка она слышала тихий шепот сзади или короткие смешки. Реддл был как всегда невозмутим.

Лишь один раз, услышав чей-то басистый смех, он коротко посмотрел в ту сторону, и наступила гробовая тишина. Гермиона наверно впервые была ему благодарна и уже спокойно продолжила слушать тему урока.

Когда урок закончился, Грейнджер еще осталась дописывать свой пергамент. Миллисента пообещала подождать девушку у статуи ведьмы и побежала к выходу. Реддл тоже не торопился выходить из кабинета, он остановился и, посмотрев на Гермиону, коротко спросил:

— Зачем?

Гермиона, которая уже дописала пергамент и стала заталкивать его в сумку, остановилась и посмотрела на Тома.

— Что «зачем»? — дрожащим голосом спросила она.

— Зачем села со мной? — Том скрестил руки на груди, ожидая ответа.

— Я уже ответила тебе на этот вопрос, — хмыкнула девушка, стараясь сделать лицо невозмутимым.

Перекинув сумку на плечо, она быстро пошла в сторону выхода.

— Я хотел услышать правду, Гермиона. — донеслись слова Тома до девушки, когда она закрывала дверь позади себя.