Пару лет назад в соответствии с законом направленным на борьбу с курением, курить в здании ОВД и на прилегающей территории запретили. Начальник Следственного отдела при ОВД заявив, что согласно этого же закона, в помещении должно быть выделено место для курения, а так как его начальник ОВД не определил, то он смело, в наглую, курил в своем кабинете. Остальные обычно курили в туалетах, просто "забив" на приказ начальника, не замарачиваясь на тонкостях исполнения закона...

Зайдя в актовый зал, все расселись по местам, которые старались обычно занимать на совещаниях. Виктор всегда старался присесть где-нибудь в средних рядах, ближе к стенке, спрятавшись за чьей-нибудь широкой спиной. Такая позиция позволяла быть достаточно незаметным для руководства, так как первые ряды обычно пустые, начальство заставляло спрятавшихся на последних рядах, пересаживаться вперед, попадая тем самым под самый обзор начальства.

Вскоре привычной размашистой широкой поступью в зал ввалил начальник ОВД.

-Товарищи офицеры! - раздался чей-то подхалимский окрик, после которого все поднялись.

-Товарищи офицеры! - скомандовал начальник, после чего все грузно опустились.

После этой стандартной процедуры привычная канитель началась. Почти каждого из присутствующих в зале поднимали и требовали отчитаться о достигнутых показателях за отчетный период, а так же сообщить, что у него намечается в плане показателей на предстоящий месяц.

Посторонний мог бы подумать, что попал на совещание не в отдел милиции, а в какой-то колхоз, стремящийся дать стране продукции, как говориться "мелкой, но очень много". Что поделать, если издавна так повелось, что единственный способ оценки работы милиции начальство считает показатели раскрываемости, направляемости, выявляемости и т.п. До авторов этого маразма не доходит, что любое преступление или правонарушение это форс-мажорное происшествие, которое невозможно подгонять статистикой и показателями. Это все равно, что от пожарников требовать повышения показателя пожаротушения. Да и то, в таком случае пожарникам было бы проще - они могут сами поджигать и сами же тушить. А милиции совершить преступление и самого же себя привлечь к уголовной ответственности не получится.

Тем временем дошла очередь до Виктора.

-У тебя что? - грозно спросил начальник.

-Сначала года 8 преступлений, 92 протокола...

-В этом месяце что у тебя, я спрашиваю?

-Одно по 119-ой, 8 протоколов, проверено 12 оружейщиков, 8 ранее судимых, 1 "псих", 2 "наркома", 3 несовершеннолетних, рассмотрено 27 материалов по КУСП, 14 "допов", сделал 2 секретки, исполнено 3 поручения следователя...

-Мне эта хреновня не нужна, говори, планируешь что выставить?

-112-я намечается.

-До конца месяца выставишь?

-Постараюсь.

-Еще есть чего-нибудь?

-116-я часть вторая, по допу намечается.

-Ну и что у тебя по ней?

-Если удастся прокуратуру убедить в наличии состава преступления, то выставлю.

-Протоколов сколько у тебя?

-В этом месяце восемь.

-Мало. Старшие участковые должны выставлять не менее чем по 15 протоколов в месяц...

Выслушав триаду начальственной брани, о том, какой он тунеядец, лентяй и разгильдяй, и что бы присматривал себе место "на гражданке", в народном хозяйстве, Виктор, поняв, что от него пока ничего больше не потребуют, перевел дух и присел на сидение. Очередь пошла по другим...

* * *

03.11.2007г. Суббота.

Как положено к 09.00 Виктор зашел в фойе лицея и, подойдя к вахтерше, спросил, где избирательная комиссия.

-На первом этаже, прямо и налево по коридору. С левой стороны кабинет ╧7. На двери написано "Избирательная комиссия".

-Спасибо.

Виктор прошел по указанному маршруту и вскоре обнаружил дверь с табличкой с надписью "Председатель избирательной комиссии". Он решительно распахнул дверь и, войдя в кабинет, осмотрелся. Кабинет был небольшой, вмещал только два стола приставленных друг к другу, размещенных в центре кабинета перед единственным окном, два шкафа вдоль стен, двухэтажный сейф, рядом со шкафом, несколько стульев. На стульях сидел сонный старлей в милицейской форме. Виктор пожал ему руку. Объяснять, кто он такой и зачем пришел не требовалось. Глянув друг на друга, они без лишних слов все поняли. Старлей кратко объяснил, где что лежит, дал тетрадь, где он должен был сделать запись о смене дежурных, торопливо надел бушлат и фуражку и вышел.

Председателем избирательной комиссии был замдиректора по воспитательной работе ("замполит") избирательные бланки находились у него в сейфе. Вскоре в кабинет зашел и сам "замполит". Представившись ему, Виктор извлек из папки "акт обследования" и, расспросив, где находятся запасные выходы, средства пожаротушения, имеется ли сигнализация, в том числе противопожарная, решетки на окнах и телефоны, внес эти сведения в акт, после чего попросил его подписать и поставить печать. После стандартной процедуры он сообщил о своих целях и задачах, спросив разрешения позаниматься своими материалами...

Днем делать было особо нечего. Для начала Виктор прошелся по первому этажу здания, осмотрел, где что находится, рассмотрел стенды и плакаты на стенах, после чего вернулся в кабинет. Не спеша взялся изучать недавно полученные материалы, подготовил и заполнил бланки по другим материалам, внес необходимые записи в свою тетрадь учета материалов и показателей.

Для лицея сегодня был обычный учебный день. Время от времени звенел звонок, из кабинетов выходили студенты и студентки и начинали сновать по коридорам. Виктор периодически выходил прогуляться по нижнему этажу, разглядывая молоденьких студенток. Изредка выходил покурить на крыльцо. Вскоре, все, что можно было сделать с материалами, находившимися у него с собой, не покидая объекта своего дежурства, было сделано. Чтобы день не проходил совсем без пользы, он обзвонил часть фигурантов по материалам проверок, и договорился с ними о встрече. Некоторых удалось уломать явиться сегодня на избирательный пункт.

Час за часом время шло. Пришло время обеда. Перекусив принесенной с собой булочкой и пачкой кефира, Виктор умиротворенно откинулся на мягком стуле, напротив стола замполита и вытянул ноги. В поясной кобуре глухо зажужжал мобильный телефон. Виктор лениво извлек аппарат и глянул на дисплей. Номер телефона, с которого звонили, был ранее не известный. Виктор поднес аппарат к уху.

-Слушаю!

-Это участковый Гайдук? - в трубке прозвучал "приятный женский голос".

-Он самый.

-Это Кузнецова. Мне сказали, что у вас на руках на исполнении находится мое заявление на мужа.

-Совершенно верно. Есть такое.

-Я хотела бы поговорить с вами насчет моего заявления. Когда к вам можно будет подойти?

-Ну, наверное, в понедельник вечером на опорный пункт.

-А сегодня можно?

-Да вообще-то, можно, но сегодня я дежурю на избирательном участке, если только на избирательный пункт подойдете. Я буду здесь до девяти вечера, так что если хотите, приходите.

-Я к вам, наверное, лучше сегодня подойду. Где избирательный пункт находится?

-Это Технический лицей, что на улице Московской, не так далеко от вашего дома, кабинет номер семь, на первом этаже, рядом с входом.

-Тогда я, наверное, подойду к вам сегодня вечером.

-Хорошо. Буду ждать...

Такое явное желание девушки встретится с ним, Виктора заинтриговало. Интересно для чего. Может у нее какие-то замыслы, или может он ей сам понравился, за тот короткий миг встречи. Вскоре Виктор в очередной раз, во время перемены вышел в коридор и, поблескивая золотистыми звездочками на погонах, стал прогуливаться по коридору, присматриваясь к молоденьким фигуристым студенткам, то и дело сновавшим мимо него. Было заметно, что многие из них тоже тайком смотрят на него и перешептываются. Вскоре о телефонном разговоре он забыл.

Вечерело. На улице стало темно, лицей опустел. Только работники лицея еще иногда проходили по коридорам, да несколько раз в свой кабинет заходил замдиректора, то брал что-то из сейфа, то рылся в своих бумагах.