А так… От меня требовали, а я нарушал все планы. От меня ждали, а я рос безответственным хулиганом. И однажды наступил момент, к которому я так стремился — я стал свободен. Я стал ошибкой, сбоем программы, тем самым фактором, который сделал Джорджа Кирка столь популярным — его сын родился неудачником. Джим Кирк пропускает занятия? Он же безответственный сын того самого Джорджа Кирка. А что я давно прочел учебники и все сопутствующие материалы, и мне просто скучно — никого не касалось. Я очень хотел поступить в Звездный Флот, но сделать сам не мог — это означало самому сунуть голову в петлю. Именно поэтому предложение адмирала Пайка стало для меня золотым билетом. И в Академии я вел себя так, как вел — не потому, что я распиздяй, а потому что иначе было нельзя. Ты в курсе тех слухов, что про меня ходили, но все свои зачеты я сдавал сам. Сам.

На поляне снова воцарилась тишина. Те, кто услышал тихую речь капитана, снова переосмысливали свое мнение о нем. А потом — о себе. Но Джим еще не закончил. То ли его наконец прорвало, то ли звезды так сошлись…

— Спок, ты ничего не узнаешь в этом?

Мышцы под головой Кирка окаменели от напряжения. Коммандер хорошо понял, что спросил у него Джим, и точно так же Спок понял, сколько похожего он может примерить на себя.

— За мои слова ты меня убьешь, но я не могу не сказать их… — еще тише снова заговорил Джим. — Наверное, гибель Вулкана должна обернуться благом для твоего народа.

И почти сразу застонал, настолько сильно сжал вулканец его плечо.

— Капитан, вы считаете, что гибель моей планеты — это благо для моего народа? — голос вулканца был сиплым от с трудом сдерживаемого гнева. Он с почти видимым напряжением разжал руку и сглотнул.

— Почти, — не стал увиливать от ответа Джим. Остальная команда затаилась так, будто их здесь и не было — эта ночь, могущая стать их последней, открывала такие тайны, что стоило задуматься, как сохранить свою голову потом, если им удастся выбраться из нынешней заварушки без потерь.

— Спок, задумайся сам. Сейчас, когда вы так зависите от других рас, насколько шире стал кругозор твоей расы? Насколько более понятны стали вам люди? Эмоции? Замкнувшись в своем учении, вы начали новый виток эволюции своей расы. Ты говоришь, что ты едва ли не самый слабый телепат среди своих соотечественников. И так было еще до гибели твоего мира. Так?

— Да. Было признано, что это из-за нарушения чистоты генокода, — ровно заметил Спок.

— А ты разве не замечал, насколько отличаешься от них?

— Капитан, какого ответа вы добиваетесь своими вопросами? Да, я с гораздо большим трудом контролировал свои эмоции, будучи ребенком. Я самый слабый телепат из всех своих сородичей. Я шел и иду вразрез со всеми устоями моей расы до сих пор. Вас это интересует?

— А ты никогда не обращал внимания, что ты соображаешь быстрее своих? Не просто умнее, а именно что думаешь быстрее и нестандартно. У тебя более ярко выраженные вкусовые ощущения, тактильные, ты любишь музыку и наши пьесы. Правда, только некоторые, а твои соотечественники не любят вообще ничего, кроме своего. Не замечал?

— Нет… — после долгой паузы тихо проговорил Спок, проанализировав наблюдения капитана. — Но почему?

— Я же не просто так заговорил про эволюцию вулканцев, — снова поерзал Кирк, опять поворачиваясь на спину. — Ты хоть немного задумывался, к чему может привести ваша самоизоляция вместе с самосовершенствованием? Еще пара-другая сотен тысяч лет, и вы отринете даже те остатки эмоций, что доступны вам сейчас. Зато по уровню способностей вы вполне сможете тягаться с нашими нынешними хозяевами. Еще несколько миллионов лет, и вы замкнетесь в своем разуме. И в какой-то момент от вашей расы останутся только сверхразумные энергетические сгустки, которым не нужно будет ничего. Такая судьба и ждала твой народ, если бы не эта трагедия.

— Тебе повезло, Спок. Повезло так, как ты не можешь себе даже представить. Эмоции твоего отца оказались настолько сильны, чтобы он там тебе ни говорил, что смогли преодолеть тот барьер, что уже стоит в разуме других вулканцев. Преодолеть, чтобы на свет появился ты. Совершенство. Да, ты не так силен ментально, как другие. Но у тебя есть преимущество перед ними. Неоспоримое и неотделимое. У тебя человеческая душа. Горячая, чистая, полная огня, любопытства, жизни. Желания знать, но не ради самих знаний, а чтобы идти дальше, и чтобы эти знания приносили пользу. Душа, которая хочет чувствовать, несмотря на те запреты, которыми ты себя терзаешь. А зачем? Пользуйся тем, что могут тебе предоставить оба мира. Логикой и разумом вулканца. Эмоциями, чувствами и интуицией человека. Необязательно выбирать. Совмести.

И снова на поляне воцарилась тишина. Но на этот раз не гнетущая, а звенящая каким-то ожиданием чуда. Сам Кирк не обращал на нее внимания — повернулся на неповрежденный бок и водил пальцами по тыльной стороне руки Спока, лежащей перед его лицом.

— Вы… вы очень необычный человек, капитан. И вы по праву занимаете свое место. У руководства Звездного Флота никогда не возникло бы вопросов по поводу вашей компетенции и молодости, знай они вас таким.

— Спок, ты можешь мне кое-что пообещать? — глухо спросил Джим, будто ожидая этой фразы.

— Что именно, капитан? — насторожился коммандер.

— Мы столько раз стояли на краю гибели… Ты столько раз исполнял обязанности капитана, что наш экипаж уже вполне серьезно считает, что у Энтерпрайз два капитана. Пообещай мне, что если однажды мне все же не повезет, ты сохранишь наш экипаж. Не отдашь его на растерзание.

— Джим, я не понимаю, — Спок был настолько оглушен этой ночью, что у него уже не оставалось сил на сохранение контроля над эмоциями.

— После Нарады нас едва не расформировали, — горько хмыкнул Кирк. — Мы были слишком молоды, и к тому же еще не закончили обучение. Я тогда едва не надорвался, пытаясь закончить курс, получить диплом, отстоять наших и не допустить расформирования экипажа. Боунз может тебе рассказать, сколько раз у меня шла носом кровь от переутомления, и сколько раз я едва не падал в обморок. И хотя прошло столько времени, у нового руководства это желание так и не пропало.

— Мы едва ли не лучший экипаж Звездного Флота, чем может быть обусловлено столь нелогичное решение? — не понял Спок.

— Средний возраст члена экипажа? — быстро спросил Кирк.

— 27,8 лет, — автоматически ответил коммандер, начиная понимать смысл вопроса. Но капитан озвучил его сам.

— Сам понял? А на тот момент мы вообще были кадетами последнего и предпоследнего года обучения. 85% всего экипажа. Молокососы, сразу севшие в офицерские кресла. Вспомни хотя бы Сулу, который забыл про инерционные гасители. Мы создали прецедент, который сулит в будущем проблемы для тех, кто не любит нового. А таких большинство в руководстве. И если со мной что случится, они воспользуются моментом. Не дай им этого сделать. Пожалуйста. Ты сам хоть немного понимаешь, насколько мы необычны?

Сулу. Рулевой, который проведет корабль, не шелохнув ни одну звездную пылинку, и который никогда не скажет: «Это невозможно».

Чехов. Самый юный из нас, но при этом — самый взрослый.

— Почему? — не понял коммандер, которого захватила такая открытость Джима, и который был готов поддерживать разговор столько, сколько захочет сам Джим. Лишь бы эта ночь не кончалась.

— Потому, — грустно усмехнулся Джим. — Я уточнял — Чехов тоже из глубинки. А ты не представляешь, насколько могут быть жестоки дети, когда кто-то отличается от них. Выделяется. Их злобная фантазия не идет ни в какое сравнение со взрослыми. Да и сами взрослые… Они понятия не имеют, что делать с таким ребенком. В их привычках сюсюкаться с ним, но не слишком считаться с его мнением думая, что они взрослые, и потому им лучше знать. А Паша умный. Очень умный. И потому он юн только возрастом. Его разум сильно опередил его взросление и потому между первым и вторым есть существенный разрыв. Он почти НЕ чувствует эмоции так, как положено. Он просто научился имитировать то, чего от него ждут. Так что, не обольщайся на его счет. И доверяй.