– моментально вспыхнув, Гарри это почти прошипел. – НЕЛЮБОВЬ?

Знаете, милорд, если вам всю жизнь, с того самого момента, как вы начнете себя осознавать, и понимать окружающих, будут говорить, что ваш отец алкаш, а мать проститутка; если вас всю жизнь будут попрекать куском хлеба, который соизволят выдать не три раза в день, а раз в три дня; если от смерти из-за побоев вас спасает только ваша сила, то я посмотрю, как ВЫ будете любить человека, виновного во всем этом!!! – Гарри уже кричал. Осознав это, он постарался хоть как-то взять себя в руки. – Я узнал о том, что я маг, несколько раньше запланированного директором срока. Дядя опять… снял на мне стресс… если можно так назвать порку до полусмерти. И пока я валялся в полубессознательном состоянии запертый у себя в чулане, то услышал, как они начали меня ругать, а заодно и всех ненормальных уродов. В школе, когда я туда пошел, то в библиотеке, в подшивке газет, я обнаружил несколько статей на тему жестокого обращения с детьми. Дальше было не так уж чтобы просто, но и ничего сложного. Следы переломов и побоев не сходят за несколько часов, а Дурсли так дорожат своей репутацией… – с холодной усмешкой протянул брюнет, глядя на бледные от шока лица слушателей. – Оказалось, было достаточно пригрозить им социальной службой, и мне все рассказали. И про родителей, и про войну, и почему я обретаюсь у них, а не в ближайшем приюте. Тетя была так любезна, – от ласковой улыбочки у лорда холодный пот выступил на спине, – что сопроводила меня до «Дырявого Котла» и в банк Гринготтса. Там и узнал массу любопытных подробностей. И про крестного, и про то, что я едва ли не самый богатый маг Англии, и про то, какие суммы снимает на мое содержание некий незнакомый мне директор. А тетя сказала, что им платят за мое содержание пять тысяч фунтов. – О Господи!!! Гарри, но ведь им прямая дорога в тюрьму! – НЕТ!!! Никакой тюрьмы! Они превратили в ад мою жизнь, отняв у меня все, что можно. А я отвечу им тем же! Тюрьма будет слишком легким наказанием за все, что я по их вине вынес! – Мерлин… Альбус, как же так? Ты же был… – Ключевое слово – был, милорд. Возможно, сначала он и был, как вы говорите, но власть и всеобщее обожание, самое страшное испытание из возможных, которое не выдерживает практически никто. – И что теперь? Как я понимаю, Голос – это ты? – лорд уже даже пожалеть успел, что так настаивал на раскрытии тайн. – Не совсем. Я передал кое-какие найденные мной бумаги в Запретной Секции, и дал гоблинам пару советов. Остальное – дело рук того, кого они нашли. – Если не тюрьма, то, что тогда? – Гермиона была умной девочкой, но даже она не предполагала таких ужасов. – Дурсли… У нас с ними договор: я плачу им весьма и весьма немаленькую сумму в месяц, а они в ответ меня не замечают. Мало ли, вдруг пресловутая защита крови и впрямь существует. Так что, я там кто-то вроде выгодного квартиранта. Они не замечают меня, я не замечаю их. Все эти годы я старался нагнать то, что у меня отняли. Силу, ловкость, знания. – Сила, ловкость, знания? – Рукопашный бой, танцы, фехтование, языки, этикет и еще много чего. – Постой! Ты что, все это время… – Да, милорд. Я занимаюсь всем этим с семи лет. – Мастер Ли китаец или кореец. Но это все равно, что другая планета, настолько отлична их философия жизни, тем более, у мастеров. Так что, он вполне мог пойти навстречу, если ты пришел к нему, и сказал что-то вроде: «Мастер Ли, у меня столько врагов, зачем им знать, что я умею?» И вуаля, ты в группе для почти сквибов. А что такой низкий уровень магии… – Гермиона на несколько секунд прищурилась. – А что до магии, то Хогвартс старинный замок, и мало ли, какие помещения для тренировки там можно обнаружить. Отсюда и постоянно низкий уровень. – Гарри, не вздумай согласиться на предложение от вторых сыновей! Только лорд, и никак не иначе! – Я знаю. Примерно так все и есть. – И все же. Что будет с Дурслями и директором? – Прюэтт уже взял себя в руки, и начал просчитывать дальнейшие действия. – Дурсли – это моя забота. Как-никак, они остались моими единственными родственниками. Так что, в тюрьму я их отправлять не буду, придумаю что-нибудь такое, чтобы они всю оставшуюся жизнь жалели! А вот для директора я наказание уже приготовил, осталось только убедить остальных, что это именно то, что надо. – А можно поподробнее? – Пока нет. Вот когда придет время, тогда и узнаете. – Хорошо, а что не так с твоим именем? – Вы про что? – наивный взгляд зеленых глаз. – Гарри, не стоит. Время для шуток еще не наступило. – Да все так с моим именем, за исключением того, что оно не мое. Директор так настаивал, так настаивал на этом Гарольде Джеймсе Поттере, что мама и папа не смогли отказать. Хочется человеку считать, что это он назвал совершенно постороннего ему ребенка, при наличии родителей – пусть считает, о чем всем и говорит. А уж какое имя родители вписали в свидетельство о рождении – так то совершенно не стоит внимания. – И ерничать не стоит. Ты хоть понимаешь, сколько у тебя теперь проблем из-за этого будет? Все документы, которые ты подпишешь этим именем, все клятвы, что ты дашь, все бумаги, что будут оформлены на это имя – они будут НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫ! О Мерлин! Завещание! – Что не так с ним? – Гарри, не строй из себя дурака!! Завещание твоего крестного было оформлено на Гарри Поттера, а значит, оно не действительно, о чем я тебе и говорил! – Не совсем так. Если дословно, то как-то так: «Моему крестнику, сыну Джеймса и Лили Поттер, Гарри Поттеру». Три условия из четырех соблюдены. Кровью-то я своей его заверял. Так что, как сказали мне гоблины, оно законно, просто у меня из-за несовпадения с именем будут некоторые проблемы с родовой магией и артефактами Блэков. Небольшой ритуальчик признания, и все в порядке. – Когда это ты успел узнать? – Когда пришел туда без вас. Мне надо было уточнить этот, и еще пару моментов. Кстати! Вы знаете, что у гоблинов появился новый рецепт определяющего зелья, и нового противоядия? Я это узнал совершенно случайно – мне надо было кое-что оформить, а меня перед этим проверили, сказав, что это когда-то утерянный состав. – Твоих рук дело? – Почему сразу моих?! Как будто я их единственный клиент! Не я его нашел, хоть чем могу поклясться! – Ладно, ладно, не кипятись. И что это за рецепт? – Милорд? – Гарри, я ни за что не поверю, что ты просто так завел о нем разговор. Как я уже успел понять, у тебя ничего не бывает просто так. И если ты о нем «вспомнил», – Прюэтт интонацией выделил это слово, – то ты ХОТЕЛ о нем мне сказать. Так что говори теперь. – Что за недоверчивость… Сказал просто так, а меня теперь подозревают чуть ли не всех грехах мира, – пожал плечами Поттер. – Какое-то безумно старое зелье, чей рецепт сначала потеряли, а недавно обнаружили. Способно показать не только все, чем до этого напоили человека, но и то, что не определяют другие проявители. Как мне сказали, это было создано для какого-то безумно страшного и запрещенного зелья, которое больше ничем не определялось. – А что это за запрещенное зелье, они тебе, случаем, не сказали? – Послушайте, лорд Прюэтт, я не понимаю, откуда такой сарказм?! Нет, они мне не сказали! Зато сказал портрет леди Вальпурги. Вы знаете, что она и остальные как-то слишком уж быстро умерли, стоило им только начать искать доказательства невиновности Сириуса? Нет? А вот мне это сказали. Мне вообще, много о чем сказали. В частности, и об этой отраве. Это какой-то яд, который долго варится, а потом его можно использовать только один раз, только на одном человеке. Можно напоить, можно поцарапать, можно нанести на кожу – впитается сразу. – И что это за зелье такое? Я ни разу не слышал ни о чем подобном, – информация была серьезнейшей, но лорд действительно никогда не слышал ни о чем подобном. – Она не знает. В том-то и дело, что этот яд был запрещен так давно, что информацию о нем передавали только шепотом на ушко, и только своим. Как она сказала, за него была положена смертная казнь, причем, не только за изготовление, но даже за простое знание. – Серьезно. Что же это отрава такая? – озадачился Прюэтт. – Что-то влияющее на сознание и поведение. Это все, что могла мне сказать леди Блэк. Большего и она уже не знала. – Зелья, влияющие на сознание и поведение, и так считаются запрещенными, но кому надо, о них знают. Однако это что-то совсем другое, раз были предприняты такие меры. – Милорд, не рискуйте. Не все стоит вытаскивать на свет Божий, тем более, вдруг смертную казнь за его знание так и не отменили? Просто, имейте это в виду, и проверяйтесь иногда у гоблинов, ладно? – Гарри, Гарри, Гарри… – тяжело вздохнул мужчина. – Не стоит так рьяно цепляться за свои тайны. Ладно, для одного дня и этого много. Теперь сделаем так. Пока я больше не буду тебя ни о чем спрашивать, мне бы и с этим справиться. А вы двое… – он внимательно посмотрел на парочку напротив. – А вы пока будете учить то, что я дам вам почитать, и это касается обоих. В конце августа состоится Чемпионат мира по квиддичу, который на сей раз, впервые за долгое время, состоится в Англии. Мы на него идем. – Квиддичуууу? – жалобно протянул мальчик. – А может, не надо, а? – Гарри, как бы ты не относился к этой игре, хотя я и не пойму, откуда такое неприятие, это не просто матч, где спортсмены летают на метлах. Это выход в свет, где демонстрируют себя, своих спутников, где завязываются полезные знакомства, ну и договариваются о выгодных сделках в так называемой неформальной обстановке. Так что, это будет вашим экзаменом. И Гарри… – Только не говорите, что и в этом году меня будет ждать какая-то хрень!!! – Не выражайся. Я не собирался вам этого говорить, считая, что пусть будет сюрприз. Однако, в свете новой информации: триста лет назад его отменили, из-за высокой смертности участников. Однако в этом году Отдел международных отношений решил возобновить традицию, и Хогвартс стал принимающей стороной. Я говорю о Тремудром турнире. Что это такое – найдете сами, а мне надо пообщаться кое с кем по этому поводу. Пока меня не будет, советую написать приглашения для тех, кого собираетесь пригласить на свой День Рождения, иначе совы могут и не успеть доставить их вовремя. Судя по всему, вы уже успели об этом забыть. Разговор можно было считать оконченным, но не завершенным.