Ему стало так нестерпимо стыдно, что даже боль ушла куда-то на дальний план. Надо было срочно исправлять допущенные ошибки, и Женя Аничкин постарался это сделать.

Первым делом приоткрыл глаза и, не поворачивая головы, как мог, огляделся.

Он лежал на полу в «машинном зале». Прямо перед ним, в кресле вахтенного, склонился над прозрачной контактной доской-экраном Карсс Оргом. Предатель Карсс Оргом. Рядом с ним, сбоку и сзади, стояли вооружённые свароги. Не просто вооружённые. По их обуви, комбинезонам и снаряжению, по тому, как парни держались, сразу было видно, что это профессиональные солдаты. Что-то типа инопланетного спецназа. Значит…

«Значит, это захват, – подумал он. – Наверняка наших уже поздно предупреждать. А может, и нет. Но как это сделать?»

Он лежал на левом боку и теперь, когда боль чуть уменьшилась, ощутил под мышкой кобуру с родным «Walther P99».

Вахтенный обязан иметь при себе оружие.

Слава богу, эту инструкцию он нарушать не стал. И поступал так же, как все остальные – носил при себе любимый пистолет. Потому что он хоть и не сравнится с плазменной винтовкой в поражающей силе и общей продвинутости, но зато лёгкий, удобный и привычный. А винтовку под курткой не спрячешь.

«Они что, меня не обыскали? Выходит, нет. Значит, не только я бываю лохом. К тому же Карсс наверняка не учел, что Пирамида не даст человеку долго проваляться без сознания. Слишком мало он здесь пробыл. Ну ладно, раз так…»

Стараясь двигаться как можно незаметнее, Женя нащупал рукоятку пистолета. Он знал, что патрон в стволе. И нужно только успеть сдвинуть предохранитель и выстрелить. А там… А там уже плевать.

Он успел. Даже дважды.

Получилось не совсем так, как хотелось. В последнее мгновение сварог, стоящий за спиной Карсса, что-то почувствовал или заметил краем глаза какое-то движение; шагнул вперёд, оглядываясь и закрывая своим телом Волю и Слово Императрицы.

Девятимиллиметровая пуля, выпущенная с расстояния три с лишним метра, попала ему точно под лицевой щиток шлема, выбила три верхних зуба, прошла сквозь нёбо и мозг, пробила изнутри затылок и застряла в шлеме.

От выстрела сварог качнулся назад и уже мертвым, с залитым кровью лицом, повалился на Карсса, по-прежнему закрывая его собой.

Женя потянул на себя спусковой крючок ещё раз.

Он уже понимал, что не достанет Карсса Оргома. Но нужно было пытаться, и он пытался. Пуля попала мёртвому сварогу в грудь, пробила она защитный комбинезон или нет, Аничкин не понял.

А третьего выстрела он сделать не успел.

Другой сварог, очень даже живой, проворно вскинул к плечу плазменную винтовку, и последнее, что увидел Женя в этой жизни – ослепительный и жгучий свет, заливший всё внутри и снаружи…

Сергей Вешняк открыл глаза и прислушался. Тихо, как всегда. Что его разбудило? Всегда спал, как сурок, а тут – на тебе. Сна ни в одном глазу. И тревожно как-то. Сосёт под ложечкой. Знакомое ощущение, между прочим. Такое с ним часто бывало на фронте – предчувствие близкой опасности. Скажем, внезапного артобстрела. Или минного заграждения впереди по ходу разведрейда. Никогда это предчувствие его не подводило. Потому и жив до сих пор.

Он поднялся с постели, быстро оделся, секунду подумал, взял автомат, передёрнул затвор и вышел в коридор. Постоял, раздумывая.

Ночь глухая, все спят, и только сержант Сергей Вешняк торчит посреди коридора, баюкая, как ребёнка, автомат (патрон в стволе, предохранитель снят, и не «ППШ» это – «АКМ» калибром 7,62 мм, чья пуля за малым не пробивает рельс). Увидит кто – сильно удивится. Но кто увидит, если все спят? Кому и зачем шляться ночью по Пирамиде? Разбудить товарища лейтенанта? Глупо. Что он ему скажет? Проснулся от нехорошего предчувствия, взял автомат и сразу пошёл будить командира. На предмет узнать, всё ли в порядке и нет ли каких приказаний. Оно, конечно, Велга не осудит и даже, возможно, не пошлёт куда подальше и не станет смеяться. Но дыхнуть точно велит. А когда убедится, что спиртным от сержанта не пахнет…

Шаги. Быстрые и осторожные. Впереди, за углом. Слева. И не один человек идёт. Несколько.

Вешняк быстро и бесшумно отступил к своей двери, вскинул автомат, на секунду пожалев, что не взял плазменную винтовку. И тут же из-за угла вывернула группа сварогов в полном боевом снаряжении. Он сразу их узнал. Как-никак встречались. А узнав, не стал медлить и задавать вопросов. Упал на правое колено и, крепко прижимая автомат к плечу, дал длинную безжалостную очередь.

Сварогов было шестеро. Трое упали сразу, почти одновременно, срезанные пулями со стальными сердечниками, выпущенными с расстояния вряд ли превышающего десять метров. Четвёртый чуть погодя. Остальные двое, демонстрируя похвальную реакцию и выучку, успели нырнуть обратно за угол. Впрочем, одного из них, как показалось сержанту, все-таки задело пулей. К грохоту выстрелов присоединились вопли раненых. Взвыла сирена боевой тревоги.

«Вот и кончилась спокойная ночь, – подумал Вешняк, скрываясь за дверью. – И жизнь, пожалуй, тоже.

Пронзительный вой боевой тревоги вырвал Мартина Станкевича из сладкого сна, словно рука хозяйки морковку из грядки. Марта уже сидела на постели, и Мартину бросились в глаза сразу две вещи, плохо сочетающиеся между собой: обнажённая грудь любимой, с торчащими вверх сосками и какая-то необыкновенно острая безнадёжная печаль, разлитая по её лицу.

– Что случи… – начал, было, он, но закончить вопрос не успел.

Взрывом снесло входную дверь, и в комнату тут же ворвался злой многоголосый крик, топот ног и слепящий свет фонарей.

Мартин увидел, как метнулась с кровати к оружейному шкафу обнажённая Марта. Не раздумывая, он скатился на пол и с низкого старта, как был, голым, кинулся вперёд, на тёмный человеческий силуэт, который был ближе.

Силуэт явно не ожидал такой прыти, и Мартину удалось свалить его на пол. Он даже почти успел вырвать из чужих рук оружие, когда три ярчайшие молнии ударили в него одновременно с трёх сторон. Он прожил ровно столько, чтобы услышать, как страшно закричала Марта…

– Готовы, – сообщил один из сварогов, сняв боевую перчатку и пощупав пульс у обоих (анатомия сварогов практически не отличалась от человеческой). В эту же секунду умолкла сирена, поэтому вышло громко. – Хорошо стреляете, господа, – он сбавил тон. – У обоих дырка вместо сердца.

– Везунчик говорил, эта херовина, Пирамида то есть, любые раны лечит, – заметил кто-то.

– Только не такие. Разве что почти мгновенная криогенная заморозка…

– Делать нам нечего.

– Везунчик нас не похвалит. Был приказ брать их живыми.

– По возможности, мой друг, по возможности. Ты видел такую возможность? Я – нет.

– Лично я видел, как эти двое целились в нас из импульсников. Мы их буквально на долю секунды опередили.

– Точно! Ещё бы чуть-чуть, и здесь бы мы валялись, а не они.

– Так и было, клянусь Пейаной.

– Всё, господа, запомнили это, и пошли дальше. Работа пока не закончена.

Через несколько секунд комната опустела, и при внезапно загоревшемся свете ламп под потолком некому было увидеть, как кровь из сердца Мартина, растекшись по полу, слилась с кровью из сердца Марты, соединив два тела одной густо-алой протокой.

…В каждом жилом помещении, занимаемом людьми, было четыре выхода. Два – вполне обычные двери в стенах и два – люки в полу и потолке. Спецназ сварогов знал только о дверях (информация о Пирамиде, которую предоставил им Карсс Оргом, не могла быть полной, слишком мало времени провёл здесь Воля и Слово Императрицы в свой первый визит). Поэтому части людей удалось вырваться из смертельных ловушек своих спален живыми и даже невредимыми. Это был почти весь Отряд, а также аналитик Стражи Реальности Влад Борисов, стражник-щупач Оля Ефремова и первобытный охотник Свем Одиночка. Дело в том, что бывшие стражи Реальности инстинктивно держались вместе, так же, как люди из Отряда, в результате чего возникло две группы жилых помещений. Группа Стражи и группа Отряда. Так случилось, что группа Стражи оказалась ближе к нападавшим и приняла на себя удар первой…