— Вы так потрясающе вежливы,— парировал Харли, еще больше откидываясь на спинку кресла и благодушно улыбаясь, окинув спину Кэла понимающим взглядом — так смотрит заботливый отец на расшалившегося ребенка,— Ваше предположение заслушивает тщательного анализа.

Всего лишь пара фраз, и доктор Харли не приложив ни малейшего усилия, привлек внимание к собственной персоне.

Джиллиан нахмурилась. Последние насмешливые слова психоаналитика оказались решающими. В его голосе прозвучали знакомые интонации: мягкое почти неуловимое для обычного слуха грассирующее «р». Джиллиан машинально глянула на доктора Харли и слабые ощущения, что она когда—то встречалась с мужчиной очень внимательно с покровительственной усмешкой, изучающего ее в течение нескольких часов, превратились в уверенность.

Лектор женщина—профессор, веснушчатая рыжая с удивленным выражением лица, упивалась своим рассказом, сопровождавшимся показом слайдов.

— Фрейд называет женский половой орган темным содержанием. Когда, он, человек, давший миру зависть к мужскому члену, толкуя сны, утверждает, что женское либидо абсолютно мазохистично… Доказательство этому можно найти в шестой главе.

Харли был одним из психотерапевтов, выступавших следом за странной леди на семинаре по психиатрии, который Джиллиан посещала вместе с Кариной, своей хорошей приятельницей и бывшей однокурсницей по Принстону, в то время еще невестой Реймонда Кэндалла. Тема доклада профессора Харли, весьма своеобразно трактующего аспекты теории психоанализа Фрейда, была созвучна предыдущей лекции и посвящена сексуальным извращениям.

Теперь Джиллиан стало понятно, отчего его рукопожатие и джентльменский поцелуй в руку вызвал отвращение. Мистер Харли пытался «клеить» Джиллиан, высмотрев ее среди многоликой толпы, неожиданно заговорив. Не сумев отвязаться, она во время перерыва прогулялась с ним по университетскому парку. Но ядовитый аромат туалетной воды в купе с хрипловатым тембром голоса, произносящим комплименты с теми же интонациями, что и непотребности с кафедры, вызвали отвращение и брезгливую дрожь. Его глаза, скрытые за темными стеклами очков—хамелеонов, полные излишне яркие и влажные губы и холодные липкие пальцы, неприятная манера наклонять голову, стремясь заглянуть в лицо, составили отталкивающее впечатление. А излишняя слащавость и напористость в поведении вынудили Джиллиан не очень вежливо прервать беседу и в прямом смысле сбежать от назойливого кавалера.

Нет! Доктор Харли не мог быть Майклом. Но велика вероятность, что до того, как он попал в аналитический отдел ФБР, практиковал в одной из психиатрических клиник, и наблюдал попавшего под его надзор сбрендившего подростка. А умные пациенты — Майкл, безусловно, был умен, талантлив и владел зачатками гипноза — зачастую оказывают сильное влияние на своих лечащих врачей, подминая их под себя и манипулируя их действиями, навязывая свое видение мира.

Психиатрия опасная специализация и относится к тем областям медицины, где на тебя с благоговейным, почти суеверным почтением смотрят коллеги.

Изо дня в день, общаясь со своими пациентами, большинство из которых уж лучше бы отсидели тюремный срок или сгорели в аду, чем беспомощно проводить жизнь под присмотром, начинаешь терять собственное «я». Болезненное состояние окружающего контингента медленно, но верно откладывается на враче, оставляя грубые рубцы на его психике.

Джиллиан во время учебы, подрабатывая в одной из местных психиатрических клиник, столкнулась с такой неординарной ситуаций. Врач, помог сбежать своему пациенту, заняв его место в палате.

Старательно сохраняя равнодушное выражение лица, Джиллиан смотрела на Харли, не вслушиваясь в перепалку, завязавшуюся между ним и Кэлом. Ее помощь не требовалась, Джилл еще не встречала человека, кто мог бы переиронизировать ее партнера и друга.

Она так не смогла вспомнить как звали добродушного розовощекого толстячка доктора с лапками— оладушками, встретившего ее в длинном унылом коридоре государственной клиники, когда за ней захлопнулась тяжелая железная дверь, отсекая от реального мира.

Время вытравило его имя, но слова врезались в память. «Останавливающий зрячего на пути к пропасти подобен слепцу!» — процитировал он древних, улыбаясь смущенной Джиллиан.

Лишь с годами смысл выражения слился с сознанием: врачи—психиатры удерживали знанием и опытом у края пропасти своих беспечно резвящихся пациентов, защищая их разум от полного мрака. Но многие из них частенько ощущали сквознячок бездонья, где молчаливо поджидают в теснине острые каменные клыки безумия. Еще напор, еще пара растерянных шагов человека беспомощно старающегося в бессвязности бредовых фраз и действий отыскать скрытый смысл… И он сам оказывается во власти тьмы.

Нет! Нет! Отмела зародившуюся мысль Джиллиан. Харли находится на службе у «федералов», а чтобы туда попасть необходимо пройти несколько этапов жесточайшей проверки, сдать экзамен на психологическую устойчивость и огромное количество тестов.

Был момент — Джиллиан приглашали к сотрудничеству с «конторой», желая переманить ее из «Лайтмангрупп». Очередной фортель Кэла поставил ее на грань терпения. Безмерно злая на Лайтмана, Джиллиан, храня свое решение в тайне, взяла необходимые бумаги, готовая согласиться на смену трудовой деятельности, тем самым ознакомившись с “тонким решетом” процедуры отсева, которую должны пройти соискатели должности в ФБР.

Харли не мог иметь отношения к убийствам. Это ее субъективные ощущения. Всего лишь разыгралась фантазия, подпитанная давней неприязнью к в принципе приятному мужчине. Но как назло, Джиллиан перевела взгляд на руки доктора психологии, лежащие на подлокотниках кресла. Ногти длинных, гибких пальцев с силой впивались в кожаную обивку, оставляя на ней следы. Несмотря на приветливый и насмешливый вид, мягкий укор, слышимый в его голосе, мужчина прикладывал немало усилий, сдерживая охватившее его бешенство. Прикрыв на минуту глаза, Джиллиан вздрогнула, перед ее мысленным взором моментально нарисовалась картина — Харли стискивает горло беззащитной жертве и с нежной усмешкой, сворачивает шею.

====== Часть 17 ======

Туфли валялись на полу около дивана. Сбросив элегантные лодочки Джиллиан, не замечая за собой, переступала босыми ступнями по шероховатой поверхности коврика ручной работы, привезённого Кэлом из экспедиции в Новую Гвинею. Некогда яркий, но пожранный непонятно откуда появившимися жучками, потерял товарный вид и ценность, перекочевал со стены на пол.

Джиллиан то описывала круг, то водила кончиками пальцев, как бы пересчитывая туго скрученные в трубочки пальмовые листья, то ритмично постукивала пяткой, то напряженно замирала, сведя ноги вместе.

Язык тела не врет и эти незамысловатые жесты ничуть не хуже мимики лица, отображали внутреннее состояние Фостер.

Уже второй час кряду, она перебирала документы и фотографии неопрятной кучей разваленные на диване.

Не ощущая вкуса, сделала несколько глотков кофе, булочка осталась нетронутой. В горло ничего не лезло, хотя желудок недовольно урчал и спазматически сжимался от голодной боли. Внимательно прочитала досье на Майкла, ужаснувшись в душе. Пролистала подшивку собранных ФБР документов и публикаций из газет и журналов на Рэймонда Кендалла. Причастность к убийствам великосветского плейбоя казалась ей слишком эфемерной, притянутой за уши, ошалевшими от беспомощности федералами. Изучила бесчисленные отчеты агентов с мест преступлений, которые таковыми не являлись.«Место обнаружения тела»,- не более. Весь этот набор фраз, рукописных или печатных, по большому счету оказывался лишенным полезной информации — одни сплошные домыслы: «может», «если», «вероятно». Имея на руках множество улик, свидетельских показаний, ФБР, тем не менее, не могло похвалиться чем−то полезным, ни единой мелочью, напрямую указывающей на человека, ведущего жесткую и безжалостную охоту. Среди нагромождения сомнительных фактов проскальзывали намеки, что выброшенные в людных местах тела «невест», далеко не полный набор жертв, и маньяк всего лишь дразнит федералов, делая очередной шаг в своей замысловатой игре, или соблюдает некий ритуал, надежно пряча остальные трупы.