- Откуда вы пронюхали про базу? – поинтересовался Деймон, следуя сразу за Ребеккой.

- Знамо дело, – хмыкнула Ребекка. – Мы ж ее и затопили в сорок третьем году.

- Что? – вскинулся Дамблдор. – Я был уверен, что это были немцы!

- Ну, не то чтобы прям краны откручивали и со шланга поливали, – уклончиво ответил Клаус. – Просто мы концерт давали, а солдатики почему-то громко кричали и решили ликвидировать базу, дабы мы заткнулись.

- Вы давали концерт на сверхсекретной военной базе?!

- Клаус всегда умело продавал билеты.

Наконец, остановившись у тяжелой бронированной двери, Ребекка замысловато постучала кулачком по изрешеченному пулями металлу.

- Пароль? – тут же спросил скрипучий голос из-за двери.

- Хуероль, – ответила Ребекка.

Дверь скрипнула и распахнулась. На пороге захламленной темной комнаты стоял еще один член «Кровавых песняров», одетый в моднявый кафтан и штиблеты.

- Здравствуй, Кол, – кивнул пахан.

Кол низенько поклонился.

- Входите, гости дорогие.

Комната, с огромной горкой мусора посередине, встретила армию миганием лампочки и лязгом выдвигаемых ящиков из письменного стола. Дин Винчестер, испугавшись, тут же выхватил дробовик, завидев за заваленным бумагами и бутылками столом человека в белом халате, но лампочка вспыхнула еще ярче, осветив незнакомца.

- Валя! – воскликнул пахан. – И ты здесь!

Гриндевальд запахнул лабораторный халат и величественно вышел вперед.

Шальные глазища, холеная бородка, зачесанные назад волосы, выкрашенные басмой, аккуратный халат и очки в тоненькой оправе – Валю вытащили из Тайной комнаты, отмыли, переодели и сделали, судя по всему, ответственным за научные разработки.

- Вы просрали кольт? – вместо приветствия выплюнул Гриндевальд. – Альбус, убери руки, мы не в сауне.

- Кстати о сауне, – напомнил Аларик. – Кто-то обещал нам баньку…

- Элайджа уже растапливает баню, не боись, – сказал Кол.

- Не серчай, Гриндевальд, – пожал плечами военрук. – Сперли наш кольт. Участковый разводит руками.

Гриндевальд гневно сплюнул на пол.

- Вы хоть понимаете, дебилы, артефакт какой силы вы просрали? Кольт Гриффиндора! Единственное, что способно уничтожить Темного Лорда. Никакая гаубица вам не поможет.

- Да понятно, – замялся пахан.

- Но это не все, – отрезал Валя. – Я не до конца изучил возможности кольта. Легенда гласит, что Годрик Гриффиндор что-то вмонтировал в механизм и…

- И все это хрень, – перебил его повар. – Ну нет кольта, так уже случилось. Что ж нам теперь, не искать эти гребаные крестражи?

Гриндевальд замер. Поковырял пальцем в носу. Задумался. Снова поковырял.

- Они уже прошарили байду с крестражами? – поинтересовался он.

- Гарри пока не прошарил, – шепнул пахан.

- А я говорил, что он туповат, – покачал головой Валя. – Надо было в Избранные брать кого посмышленее и покровожаднее. И пошустрее.

Гарри хотел было что-то сказать, но ему заткнули рот дыроколом. Да и вскоре в кабинете появился румяный, как печеный пирожок, Элайджа, раздетый до трусов со смешной вышивкой.

- Банька протопилась, – радостно сказал он. – Айда в парилку.

- Сымайте портки, ребятки, – сказал пахан, эротично скинув с себя мантию. – Девушки, не стесняйтесь.

- Катерина, что ты делаешь? – недовольно спросил Деймон, глядя, как его женщина стаскивает с себя кардиган. – Постыдилась бы. Повар вон как зыркает.

- Ой, угомонись, – отмахнулась Кэтрин. – Все свои.

- Ну не знаю. Совесть имей. При живом-то военруке голым задом сверкать…

- Айда в парилку! – радостно заорала стерва, уже обмотавшись простыней. – Ура!

- Деймон, это вызов, – шепнул брату на ухо Стефан. – Она ждет тебя в парилке. Но ты держись. Помнишь, я подарил тебе на Новый год пояс верности. Он с тобой?

- Он на мне. Всегда на мне. Вот уже все лето.

- Я горжусь тобой.

- Спасибо, Стефан.

- Я не знаю, что я чувствую…

- Елена, иди в парилку.

Недовольным остался только Гриндевальд. Ненавидящий всех ученый поправил очки на переносице и, переглянувшись с Шерлоком, не желающим расстаться с плащом даже в парилке, неожиданно для себя нашел в мерзопакостном учителе логики родственную душу.

Укутанный в простыню Эдвард Каллен сидел между трудовиком и военруком, млея и улыбаясь. Благо ни Винчестер, ни Сальваторе не обращали на радостного голубка внимания, сильно были заняты разливом бормотухи по стаканам.

- Мадам, позвольте за вами поухаживать, – галантно икнул пахан.

Виктория подтянула сползшую с груди простыню и, кивнув, приняла от пахана изящный бокал самогона, украшенный кружочком сервелата.

- Говоришь, медальон сорвали с шеи Темного Лорда? – не унимался Гриндевальд, не допив самогон.

- Именно, – сказал Деймон. – А кольта нет. И что делать?

Валя нахмурился. Аларик плеснул ему в стакан квасу и захохотал, как дебил.

- Ой не знаю, – наконец сказал ученый. – Все так туманно.

И смысл этого загадочного высказывания так и не добрался до хмельных рассудков армии добра. Гриндевальд, поняв, что его никто не слушает, покинул парилку, не забыв облить Дамблдора пивом.

- Эх, жаль Северус в командировке, его здесь не хватает! – от души пожалел Дамблдор, наливая себе бормотуху сразу из двух бутылок. – Поддай парку!

Обмотанный бородой пахан залихватски хлопал в ладоши, глядя, как Элайджа брынчит что-то про березки на балалайке. Библиотекарь с трудовиком пили на брудершафт наливку, припрятанную специально для такого торжественного случая. Сэм вылил пиво из кружки на раскаленные угли, наполнив парилку удушливо-вонючим пивным паром, и крякнул:

- Эх, хорошо-то как!

Клаус, обмотанный простыней, богемно лежал на лавке и был очень похож на захмелевшего греческого бога, закинутого в парилку. Шерлок жался в углу, так и не сняв плащ, краснел, как вареный бурячок, фыркал и ненавидел всех. Самые отчаянные солдаты, а именно Гарри и Невилл, хлестали безалкогольное пиво и подвывали что-то под трели балалайки.

Не сиделось лишь генералиссимусу.

- Где Убивашка? – в какой-то момент спросил он.

- Там, в тазу заснула, – махнула рукой раскрасневшаяся Кэтрин, натирающая Эдварду волосы репейным маслом. – Умаялась с дороги.

Стерва злорадно улыбнулась и одним махом осушила кружку пива.

Деймон, чуя ягодичной мышцей, что его сейчас опять будет соблазнять эта похотливая баба, накинул китель на простыню и юркнул за дверь.

- Чего это он? – удивился пахан. – Никак трезвый вышел.

- У него послеродовая депресия, – со знанием дела шепнул Клаус.

- Да, – поддержал Стефан, нечаянно пнув Гермиону в горячие угли. – Так переживает.

Профессор Сальваторе поежился от холода в коридоре и, петляя коридорами военной базы, нашел-таки заветный таз, в котором лежала Убивашка и грызла отвертку, кинутую кем-то в ее одеяльце. Откашлявшись и прокрутив в голове пламенные речи, Деймон только открыл рот и, вытянув руки, зашагал к дочери, как заметил, что в полутемной комнате они не одни.

Гриндевальд, вцепившись крючковатыми пальцами в спинку стула, стоял напротив кривенького диванчика и, не моргая, смотрел в стену.

- Гриндевальд Анатольевич, – осторожно позвал Деймон, подумав, что у ученого случился приступ кататонического ступора.

Но ученый молчал. Даже не вздрогнул, словно стена была куда интереснее, чем семейная драма военрука.

- Валюша, – подражая голосу пахана, пискнул Деймон.

Ноль эмоций.

Помахав рукой у самого носа Гриндевальда, Деймон, не зная, что делать, дал тому смачный подсрачник, но особого эффекта не добился. Гриндевальд замер, как памятник на площади.

- Бляха муха, – выругался военрук. – Убивашка, я согрешил….

- Поблядун проклятый, – глухим голосом хриплого священника отозвался Гриндевальд.

Деймон вздрогнул и снова повернулся к нему.

- Старый, хули ты замер?

- Я впал в транс, – пояснил Гриндевальд. – А твой противный голос прервал мой выход в астрал.