Робертсон приподнялся, сел, протер глаза и зевнул, окончательно разогнав сон. Дело, по-видимому, весьма серьезное. С Перри Мерриком что-то случилось — неизвестно, что именно. Робертсон повесил трубку, зажег ночник у изголовья и набрал номер Меррика. Никто не ответил.

Вызвать полицию? — размышлял Робертсон. Это самый логичный шаг.

Налаженный мишурный мирок волшебных шкатулок и пророческих предчувствий внезапно повернулся к нему чужой и пугающей стороной.

Он подержал трубку еще секунду-две, потом повесил. Набрал номер из одной цифры. Заспанная дежурная ответила:

— Справочная.

— Дайте мне, пожалуйста…

— Это лишнее, — заметил чей-то иронический, до странности легкий голос. — Будьте добры положить устройство связи на место. Поговорим.

Ошеломленный Робертсон повесил трубку. В ногах его постели кто-то стоял. Человек (человек ли?) не выше полутора метров росту, с круглым лысым черепом, большими круглыми глазами, не обрамленными ни бровями, ни ресницами, плоским носом и широким неулыбчивым ртом.

Ушей у него не было. Кожа красивого голубоватого цвета светилась в полумраке комнаты.

— Как вы сюда попали? Кто вы такой? Что…

— Вы именуете себя Брюс Робертсон?

— Да, но… послушайте, у меня здесь повсюду сигнализация от воров! Ночью сюда абсолютно невозможно забраться! Невозможно!

Незнакомец не обращал внимания на гнев Робертсона.

— Можно здесь присесть? — вежливо спросил он, указав на кресло у постели. Он сел, не дожидаясь ответа. — Прошу снисходительно отнестись к тому, что я прервал ваше ночное отдохновение, добрый сэр. Но допущены ошибки, и их необходимо исправить.

— Ошибки? Исправить? Вот что, приятель, я трезв как стеклышко, и всего этого в действительности нет. Вы галлюцинация. У меня кошмар. Не стоило на ночь есть омара, да еще две пор…

— Милости прошу убедиться в реальности моего существования, — пригласил незнакомец.

— О реальности не может быть и речи. Сигнализация от воров…

— Уверяю вас, что я вполне реален. Можете называть меня звукосочетанием Морверад. Я из Бюро Переделок.

— Стойте! — прервал его Робертсон. — Я не знаю, кто вы такой и что делаете в моей квартире, но лучше убирайтесь отсюда той же дорогой, какой вошли, иначе…

Он не договорил. Незнакомец извлек из туники маленькую вещицу и стиснул ее в ладонях.

Робертсон прищурился, чтобы лучше разглядеть вещицу в голубоватом отблеске кожи незнакомца.

— Минуточку, — хрипло прошептал Робертсон. — Вон та штука, что вы держите…

— Да, да! Эта, — Морверад протянул предмет, который мог быть или шкатулкой, накануне проданной Меррику, или ее двойником.

— Да. Эта. Где вы ее взяли?

— Я обнаружил этот вариостат во владении некоего Перри Меррика, — объяснил Морверад. — Чтобы разыскать его, пришлось потратить несколько недель.

— Что вы сделали с Мерриком?

— Ничего такого, что возымело бы длительный эффект, — учтиво ответил незнакомец. — Я обязан был проследить путь вариостата по всем завихрениям. Мне стало ясно, что Меррик владеет им недавно. Пришлось применить к Меррику квадратуру Вайна, после чего он открыл мне, что получил вариостат от вас. Я пришел к вам без промедления.

Квадратура Вайна. И мерцающие голубоватые человечки без ушей. У Робертсона все поплыло перед глазами.

— Нет оснований для страха, — продолжал Морверад. — Надо только ликвидировать последствия того, что вы случайно нашли вариостат.

— Не подходите, — предостерег Робертсон, так как человечек встал с кресла и двинулся к постели. — Я позвоню в полицию. Я буду звать на помощь. Я…

— Прошу вас, — успокоительным тоном прошелестел Морверад. — Квадратура отнимет какую-то секунду. Это ведь несложный вопрос тригеминального внушения. Давно уже обходятся без трепанации и… нет, не сопротивляйтесь. Однако погодите, добрый сэр.

Робертсон поднял глаза, отчасти рассерженный, отчасти перепуганный до одури, но тут две холодные руки коснулись его плеч. Незнакомец мягко заставил Робертсона снова лечь на подушку. Робертсон сознавал, что над ним, как две виноградины во тьме, светятся глаза Морверада; чуть погодя у потолка будто взорвалась бомба, и Робертсон лишился чувств.

Он очнулся. Будильник на ночном столике показывал 4:23. Перед самым обмороком было 4:20. Значит, миновали две-три минуты, но казалось, что на самом деле прошло неизмеримо больше времени. От боли у Робертсона раскалывалась голова.

— Вот так, — говорил между тем Морверад. — Простейшая взаимосвязь причин и следствий. Распутать будет нетрудно.

— Рад слышать, — ответил Робертсон. — Вы кончили свою квадратуру?

— Безусловно, я собрал все нужные сведения. Восстановил недостающее звено цепи.

— Великолепно, — сказал Робертсон. — А теперь проваливай, чертова иллюзия, и дай человеку…

— Вы приобрели вариостат восемнадцатого августа текущего года, по местному исчислению времени, в Лондоне. Расстались с ним пять часов назад (значение приближенное). Сейчас вариостат конфискован, но необходимо переделать временную ткань от сегодняшнего дня и вплоть до восемнадцатого августа.

Морверад говорил со спокойной убежденностью, от которой волосы поднимались дыбом. Робертсон сел в постели, обхватил колени руками и стал вслушиваться, чувствуя, как у него кровь стынет в жилах.

— Вариостат миновал один дехрониксный интервал и был утерян в Ригфорре в 7-68/8 абсолютного времени. Он описал внепространственную кривую, которая вернула его в континуум, в девятое августа по местному исчислению.

Он попал в ту часть Англии, что именуется Корнуолл, где был обнаружен лицом, незнакомым с его назначением. Нашедший отказался следовать советам вариостата и выбросил его в груду металлолома. По пути в переплавку вариостат затерялся и был найден другим лицом, тоже не осведомленным о его назначении; переменив нескольких владельцев, шестнадцатого августа был привезен в Лондон, где попал во владение Элфреда Сайкса — торговца металлическими изделиями. Утром восемнадцатого августа Сайкс выставил его на продажу. В самом непродолжительном времени вы приобрели вариостат по его же совету. В цепи событий вы были первым, кто послушался совета вариостата, а потому все ваши поступки с того момента до настоящего времени образуют несомненный и все расширяющийся противотемпор, который следует отрегулировать. Вы улавливаете мою мысль?

— Не совсем, — одурманенно сказал Робертсон. — Но я рад, что все будет улажено. Мне бы не хотелось, чтобы расширяющийся противотемпор остался неотрегулированным.

— Ага! В этическом отношении вы согласны! Значит, не будет трудностей и в моральном!

— Чего? — переспросил Робертсон, мрачно ломая себе голову, что такое противотемпор. Или, если на то пошло, дехрониксный интервал.

Морверад сказал:

— Я в восторге от вашей доброй воли к сотрудничеству. Она так понятна! Если у человека хватило ума воспользоваться функциями интуитивного накапливателя данных (а это и есть назначение вариостата), то он, конечно, оценит серьезные последствия, связанные с дальнейшим расширением противотемпора. Поздравляю вас с подобной проницательностью и с высоким сознанием долга, мистер Робертсон.

— Спасибо.

— Зачинить щель будет просто. Я создам дехрониксный интервал — управляемый, учтите, совсем не похожий на тот, куда провалился вариостат. Отведу сначала вариостат, а затем и вас, по вселенской трубе к моменту приобретения и помогу вам вернуться в положенную фазу. Этим делом лучше заняться безотлагательно, иначе противотемпор будет расширяться.

Окончательно сбитый с толку Робертсон отважился заметить:

— По-моему, это превосходная мысль.

Внезапно вокруг постели вспыхнул пурпурно-фиолетовый свет. Морверад отошел за пределы силового поля.

— Запомните, мистер Робертсон, противотемпор вы должны переделать сами, но я не разрешу вам миновать эту точку вселенской линии, пока ошибка не будет исправлена. Вам все ясно?

— Полагаю, вы хотите…

Без предупреждения пурпурно-фиолетовый свет сместился к противоположному, красному, концу спектра. Затем комната исчезла.